История денег. Борьба за деньги от песчаника до киберпространства - Джек Везерфорд
Афра Бен, драматург, выросшая на Суринаме, написала в своей пьесе «Пират» в 1677 году: «Деньги говорят на языке, который понимают все нации». Деньги не только разговаривают, они оказывают влияние на любое общество, которое они завоевывают, и делают это таким образом, что подчиняют себе все другие институты и системы. Буквально с момента своего появления деньги стали самым важным фактором в западном обществе и постепенно сокрушили феодальную систему и аристократические иерархии ранних цивилизаций. По тому, как деньги распространялись в различных обществах, ясно, что их влияние кажется удивительно схожим как в древних Греции и Риме, так и в современных Японии и Германии.
Тенденция замены деньгами семейных ценностей проявилась очень рано в Японии в работах писателя XVII века Сайкаку Ихара. Он писал в то же время, что и Афра Бен, но на другой стороне земного шара; тем не менее их наблюдения за жизнью достаточно схожи: «Рождение и происхождение не значат ничего: деньги — единственное родословное древо горожанина… Хотя матери и отцы дают нам жизнь, только деньги сохраняют ее». То, что он написал в XVII веке, отозвалось эхом в 1936 году у Гертруды Стайн, которая сказала, что «вещь, которая отличает человека от животных, — деньги».
Хотя мало что еще объединяет их культуры, деньги вызывают одни и те же чувства у поэта двадцатого века, римского философа II века и японского писателя-экономиста XVII века. Их комментарии показывают, как деньги превращаются в ключевой элемент нового и сложного типа общества, столь отличающегося от племен догон, хопи или нуэр.
Деньги оказывают большее влияние на жизнь американского мужчины, работающего на нью-йоркской бирже, нежели на жизнь женщины догон на рынке в Бандиагаре, но разница эта лишь в степени, а не в характере. Разница — количественная, а не качественная, потому что догон направляется по той же дороге, что и монетарные системы мира. Догон проделывает этот путь несколько медленнее, чем мы, но наш экономический образ жизни может исчезнуть так же быстро, как появился.
Молодой человек на нью-йоркской бирже вскоре будет выглядеть таким же странным и старомодным, как женщина, несущая на голове молоко и яйца. Оба работают в рыночных системах, которые устаревают, поскольку деньги обретают новую форму, требующую новых форм рынка, новых способов свершения финансовых сделок и новых видов бизнеса.
Этап I. КЛАССИЧЕСКИЕ ДЕНЬГИ
Только деньги приводят мир в движение.
Публиус Сирус1. КАННИБАЛЫ, ШОКОЛАД И НАЛИЧНЫЕ ДЕНЬГИ
Последний конфликт, в котором цивилизация обретает свою окончательную форму, — конфликт между деньгами и кровью.
Освальд ШпенглерВ центре столицы империи ацтеков, Теночтитлане, жрецы совершали ежедневные жертвоприношения. Они отводили жертву по крутой лестнице на вершину пирамиды, где четверо хватали его за руки и за ноги и укладывали на спину на огромном каменном алтаре. Один из грозных жрецов, забрызганный кровью, поднимал над своей головой нож из обсидиана и вонзал его во вздымающуюся грудь жертвы, удерживаемой перед ним на алтаре. Быстро и вместе с тем деликатно он вспарывал грудную клетку, и его ищущие пальцы проникали между ребер в поисках сердца жертвы. Священник вынимал все еще пульсирующее сердце и бросал его на охваченную пламенем жаровню — подношение богу войны Уицилопочтли. Жертвоприношение могло быть совершено не более чем за двадцать секунд, тогда как сердце могло продолжать биться еще минут пять.
Для ацтеков-торговцев пик религиозного года жертвоприношений приходился в середине зимы на праздник Panquetzaliztli, — поднятия флагов, когда они могли показать свои успехи и богатство, выступив спонсором одного из человеческих жертвоприношений. В отличие от солдат, которые лично захватывали бойцов противника, торговцы должны были покупать жертвы по цене до сорока тканых плащей. После покупки жертвы торговец должен был кормить, одевать и заботиться о нем на протяжении нескольких месяцев, пока того готовили к грандиозному спектаклю. Чтобы стать спонсором жертвы, торговец должен был устроить четыре роскошных банкета и празднества для других торговцев и военачальников. Каждый банкет требовал новых костюмов, драгоценностей и регалий для торговца и его жертвы. После приобретения товаров, особенно для банкетов, торговец должен был предложить их в качестве подарков гостям в знак признательности за их участие в празднестве. Только после всех обязательных церемоний, банкетов и раздачи дорогих подарков торговец наконец сопровождал свою жертву по длинной лестнице на алтарь, где священники вырезали ему сердце. После жертвоприношения торговец забирал изуродованное тело домой, где женщины мыли его и готовили из него еду с кукурузой и солью, но без обычных острых приправ. Торговец угощал ею на еще одном ритуальном обеде. Каждый мог попробовать плоть, кроме самого торговца, для которого принесенный в жертву был кем-то вроде сына.
Под руководством высшего жреца, называемого тленамач, или дающий огонь, ацтеки устраивали серию жертвоприношений на протяжении года. Готовясь к этим ритуалам, жрецы протыкали различные части своего тела, включая язык и гениталии, таким образом принося свою кровь в дар богам. У набожного жреца всегда были маленькие открытые раны на висках, из которых кровь сочилась по щекам. Длинные волосы, перепачканные кровью, придавали им пугающий вид и отталкивающий запах, что выделяло их среди других ацтеков.
Каждый бог и каждое мемориальное место в сложном календаре ацтеков требовали своего особого вида жертвы. Ранней весной, например, люди постились для дождя и приносили в жертву богам Тлалоке и Чальчиуитликуэ национальное блюдо tamale (мясо с красным перцем) и маленьких детей. Позже весной они совершали другие «дождевые» церемонии в честь божества плодородия, Шипе-Тотек в форме гладиаторских жертвоприношений. Жрецы привязывали жертву к камню и вооружали его палкой, утыканной перьями вместо ножей. С этим
