Моссад : Секретная разведывательная служба Израиля - Коллектив авторов
После войны многие нацисты, занимавшие руководящие посты в Германии, были арестованы и предстали перед военным трибуналом в Нюрнберге. С теми из них, кто избежал суда, расправлялись при помощи самосуда.
Еще до окончания войны в Еврейской бригаде, воевавшей в составе английской армии, была организована специальная часть, перед которой стояла задача поиска нацистов. Эта часть получила название «Ханокмин» («каратели») по аналогии с библейскими карающими ангелами.
На основе свидетельств бывших узников фашистских концлагерей, члены этой организации составили списки нацистских преступников. По всей Европе была раскинута агентурная сеть «Ханокмин». Помощь ей оказывало командование оккупационных войск: французских, английских и др. Члены организации обнаружили и захватили сотни нацистов, в большинстве своем сотрудников СС, которые участвовали в создании концлагерей и работали в них.
Вначале «Ханокмин» ограничивалась тем, что передавала преступников военным властям союзников. Однако в условиях неразберихи военного времени нацистам нередко удавалось избежать наказания. Так, в 1944 году в Венгрии были захвачены и переданы советским оккупационным войскам двое высокопоставленных нацистов. Однако, к ужасу людей, которые их захватили, представитель советского командования заявил, что для подтверждения причастности задержанных к преступной деятельности нужны более весомые доказательства, чем свидетельства узников концлагерей. По приказу немцев освободили. Не скрывая радости, оба немца вышли на улицу, но им недолго удалось наслаждаться свободой: бойцы из группы «Ханокмин» тут же расстреляли их из автоматов.
После этого случая тактика «Ханокмин» изменилась.
Они не просто находили нацистских преступников, но немедленно их уничтожали. Как только становилось известно о местонахождении очередного нациста, один из членов «Ханокмин» являлся к нему в форме английского офицера и вежливо приглашал в комендатуру для выяснения каких-либо обстоятельств. Его провожали в ближайшие лес или поле, где преступнику зачитывали обвинение, выносили приговор и тут же приводили его в исполнение. Только за первый послевоенный год таким образом было уничтожено более тысячи человек.
Адольфу Эйхману удалось избежать и скамьи подсудимых, и расправы «Ханокмин». Он был далеко не глупый человек и, кроме того, знал кое-что о работе разведки. Казалось, ему удалось скрыть все следы. Но лишь до осени 1957 года.
Исер Харел получил информацию от прокурора земли Гессен (Германия) Ф. Бауэра о том, что Эйхман проживает в Аргентине. Вот почему Исер всю ночь изучал досье нациста. К утру он был уверен — этот человек должен предстать перед судом.
Поимка крупного преступника, проживающего, вероятнее всего, под вымышленным именем и имеющего влиятельных друзей, в том числе и в аргентинском правительстве, будет одной из самых сложных задач, с которыми он когда-либо сталкивался. Допустим, Эйхман захвачен. Что с ним делать дальше? Легче всего уничтожить — так поступала и «Ханокмин». Но Исер-маленький не хотел просто убивать его. Он собирался доставить Эйхмана в Израиль и судить его перед теми, кого он так старался уничтожить.
Несомненно, это усложняло задачу, но другого варианта не было. Возможно, помня о Меире Тобиан-ском — офицере, чья смерть стала позором Исера Бе-ери, Харел хотел, чтобы здесь все было законно. Такому преступнику, как Эйхман, нельзя позволить умереть просто так. Предстояла очень ответственная операция, которая независимо от результата повлекла бы за собой серьезные последствия.
Исер тщательно проанализировал все детали операции и, только убедившись в ее успехе, пошел с докладом к премьер-министру Израиля Давиду Бен-Гуриону. Они никогда не обсуждали деловые вопросы по телефону.
На этот раз их разговор был краток. Войдя в кабинет Бен-Гуриона, Исер сообщил, что располагает данными о местонахождении Эйхмана.
— Прошу разрешения привезти его в Израиль.
— Действуй! — все, что сказал премьер-министр. С этого момента операция стала задачей номер один для Исера Харела.
