Вторая поправка. Культ оружия в США - Марат Владиславович Нигматулин
После крупного индейского восстания и кровавой бойни 1662 г. в Виргинии возникло первое народное ополчение («милиция»), к которому принадлежали все лица мужского пола в возрасте до пятидесяти лет. Ополчение формировалось из всех мужчин — сельских жителей, рабочих и состоятельных горожан, которые владели оружием и всегда готовы были выступить по первому же призыву. Вскоре каждая колония обзавелась собственной милицией. Вторая поправка к Конституции Соединенных Штатов, принятой после Войны за независимость, торжественно провозгласила: «Поскольку для безопасности свободного государства необходима хорошо организованная милиция, право народа хранить и носить оружие не подлежит ограничению». Револьвер на поясе или в кармане оставлял рукам свободу трудиться или управлять лошадью. Он придавал уверенность подвергавшемуся опасностям пионеру — «оружие самозащиты» оказывалось равносильным «носимой с собой уверенности в себе».
Перед войной за независимость у американцев больше не оказалось очевидных врагов, Канада была захвачена, Франция и Голландия были подчинены, была, ещё, безусловно, Испания, однако она уже тогда ощутимо экономически слабела.
И связь, которая способствовала тому, что американцы воспринимают себя подданными английской короны — обрывается. Вместо этого, в голове у американцев появляется новая объединяющая идея — это идея новых объединяющих институтов, выигранной Войны за Независимость и, безусловно, идея демократии в Америке.
Если мы вернемся к де Токвилю, то мы вспомним его главную идею, что однажды везде, во всем мире станет настолько же прогрессивная демократия, как в Америке, и этому поспособствуют само население США. И здесь нужно упомянуть два фактора, которые де Токвиль считал основными, которые поспособствуют развитию демократии в Америке. Во-первых, это равенство стартовых возможностей, которая изначально использовалась в пуританских общинах. Де Токвиль писал: «Поскольку в Соединенных Штатах нет общего центра, в котором все должно неизбежно сводиться воедино, то здесь не возникает ни огромных столичных городов, ни громадных состояний, ни глубокой нищеты, ни внезапных революций.». То есть, децентрализация в США создает основательную стабильность, которая способствует тому, что в США создается экономическое равенство, и наоборот, равенство создает стабильность. Также, де Токвиль писал: «Никто не способен больше меня оценить все преимущества системы федеративного устройства государства. Я вижу в ней самый верный залог процветания и свободы человечества», что делает его сторонником федеративной системы США. Кстати, именно этой федеративной системы и благодарны тому, что в каждом штате абсолютно разное законодательство по вопросам ношения оружия.
Нужно вспомнить еще про одну вещь — это про вооруженные восстания, которые были абсолютно нормальной практикой, если мы затронем США того времени. Особенно стоит вспомнить восстание Шейса и Дорра.
Начнем с восстания Шейса. Восстание Шейса было вооруженным восстанием в Западном Массачусетсе и Вустере в ответ на долговой кризис среди граждан и в противовес возросшим усилиям правительства штата по сбору налогов как с физических лиц, так и с их торговли. Борьба происходила в основном в Спрингфилде и его окрестностях в течение 1786 и 1787 годов. Ветеран Американской войны за независимость Дэниел Шейс возглавил четыре тысячи повстанцев (называемых шейсит) в знак протеста против несправедливости в области экономических и гражданских прав. Шейс был батраком из Массачусетса в начале войны за независимость; он вступил в Континентальную армию, участвовал в сражениях при Лексингтоне и Конкорде, битве при Банкер-Хилле и битве при Саратоге и в конце концов был ранен в бою. Шейс и Дэй и другие лидеры повстанцев на западе организовывали свои силы, создавая региональные полковые организации, которые управлялись демократически избранными комитетами. Их первой главной целью был федеральный арсенал в Спрингфилде. Генерал Шепард вступил во владение арсеналом по приказу губернатора Болдуина и использовал его в своих целях.
В 1787 году повстанцы Шейса совершили марш на федеральную оружейную палату Спрингфилда в безуспешной попытке захватить ее оружие и свергнуть правительство. Федеральное правительство оказалось не в состоянии финансировать войска для подавления восстания, и поэтому сперва власти оказались в смятении.
Марш Линкольна положил конец крупномасштабному организованному сопротивлению. Главари, избежавшие захвата, бежали в соседние штаты, и очаги местного сопротивления продолжались. Некоторые лидеры повстанцев обратились за помощью к лорду Дорчестеру, британскому губернатору провинции Квебек, который, как сообщается, обещал помощь в виде воинов-могавков во главе с Джозефом Брантом. Однако в Лондоне на предложение Дорчестера было наложено вето, и мятежникам не оказали никакой помощи. В тот же день, когда Линкольн прибыл в Питершем, законодательное собрание штата приняло законопроекты, разрешающие ввести военное положение и наделяющие губернатора широкими полномочиями действовать против повстанцев. Законопроекты также разрешали государственным платежам возмещать расходы Линкольна и торговцев, которые финансировали армию, и разрешали набор дополнительного ополчения. 16 февраля 1787 года законодательное собрание Массачусетса приняло Закон о дисквалификации, чтобы предотвратить законодательную реакцию сторонников «милиционеров». Этот законопроект запрещал любые ранее признанные милицейские организации.
Если на Севере экономическое развитие шло по интенсивному пути развития, то на Юге — по экстенсивному, за счет бурного развития плантационного рабства.
Новый импульс развитию рабовладения, которое находилось в состоянии кризиса в конце XVIII века, был придан появлением новой товарной культуры — хлопка с длинным волокном, а также появлением хлопкоочистительной машины «Джин», изобретенной Э. Уитни. Хлопок стал основным сырьем для американской и английской хлопчатобумажной промышленности, ведущей экспортной культурой США (к середине 19 века хлопок составлял 60 % американского экспорта).
В результате рабовладельческая система органично «встроилась» в развивающуюся капиталистическую промышленность. Но южное общество было противоречивым и не укладывалось в модель ни буржуазного, ни рабовладельческого. Рабовладельческая плантация работала ради прибыли, т. е. была по своей природе капиталистической, но из-за дефицита рабочей силы использовала труд рабов; это обусловило появление элементов натурального хозяйства в жизни плантации. Юг отличался большей, чем Север, поляризацией общества, высокой концентрацией богатства и значительной долей бедных и безземельных.
Динамизм и географическая мобильность — характерная черта населения США — соседствовали здесь с кастовостью и социальной иерархичностью. Фигура плантатора была противоречивой: он являлся одновременно рабовладельцем и капиталистом, причем большую часть капитала направлял не на развитие промышленности в регионе, а на покупку рабов. Двойственной была и политическая система Юга — общеамериканская либерально-демократическая по форме, но рабовладельческая по содержанию. На Юге были приняты первые демократические конституции штатов США, провозгласившие всеобщее избирательное право без имущественного ценза (Кентукки, Теннесси), но политическая власть
