Михаил Веллер - Легенды Арбата

— Вы на него посмотрите. Тебе хватит. Сто тысяч рублей устроит? Двадцать пять — тебе.

Материальная сторона вопроса правильно подействовала на молодого, но кавказского человека. Теперь перед ними сидел бизнесмен и партнер. Бизнесмен прикидывал, в чем прикол и можно ли сорвать больше. Партнер деловито спросил:

— А стихи где?

— В Караганде! — хором ответили поэты. — Стихи завтра. Ну так как, Руслан?

— Я не Руслан.

— То есть? А кто?

— Я Расул.

— А почему сказал — Руслан?

— Вы не расслышали.

— А чего ж не поправил?

— У нас не принято поправлять старших. Невежливо.

— Один хрен, Расул. Фамилия твоя как?

Вот так появилась на свет знаменитая некогда книга стихотворений аварца Расула Гамзатова «Высокие звезды», получившая в 1963 году Ленинскую премию, а сам Гамзатов — орден Дружбы народов и скорую мировую славу. Переводчики Яков Козловский, Яков Хелемский и Наум Гребнев стали маститыми и состоятельными, вошли в реестр поэтического мира, а националы стояли к ним в очередь со своими подстрочниками подмышкой.

Характерно, что собственные стихи под собственными именами трех достойных джентльменов успехом не пользовались по-прежнему. Точно найденный образ и имидж Поэта — великое дело.

Но и Гамзатов без них был как скрипач с губной гармошкой, в которой пацаны спичками заткнули дырочки. К его юбилею редактор аварской многотиражки в Дагестане сдуру решил сделать сюрприз. Он раздобыл аварский текст последней поэмы Гамзатова и напечатал ее во весь разворот в один день с публикацией на русском в «Известиях». Сравнение было не в пользу нервной системы. Родной народ расценил параллельные тексты как плевок в душу. Отдел культуры райкома партии гасил скандал. А разъяренный Гамзатов гонялся по улицам и косогорам за редактором, вопя о кинжале и кровной мести.

МИЛИЦЕЙСКИЙ ПРОТОКОЛ

Моя милиция меня бережет! В чем и отчитывается согласно предписаний. Цивилизованная страна.

Отличие туземного государства от цивилизованного сразу обозначается представителями власти. Цивилизованный полицейский — блюститель и слуга Закона. Туземный цербер — и есть власть, и Закон проявляется в любом его действии и пожелании. Один: что надо — то и делает. Другой: что делает — то и надо.

Русская душа раздирается противоречием. С одной стороны — милиционер есть власть. С другой стороны — власть не всегда есть милиционер. Это ведет к неврозам у ветеранов милиции.

Милиционер управляется с Законом, как пожарный со шлангом, когда нет воды. Если нельзя погасить, то надо предъявить принятые меры и обматерить стихию. Милиционеров тоже понять можно. Дадут погоны — и живи как хочешь. На горбу погоняет начальство с приказами, а со всех боков обложены инструкциями хуже горчичников. А народ у нас сволочной, слез никто не вытрет. Изобразил как-то сердобольный художник на картине двух целующихся милиционеров — чуть его не посадили, и выставку закрыли.

Растираемый меж жерновов инструкции и здравого смысла, милиционер приобретает взгляд на жизнь не то чтобы безумный, но несколько сюрреалистический. Как любое произведение искусства, милицейский отчет существует в собственной системе условностей.

С иронией переживая собственное положение, милиционер создает литературные шедевры, расширяющие сознание.

Путешествие из Петербурга в Москву есть важнейшее в русской истории. Здесь ехал Радищев, здесь ехала Анна Каренина, здесь ехало ленинское правительство. Из Москвы в Петербург уехал Петр — из Петербурга в Москву приехал Путин. Фантасмагория!

И вот однажды из Москвы в Петербург поехали свиньи. Нет, на этот раз настоящие. Рыла и хрюканье не имели никакого политического подтекста. Обычное дело.

Почему именно в Петербург, и почему именно из Москвы? Довольно идиотский вопрос. Да, своих не хватает. Петербург большой город, и все хотят есть, к ужасу властей. А в Москве у них сортировка. Не у властей и не у петербуржцев, а у свиней. Хотя у тех тоже. Сердце Родины, всеобщая распределиловка, центральный транспортный узел. Ехали, естественно, по Октябрьской железной дороге. При желании можно усмотреть аллегорию. А лучше не надо.

