Максимилиан Волошин - Анри де Ренье
Но вместе с тем Ренье и Франс глубоко различны. А. Франс - великий художник мысли, в своем утонченном скептицизме достигший интимнейших оттенков лиризма; А. де Ренье совершенно чужд мысли; русский читатель, не воспринявший внутренних ритмов латинской культуры, прочтя романы Ренье, будет смущен этим отсутствием мысли: ни одного афоризма на всем пространстве его произведений. А. де Ренье говорит только формами, образами и оттенками. Он никогда не подчеркивает, нигде не подписывает пояснения. В то время как А. Франс является великим сизелером-чеканщиком афоризмов, Ренье - лирик действительности, настолько чуткий и стыдливый, что каждый прорыв образа в голую логическую формулу ему кажется бесстыдным и антихудожественным. Только кое-где в стихах, только кое-где в первой своей книге прозы "La canne de jaspe" Ренье иногда приподымает маску, вводя символы, которые наглядно символичны. Но он быстро отошел от наивного аллегорического символизма конца восьмидесятых годов. Он видит реальности жизни настолько опрозраченными и тонкими, настолько чувствует их непрерывную изменчивость, что каждый закристаллизованный символ кажется ему грубым и мертвым. Ренье не символист, он реалист, воспитанный в школе символизма. Под каждым образом реального мира для него таится символ, но не выявленный. Его стиль хочется сравнить с текучей водой, на поверхности которой ярко отражаются облака, деревья и синее небо, между тем как из глубины сквозят камни и травы, растущие на дне, и глаз воспринимает и образ внешнего мира, и образ мира внутреннего одновременно и в то же время не смешивает их никогда в одно зрительное впечатление. Это уподобление верно не только для поэзии Ренье, но и для его романов: под формами современной жизни для него сквозит прошлое Франции, под масками людей прошлых столетий угадываются лица современных людей; из глубины старых парков выходят фавны и кентавры, грусть затаена на дне радости, за радостной чувственностью прячется меланхолия, и прелесть Ренье в том, что он не разделяет и не смешивает их, а любит одинаково и с любовью воссоздает противоречия жизни, непримиренные и непримиримые, немного трагические, немного смешные и всегда радостные.
Особая светлая элегантность отмечает каждую фразу, написанную де Ренье. Все в нем просто, ясно и прозрачно. Никакой сложности, никакой преднамеренности. И это делает то, что Ренье наверно останется одним из самых трудных писателей для понимания русского читателя. Я не думаю, что когда-нибудь его романы в русских переводах станут любимы русской публикой. В нем есть та беззаботная радость танца, которая неизбежно покажется нашему пониманию, воспитанному на произведениях, обремененных наглядностью мыслей, поверхностной и бессодержательной. Никто из привязанных к немецким классикам не оценит ни прекрасной чувственности его образов, ни чисто ронсаровского восприятия античного мира. Нам, славянам, так же как и немцам, вершины латинского гения доступны лишь до определенной высоты: выше разреженность прозрачного воздуха не дает нам возможности существовать. В то время как Анатоль Франс находится еще целиком в области нашего понимания, Анри де Ренье некоторыми пиками превышает его.
Избрание в академию А. де Ренье вскоре после избрания Баррэса знаменует моральную победу поколения символистов. Для символистов она наступила раньше, чем для парнасцев: когда из того поколения первым был избран Эредиа - Парнаса уже давно не существовало как группы. Между тем "символизм" существует и творчески, и жизненно.
ПРИМЕЧАНИЯ К СТАТЬЕ "АНРИ ДЕ РЕНЬЕ"
Впервые опубликовано в журнале "Аполлон" (1910, Э 4, с. 18-34). Статья вошла в "Лики творчества" (с. 85-112) с некоторыми изменениями и добавлением седьмой главки, посвященной избранию А. де Ренье во Французскую академию и напечатанной ранее под заглавием "Анри де Ренье" в журнале "Русская мысль" (1911, Э 4, отд. 2, с. 25-27).
Интерес Волошина к Анри де Ренье не ослабевал в течение ряда лет. Упоминания о произведениях Анри де Ренье, суждения о его творчестве нередки в статьях Волошина. Так, 20 апреля 1905 г. он публикует в "Руси" заметку ",,Le passe vivant". Новый роман Анри де Ренье"; в статье "Багатель" (Двадцатый век, 1906, 14 июня) вспоминает рассказ "Великолепный дом"; в обзоре "Русская живопись в 1908 г. "Союз" и "Новое общество"" (Русь, 1908, 5 марта) сравнивает живопись А. Бенуа с романами де Ренье; 3 марта 1909 г. читает публичную лекцию "Аполлон и мышь (Творчество Анри де Ренье)" (см. с. 623). В воспоминаниях о Волошине ("Живое о живом", 1932) М. И. Цветаева рассказывала о том, как он был увлечен в 1911 г. творчеством де Ренье: "Макс всегда был под ударом какого-нибудь писателя, с которым уже тогда, живым или мертвым, ни на миг не расставался и которого внушал - всем. В данный час его жизни этим живым или мертвым был Анри де Ренье, которого он мне с первой встречи и подарил (роман "Встречи господина де Брео". - Ред.] - как самое дорогое, очередное самое дорогое" (Цветаева Марина. Соч.: В 2-х т. М., 1980, т. 2, с. 200-201; см. также: Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1975 год. Л., 1977, с. 159-162). В 1932 г. Волошин назвал де Ренье в числе самых близких для него ппсателей (см. с. 604).
