Хроника русофобии - Николай Викторович Стариков
В Северной войне у Петра I было всего два союзника. И оба – никудышные. Датчане после первых же поражений от шведской армии выбыли из войны. Второй наш горе-соратник, польский король Август II, он же курфюрст Саксонский, терпел от Карла ХII поражение за поражением, но из войны не выходил. Собственно говоря, слава великого полководца пришла к юному шведскому королю как раз благодаря его победам над саксонцами. Ну и что греха таить, позор разгрома нашей армии под Нарвой в 1701 году, дочиста смытый под Полтавой, тоже сыграл свою роль в создании «культа короля Карла». Разбив русских, шведская армия ушла на территорию Польши и Саксонии и там в течение многих лет гонялась за Августом. Чтобы он не потерпел окончательного поражения, наш царь помогал ему финансами и посылкой экспедиционного корпуса[17]. Любопытно, что согласно договоренности, заключенной в самом начале войны между двумя монархами, Россия, в случае победы над шведами, отказывалась от притязаний на Лифляндию и Эстляндию. Эти области должны были отойти к Речи Посполитой, то есть к Польше. (Современному человеку сложно представить Эстонию и Латвию как часть Польши, однако Литва этой частью была, и этим аппетиты шляхты не ограничивались.)
Забегая немного вперед, хочется отметить, что очень интересно наблюдать, как Петр, которого не зря назвали Великим, сумел в итоге сохранить за Россией эти важные прибалтийские земли. Сделал он это так. После разгрома шведов под Полтавой раненый Карл ХII убежал в город Бендеры, на территорию Турции, которая тогда начиналась прямо в сегодняшнем Приднестровье. Русские войска осадили Ригу. Рижане в 1710 году капитулировали, равно как и Таллин, Пярну и другие города. Но основной причиной их сдачи была не военная угроза, а дипломатическая гибкость Российской империи. Жителям шведской Прибалтики предложили оставить все как есть. Если переход под власть Речи Посполитой означал для них насильственное окатоличивание и полонизацию, то русская власть не требовала ничего, кроме политической лояльности еще пока не провозглашенной, но активно строившейся Российской империи[18]. Местное население шведских провинций Прибалтики состояло из шведов (которых было очень мало), немцев и тех, кто под скипетром российского царя начнет называть себя эстонцами и латышами. Понимая, что большинство шведов после войны все равно уедет в метрополию, Петр I предложил немецким дворянам и купцам, которые составляли суть бюргерства Риги, Таллина и других городов, именно то, что их безмерно устраивало.
При предыдущем шведском монархе, Карле ХI, как в самой Швеции, так и по всей контролируемой ею территории прошла «великая редукция» (1680)[19]. Сегодня бы этот процесс назвали «великой земельной национализацией». Это было возвращение «родному» шведскому государству поместий, отданных прибалтийским дворянам в вассальное владение. Экономический смысл этой «национализации» заключался в пополнении казны. Прежние хозяева превращались в арендаторов. Реакцию остзейского (балтийского) дворянства, думаю, пояснять не нужно. Когда летом 1710 года под Ригой велись переговоры о сдаче города, русский царь велел главнокомандующему графу Шереметеву обещать лифляндцам все, что они пожелают. Петр Великий сохранил горожанам все их привилегии и прежнюю территорию, а дворяне (немцы) даже смогли свои привилегии расширить. Было восстановлено дворянское самоуправление, сохранен так называемый особый остзейский порядок, а «редуцированные» при шведах поместья возвращены прежним владельцам. Лифляндия и Эстляндия стали автономными губерниями России, причем генерал-губернаторы подчинялись напрямую императору, а не Сенату, как все остальные. Кроме того, в течение практически всего ХVIII века здесь сохранялось делопроизводство… нет, конечно, не на латышском или эстонском, а на немецком языке! На том языке, на котором тогда говорила знать и горожане[20]. Так вот, дав желаемое жителям Прибалтики, Петр I сумел заранее – за десятилетие до окончания войны – подготовить местное общественное мнение к принятию именно русской власти. И когда наступил мир, вопрос о принадлежности этих территорий решился сам собой. Польша даже не поднимала вопрос о передаче ей Лифляндии и Эстляндии.
Но вернемся в 1706 год, к сражению под Фрауштадтом. Начнем с вопроса: знаете ли вы, сколько раз русская армия входила в Варшаву, брала ее штурмом? С Берлином проще, тут не собьешься: три раза наши солдаты входили в столицу Германии (Пруссии). Первый раз в 1760 году при Елизавете Петровне во время Семилетней войны, второй раз в 1813 году при Александре Павловиче во время Заграничного похода Русской армии, третий раз в 1945 году при Иосифе Виссарионовиче, заканчивая Великую Отечественную войну. С Варшавой сложнее[21]. Тут вполне закономерен вопрос: почему про Варшаву вспомнили сейчас, обсуждая войну России со шведами? Да потому, что свое боевое крещение русский корпус, присланный Петром I на помощь польскому королю Августу II, принял при штурме Варшавы в сентябре 1704 года! Тогда шведский гарнизон Варшавы капитулировал благодаря доблестным действиям русских солдат и артиллеристов. Еще один не менее любопытный момент: в то же самое время войска под командованием самого Карла ХII захватили польский город Львов…[22]
Битва при Фрауштадте была обязана закончиться оглушительным поражением шведов. Против 8,5 тыс. солдат под командованием генерала Карла Густава Реншельда выступила 18-тысячная саксонская армия, в составе которой находились 6342 русских солдата, а кроме того, швейцарцы и французы. К тому же у шведов не было артиллерии, однако наши саксонские «союзнички» умудрились этот бой с треском проиграть. После удара шведов наемники – швейцарцы и французы – сначала вышли из боя, а потом и вовсе перешли на сторону противника. Сдался и командир саксонского отряда – полковник фон дер Гольц[23]. Командование корпусом принял на себя полковник русской службы Самуил фон Ренцель. Стоявший рядом с полем боя сам саксонский король Август со свежим 15-тысячным отрядом поспешил отойти к Кракову. Оставшись в одиночестве, наши войска сражались до темноты, однако шведам удалось захватить артиллерию и поставить нас в сложное положение. Тем не менее русский отряд под командованием фон Ренцеля пробился из кольца штыковым ударом и после шестнадцатимесячной (!) эпопеи вышел из западни в составе 1920 человек[24]. Сколько погибло наших воинов в битве при Фрауштадте, достоверно неизвестно. Зато мы знаем, что случилось с теми, кто попал в плен к «цивилизованным европейцам». Все они были зверски убиты по приказу шведского командующего Реншельда: «Шведские солдаты окружили пленных кольцом и, как писал очевидец, «около 500 варваров тут же без всякой пощады были в этом кругу застрелены и заколоты, так что они падали друг на друга, как овцы на бойне, так что трупы лежали в три слоя”»[25]. «Гистория Свейской войны» повествует об этом небывалом зверстве: «а которые из солдат взяты были в полон, и с теми