Но до Петербурга они не доехали. Ничего удивительного. Это наша общая историческая судьба. В смысле? Никак не можем доехать туда, куда вознамерились. Однако хватит философских обобщений.

Итак. Культурная столица России. Питерский получатель подходит к вагону со свиньями. Он сличает номер согласно накладной, и обращает внимание на сорванную пломбу. Требует представителя станции. Они отодвигают дверь — и однозначно видят отсутствие свиней.

Ну... Составляется акт. О том, что пятьдесят голов свиней, порода согласно приложенной фактуры, общий вес в килограммах цифрой и прописью, упитанность средняя, — выехали на поезде из пункта А и не прибыли в пункт Б. Подписывают, ставят печать — и задают милиции условия этой задачи.

Арифметически задача элементарна, а логически решения не имеет. В мире реальных свиней ответ равен нулю, деленному на бесконечность. Согласно старинной народной головоломке: можно ли на ишаке доехать от Ташкента до Москвы? Ответ — нельзя: по дороге его съедят в Воронеже.

И начальник Октябрьского линейного отделения транспортной милиции, барахтаясь в завалах заявлений о краже кошельков и прищемленных пальцах, отпасовывает дело левой пяткой на бегу. Это глухарь. Свиней давно съели. Жаркое — не доказательство.

Алё! — мы ищем таланты. Народ ими не скудеет. В каждом отделении воспитывается такой Гомер, такой Нестор, что классики в раю скрежещут от зависти. Обычно это самый болтливый и растяпистый опер.

И Гомер получает приказ:

— Вот тебе заявление. Сроку — до обеда. Пиши что хочешь, но чтоб эта головная боль на нас не висела.

Литература начинается с социального заказа и бессмысленного взгляда в даль светлую за окном. Затем скидываются, течет огненная вода и зажигает вдохновение! И вот уже швабра в углу превращается в сексуально возбуждающую музу и ведет рукой летописца по невообразимым местам:

«На перегоне Бологое — Гатчина от резкого торможения дверь вагона под силой инерции рванула вперед и порвала контрольную проволоку с пломбой. От толчка задвижка двери выскочила из гнезда, и дверь открылась. От испуга и под действием вагонной качки, некормленные свиньи стали в поисках пищи выпрыгивать из вагона в открывшуюся дверь. В результате проведенных оперативно-следственных мероприятий удалось установить следующее.

Высота пола вагона относительно настила насыпи равна одному и семи десятым метра. Высота насыпи в среднем на указанном перегоне равна двум с половиной метрам. Средняя скорость движения железнодорожного состава на данном перегоне равна порядка семидесяти километров в час, что дает двадцать метров в секунду.

Таким образом достоверно установлено, что покидая вагон со скоростью инерции двадцать метров в секунду на высоте четыре и две десятых метров над уровнем земли, свинья после прыжка приземлялась на расстоянии не менее шести — восьми метров от железнодорожного полотна.

Напоминаем, что зона ответственности транспортной милиции составляет полосу шириной два метра от железнодорожного полотна в обе стороны на межстанционных перегонах.

Таким образом, данное происшествие выходит из сферы ответственности линейной транспортной милиции и по принадлежности должно быть передано в отделение территориальной милиции по месту происшествия с целью установления дальнейшей судьбы московских свиней».

Начальство насладилось заказанной литературой. Народ любит писателя, если тот облегчает народу жизнь. И произведение, как полагается, зажило собственной жизнью отдельно от создателя.

— Подложить свинью ближнему — признак профессионализма, — меланхолично отреагировал начальник территориального отделения милиции. — Но пятьдесят свиней! Лучше б вы сами из вагонов попрыгали... по инерции...

Кому свиная котлета, кому свиной визг. Следующая глава из романа о приключениях хавронек выглядела так:

«По результатам предпринятых оперативно-следственных действий было достоверно установлено, что свиньи находились в вагоне в состоянии скученности и антисанитарии, не будучи снабжены водой. После попадания на землю, стремясь утолить жажду, а также руководимые стремлением к чистоте, как элитные и интеллектуальные одомашненные животные, стоя на ступени развития после обезьян и дельфинов, стадо пошло искать воду. В ночных условиях пустых улиц свиньи не могли спуститься к воде с набережных каналов. Поскольку у свиней остро развито чувство обоняния, стадо шло на запах воды, пока к рассвету не вышло на берег Финского залива. Там они вошли в воду и, будучи прекрасными пловцами от природы на основании веса свиньи ниже удельной плотности воды, стадо свиней в количестве пятидесяти голов уплыло в направлении Кронштадта».