Информация об Эйхмане поступила к Ф. Бауэру от одного слепого еврея, проживающего в Буэнос-Айресе, Л. Хермана. Его дочь встречалась с молодым человеком, которого звали Николас Эйхман. Он оказался одним из сыновей Адольфа Эйхмана. Это позволило установить адрес семьи Эйхмана — Буэнос-Айрес, Оливос, улица Чакабуко, 4261.
В начале 1958 года за домом Эйхмана установили наблюдение. Но, видимо, была допущена неосторожность. А может быть, чутье человека, привыкшего скрываться, помогло тому обнаружить слежку. Короче говоря, Эйхман и его семья исчезли. След их был потерян.
В марте того же года по личному указанию Исера в Буэнос-Айрес приехал опытный офицер Эфраим Эл-ром. Элром не являлся сотрудником разведки. Он служил в полиции. Родом из Польши, он долгое время прожил в Германии. По приезде в Палестину Эфраим работал в английской полиции, а после получения Израилем независимости стал старшим офицером израильской полиции. Выбор Исера пал на этого человека не случайно: у Элрома был прекрасный послужной список и к тому же его легко можно было принять за немца. Была еще одна серьезная причина — почти вся его семья погибла в немецком концлагере.
В Буэнос-Айресе Элром встретился с Л. Херманом, слепым судьей, дочь которого была знакомой Николаса Эйхмана. Как выяснилось, подозрения у Хермана появились, когда он услышал, как Николас хвастается заслугами своего отца перед фашистской Германией.
Очень осторожно стали проверять, о том ли Эйхма-не идет речь. Необходимо было исключить возможность возникновения у этого человека даже малейшего подозрения о слежке. Но хуже всего было даже не потерять настоящего Эйхмана, а захватить невиновного человека.
Агентов, занимавшихся розыском, снабдили информацией, содержащей мельчайшие детали, по которым можно было идентифицировать преступника с абсолютной точностью: физические данные, тембр голоса и даже день свадьбы. В деле, однако, отсутствовали фотографии Эйхмана военного времени, заблаговременно им уничтоженные. Пришлось довольствоваться его старыми снимками.
Сотрудники Моссад постоянно проверяли поступающие сведения, отсеивали достоверные сведения от ложных версий, которых было предостаточно. По одной из них, Эйхман якобы проживал в Кувейте, выдавая себя за сотрудника нефтяной компании.
Шло время. В израильском руководстве уже стали поговаривать о том, что впустую тратятся и без того скудные средства Моссад. Такой маленькой организации, как Моссад, было крайне сложно охотиться за Эйхманом и одновременно следить за политической обстановкой в Сирии, Египте и других странах арабского мира.
Однако поиск нацистского преступника продолжался. В декабре 1959 года сотрудники Моссад наконец отыскали Эйхмана, скрывавшегося под именем Рикардо Клемента — разорившегося владельца прачечной. Установив слежку за сыном Эйхмана, агенты обнаружили дом на улице Гарибальди, в котором проживала его семья. Они стали круглосуточно наблюдать за домом, фотографируя его со всех сторон. Они скрупулезно изучали привычки лысеющего мужчины в очках. Все указывало на то, что это был Эйхман, но нужно было несомненное доказательство.
Такая возможность представилась лишь 21 марта 1960 г. Вечером этого дня Рикардо Клемент, как обычно, вышел из автобуса и медленно направился к своему дому. В руках он держал букет цветов, который преподнес встречавшей его женщине. Младший сын хозяина, обычно неряшливо одетый, был в праздничном костюме и аккуратно причесан. Спустя некоторое время из дома донесся шум веселья: там явно отмечали какое-то событие, но какое? Обратившись к досье Эйхмана, сотрудники разведки установили, что в этот день Эйхманы должны были справлять свою «серебряную» свадьбу. Последние сомнения исчезли: Рикардо Клемент не кто иной, как Адольф Эйхман.
Итак, Эйхман найден. Исер решил вылететь в Аргентину, чтобы принять участие в его захвате. Позже Харел признался: «Эта была самая сложная и тонкая операция, которую когда-либо проводил Моссад. Я чувствовал, что обязан взять ее выполнение под личную ответственность». Один из его сотрудников объяснил это немного иначе: «Он просто не мог не быть там».
