Игорь Ефимов - Сумерки Америки
Но живой адвокат ворвался в нашу жизнь, как и положено разбойнику, – поздней ночью. Субботнее небо чернело за окнами, когда летнюю тишину разорвал внезапный звонок в дверь. С тягостным предчувствием я пошёл открывать. Остановился в крошечной прихожей перед стеклянной дверью. За ней увидел вполне благообразного молодого человека, в пиджаке, галстуке и кипе.
– Вы Игорь Ефимов? (По-английски.)
– А кто его спрашивает?
– Мне поручено передать ему важные бумаги.
– Ничего себе вы выбрали время для передачи бумаг.
– Другого времени у меня не было, – отвечает ночной визитёр и вдруг рывком открывает хлипкую стеклянную дверь. Мне оставалось только беспомощно смотреть, как наглец достал толстый конверт и швырнул мне под ноги. Потом повернулся и пошёл к своему автомобилю.
Ничего умнее ошеломлённый Ефимов придумать не мог, как схватить конверт и швырнуть его вслед уходящему. А тот, не поворачивая головы, поднимает палец, качает им и говорит со спокойной уверенностью: «Нет, на вашем месте я бы этого не делал».
Автомобиль уезжает. Я смотрю на конверт, лежащий в траве, словно это свернувшаяся кобра. Наконец подхожу, поднимаю, открываю. И в свете уличного фонаря читаю на первой странице толстой пачки бумаг: «Дело № 90-CIV-3400КС. Федеральный суд южного района штата Нью-Йорк. Шемякин против Ефимова. Год 1990».
Суть ночного визита состояла в том, что на юридическом языке называется «вручение иска». Известный эмигрантский художник Михаил Шемякин нанял крупную нью-йоркскую контору для возбуждения гражданского дела против владельца издательства «Эрмитаж» Игоря Ефимова и журналистки Беллы Езерской, опубликовавшей в этом издательстве сборник статей «Мастера». В хвалебной статье о себе Шемякин нашёл два абзаца, показавшиеся ему обидными, и он просит суд оштрафовать издателя и автора на десять миллионов долларов каждого.
Не буду здесь утомлять читателя рассказом об этой нелепой истории – я включил его во второй том своих мемуаров[255]. Хочу лишь подчеркнуть, что в течение нескольких месяцев лета 1990 года и я, и моя семья, и Белла Езерская прожили в страхе. Ведь мы ещё не знали, не могли предвидеть, что федеральный судья Кеннет Конбой, к которому это дело попало на рассмотрение, придёт в возмущение от необоснованности иска. Что на судебном заседании он посадит ответчика Ефимова в свидетельское кресло и станет в течение двух часов задавать детальные вопросы, которые должен был бы задавать адвокат ответчика, если бы он имелся. Что судья не только отвергнет иск, но и наложит штраф на адвокатскую контору в размере десяти тысяч. Что контора подаст апелляцию и апелляционный суд увеличит штраф до двенадцати тысяч. Ничего этого мы предвидеть не могли и жили под гнётом мысли: «Раз этим людям позволено так попирать здравый смысл – по десять миллионов с нищих эмигрантов! – значит, они уже достигли той стадии власти, где всё позволено».
Шемякин оплачивал все расходы нанятой им конторы, и это должно было вылиться ему в несколько десятков тысяч. Потому что почасовая оплата труда даже не очень знаменитых адвокатов измеряется сотнями долларов. Им выгодно затягивать любую тяжбу до бесконечности. Процесс об избиении лос-анджелесского бандита Родни Кинга длился 25 месяцев (закончился в 1993-м), цепь судов над О-Джей Симпсоном – 33 месяца (1997), над братьями Менендес, убившими своих родителей, – 70 месяцев (1996), расследование сексуальных эскапад президента Клинтона – 60 месяцев (1999)[256].
Точно такую же намеренную волокиту под благим намерением «максимальной объективности судопроизводства» мы наблюдаем сегодня. Сообщалось, что для суда над террористом Джохаром Царнаевым в Бостоне отбор присяжных из 1200 кандидатов длился два месяца. Что для суда над негодяем, устроившим стрельбу в кинотеатре в Колорадо, число кандидатов в присяжные перевалило за 10 тысяч. В обоих случаях время адвокатов, участвующих в отборе, будет оплачено деньгами налогоплательщиков.