Волошин перевел ряд произведении Анри де Ренье на русский язык. Среди них "Рассказы о маркизе д'Амеркере" (Аполлон, 1910, Э 6, отд. "Литературный альманах", с. 1-49; отд. изд.: Ренье Анри де. Маркиз д'Амеркер / Пер. М. Волошина. М., 1914). В 1912 г. был опубликовав волошинский перевод поэмы "Кровь Марсия" (Аполлон: Литературный альманах. СПб., 1912, с. 7-15). В 1921 г. напечатаны переводы четырех стихотворений из сборника "Глиняные медали": "Раковина" ("La conque"), "Видение" ("Apparition"), "Тревога" ("L'alerte"), "Девочка" ("Puella") (Посев. Одесса - Поволжью: Литературно-критический и научно-художественный альманах. Одесса, 1921, с. 3-4).
В пореволюционное время Волошин написал небольшую статью "Анри де Ренье", в которой дал общую характеристику творческого облика и стилевой манеры французского писателя. Приводим выдержки из нее:
"Среди французских поэтов среднего поколения, в котором теперь сосредоточено все искусство Франции, центральное место занимает Анри де Ренье - и как поэт и как прозаик.
Он принадлежит к числу светлых, гармоничных, счастливых поэтов пушкинского, рафаэлевского типа.
Такие поэты являются творческим средоточием новых завоеваний своего времени и выявлением идеального лика своей расы. Они соединяют в себе и новые пути и традиции искусства.
Они от природы одарены даром жеста, "не нарушающего гармонии линий".
Как люди они могут переживать глубочайшие разлады с самими собою, но в творчестве их разорванность естественно выражается законченностью и равновесием скорби мраморной Ниобеи.
Творчество Анри де Ренье с кристально-прозрачной водой, на дне которой можно рассмотреть глубокую празелень мшистого дна со всеми его камнями и травами, в то время как на текучей поверхности влаги отражаются не менее четко небо, облака и деревья. И это призрачное отражение реального мира, как бы еще более яркое и акварельное, чем самый мир, танцует перед глазом, вглядывающимся в затененные, подводные глубины ночной души".
". . .творчество Анри де Ренье является органическим сплавом Парнаса с символизмом. Он умеет в своем "свободном стихе" сохранить строгую отчетливость парнасской формы, а однообразным "александрийцам" придать музыкальную текучесть "свободного стиха".
В прошлых эпохах французской поэзии он имеет двух предшественников: Ронсара и Андре Шенье, с которыми его роднит не только живая любовь к античной древности, почувствованной сквозь природу "Прекрасной Франции", но и основной лирический тон души".
"Я не знаю никого из современных лириков, в котором бы так, в Анри де Ренье, сочетались тончайшая музыкальная лирика с выпуклой пластичностью формы, а чувственность принимала бы такие чистые и опрозраченные формы" (ИРЛИ, ф. С62, он. 1, ед. хр. 327).
{1} На вид он моложе своих лет ~ строгость и некоторую торжественность. - Описание внешности писателя дается на основе портретных характеристик в книгах Ж. де Гурмона и П. Леото (ср.: Gourmont J. de. Henri de Regnier et son oeuvre. Paris, 1908, p. 10; Leautaud P. Henri de Regnier. Paris, 1904, p. 1-2; а также: Berton H. Henri de Regnier: Le poete et le romancier. Paris, 1910, p. 26).
{2} Хозе-Мариа Эредиа - выдал со старшую за Пьера Луиса, младшую - еа Анри де Ренье. - Женой Анри де Ренье стала в 1896 г. средняя дочь Эредиа Мария - известная поэтесса и писательница, печатавшаяся под псевдонимом Жерар д'Увиль (Gerard d'Houville), Пьер Луис женился на младшей дочери.
{3} ...одну из них звали "La Grece antique", а другую - "?/a belle France". - Имеются в виду стилизации под античную лирику Пьера Луиса ("Книга Билитис") и изображение Франции в творчестве А. де Ренье.
{4} "Хозе-Мариа Эредиа оставил нам со самой Поэзии". - Речь Барреса издана отдельной брошюрой: Barres М. Discpurs prononce dans la seance tenue par I'Academie Franchise pour la reception de Maurice Barres, le 17 janvier 1907. Paris, 1907.
{5} "Предо мною другие поэты - предтечи". - Строка из стихотворения К. Д. Бальмонта "Я - изысканность русской медлительной речи..." (см.: Бальмонт К. Собр. стихотворений. М., 1904, т. 2, с. 224).