А в марте 2015 года все первые страницы американских газет заполнили сообщения об аресте миллиардера Роберта Дёрста. Вот кто подбрасывал своим адвокатам миллион за миллионом в течение 30 лет! Сначала его надо было выгораживать в деле об исчезновении его жены (1982). Много лет спустя полиция собиралась открыть дело заново и допросить любовницу Дёрста, Сьюзан Берман, которая, по слухам, знала об обстоятельствах исчезновения миссис Дёрст. Увы, её нашли убитой (2000). Дёрста арестовали, выпустили под залог, и он удрал в Техас, где поселился под вымышленным именем. Но, видимо, не мог отказаться от своего любимого хобби и вскоре убил старика-соседа, расчленил его тело и выбросил в залив. На этот раз адвокаты сумели убедить присяжных в том, что их клиент действовал в порядке самозащиты. Вот это мастера! Но их клиент подложил им свинью: после участия в телепрограмме пошёл в туалет и признался в совершённых убийствах, забыв, что приколотый микрофон ещё включён. Неужели крючкотворы найдут отмазку и на этот раз?[257]
«Какие бы конкретные примеры, рисующие американского адвоката в чёрном свете, вы ни приводили, – скажут мне, – это будет свидетельствовать лишь о вашей предвзятости. Примеры нельзя экстраполировать для шельмования всей уважаемой профессии».
Да, я с самого начала сознался в предвзятости. Но послушаем, что пишет прославленный гарвардский профессор, сам адвокат с огромным стажем – Элан Дершовиц:
«Меня постоянно спрашивают: "Остались ли ещё на свете честные адвокаты?" Мой ответ – уверенное да. Но иногда их нелегко отыскать среди тысяч лживых, увёртливых мошенников, практикующих в этой стране. Едва ли найдётся город, в котором обычный гражданин мог бы получить честного адвоката, просто заглянув в телефонную книгу. И коррупция не ограничивается низшим уровнем, как об этом свидетельствует множество участников крупных процессов, осуждённых за серьёзные преступления… Ситуация ухудшилась настолько, что я предупреждаю первокурсников в Гарварде: статистика говорит, что вам доведётся участвовать в уголовных делах скорее не в качестве защитника, а в качестве обвиняемого»[258].
Дав прозвучать голосу безусловно знающего и объективного комментатора, я позволю себе продолжить свою печальную сагу о битвах с юридическими акулами.
Второе столкновение случилось в 1993 году в связи с аварией моего автомобиля «мёркури сэйбл», которую я описал выше в четырнадцатой главе. Финансовый гигант «Форд Мотор Кредит» поручил адвокатской конторе «Фарк, Бёрке, Гамбакорта и Райт» выбить из меня те десять тысяч долларов, которые я ещё был должен ему за разбитый «сэйбл». Мои ссылки на то, что я стал жертвой жульничества страховой компании «Лексингтон», отметались. Видимо, адвокатам казалось, что будет проще выбить долг с бедняка, покупающего подержанные автомобили в долг, чем со страховальщиков, наверняка имеющих своих зубастых крючкотворов.
Потянулась юридическая переписка, визиты в суд, назначения слушания дела, откладывания. От страха я обращался в другие юридические конторы, платил за консультации, и все они единодушно объявляли моё дело безнадёжным.
Наконец, судья Юджин Остин (Eugene Austin) нашёл для нас полчаса в своём напряжённом расписании. Представитель четырёхголовой адвокатской гидры, мистер Холли так объяснил причины упрямства злокозненного должника:
– Мистер Ефимов никак не хочет понять, что продавец в автосалоне, оформлявший покупку автомобиля с лексингтонской страховкой в придачу, не имел никакого отношения к моему клиенту, финансовой корпорации «Форд Мотор Кредит». Он не являлся её служащим, не получал от неё зарплаты, поэтому мой клиент никак не может отвечать за сделку, совершённую этим продавцом, даже если в ней были допущены какие-то нарушения.
И тут произошло чудо.
Судья Остин начал как будто вырастать над своим столом. Чернота его мантии словно бы переливалась в его глаза. Он упёр их в онемевшего адвоката и почти закричал:
– Что за чушь вы несёте?! Конечно, в момент продажи он являлся сотрудником вашего клиента. Хорошенькое дело! Покупатель входит в магазин, присматривается к автомобилю, подбежавший продавец предлагает ему устроить кредит на покупку, за пять минут получает по телефону от мощной корпорации пятнадцать тысяч долларов в долг для неизвестного ей человека, и при этом он не является её полномочным представителем? Он, видите ли, посторонний, просто попросивший в долг кругленькую сумму, которую добрые финансисты тут же ему отвалили. Где угодно – но в моём суде такие трюки, такая демагогия не пройдут!
Как описать взрыв – поток – восторга, который прихлынул из моей груди к горлу, глазам, щекам? С чем его можно сравнить?
Потерпев поражение в тяжбе со мной, гидра перенесла огонь на «Лексингтон», что она по совести и должна была сделать с самого начала. Финал наступил только в конце 1995 года: пришло письмо от мистера Холли, которое извещало ответчика о том, что под серьёзным нажимом страховая компания «Лексингтон» полностью оплатила его задолженность фирме «Форд Мотор Кредит», что дело закрыто и кредитная история мистера Ефимова остаётся чистой и незапятнанной.
