Газета Завтра Газета - Газета Завтра 311 (46 1999)
Казалось бы, что кампания должна сразу и бурно стартовать. Но, к изумлению рядового гражданина, в политической сфере воцарилась тишина, прерываемая громогласной шумихой Доренко—Березовского, которые с легкостью возвеличивали “героические” действия Путина и Шойгу да диффамировали своих братьев по классу — примаковско-лужковскую команду. Даже празднование Октябрьской годовщины 7 ноября не всколыхнуло политический застой. Сейчас уже видно, что “сила нового законодательства” сводится к тому, что власть пока еще остается в состоянии “делать то, что ей заблагорассудится” — снимать кандидатов, внедрять некие субъективные принципы в то, что можно пропагандировать, а что нельзя. Наконец, налицо оказывается искусственное сокращение времени ведения избирательной кампании до 45 дней. За такой срок ни один новый блок без сверхкрупных финансовых средств и без прямого выхода на ТВ-экраны не в состоянии пробить сложившуюся информационную стену к избирателю.
Однако в новом избирательном законе существуют и позитивные элементы. В известной мере они представляют собой продолжение изъянов нынешних законодательных положений. Есть основания надеяться, что обратной стороной избирательного процесса станет повышение возможностей контроля на этапе подсчета, поскольку теперь юридическое положение наблюдателей и представителей от партий и блоков оказывается более внятным. Если закон будет соблюдаться, а это во многом зависит от активности рядовых граждан, если Избиркомы станут действовать на местах объективно, то в подсчете голосов смогут принять участие все избирательные блоки. Создана явная помеха “вбросу” бюллетеней и электронной фальсификации, что было правилом господствующего класса на предыдущих выборах.
НОВАЯ ИДЕОЛОГИЯ КРЕМЛЯ ДЛЯ БУДУЩЕГО РОССИИ
Самым поразительным проявление борьбы кремлевской группировки за сохранение своей власти стала смена “пропагандистско-идеологической основы” деятельности Кремля. Несомненно, перед нами изощренный маневр, рассчитанный на решение сиюминутных текущих задач. Но какова политическая фантазия! Каковы масштабы аморальности, беспринципности и вседозволенности! Еще совсем недавно ельцинская группировка, оккупировавшая Кремль с августа 91-го, извергала “крайнюю форму западничества” и повсеместно орала о “демократии американского типа” для России. Этот ор сопровождал и обосновывал расчленение Советского Союза на отдельные государства, проведение лихорадочной приватизации газовой, нефтяной, металлургической промышленности, финансовой сферы и региональной транспортной инфраструктуры аэропортов, морских портовых сооружений.
Пестовались олихархи из числа демнаучных работников (Потанин—Березовский) и партхозактива (Ч.В.С. и Вяхирев), которые в кратчайшие сроки образовали опору режиму под недремлющим оком Ельцина—Чубайса с благословения и подсказки американских хозяев, целенаправленно встраивавших всю экономическую систему России в финансово-экономическую политику МВФ. Именно этот ор, помноженный на антикоммунистическую истерию, и сформировал “виртуальный мир” ельцинской победы в 96-м году.
И вот на смену “чистым” проамериканцам, открыто выражавшим презрение к историческому прошлому российской и советской империй, приходят другие люди и другие формы пропаганды. Сначала для демпфирования дефолта, явившегося пиком крушения проамериканской идеологической и финансово-экономической линии, вместо молодого “ультрадемократа” с комсомольским прошлым Кириенко выдвигается горбачевец Примаков. Он сглаживает финансово-экономический крах и начинает медленное, сверхосторожное движение к первой позиции — к роли преемника. Последнее, конечно, не устраивает “верховного”, и он осуществляет новый кадровый вираж в пользу плюшевого “мишки” Степашина, имеющего лишь одну идеологическую сущность — конформизм к любым параметрам “генеральной линии”. Его детскость по отношению к Ельцину как “папаше” не спасла его от моментального смещения. И эта отставка отражала понимание Ельцина и его окружения того, что Степашин не обеспечивает необходимую победную “преемственность” в выживании “семьи” и закреплении поделенной Чубайсом собственности. Потенции “Степаши” — мягкий, вкрадчивый, подхалимный, уступчивый и готовый к любому предательству характер — явно не отвечали схеме “победы” над сплачивающимся блоком губернаторских начальников.
В новом надвигающемся избирательном цикле, который формировался в обстановке дальнейшего обнищания народа и повышения “виртуальности” реакции масс на внешний мир, “Степаша” не был в состоянии осуществить некий социологический и политический прорыв. Тогда был востребован унылый, косноязычный Путин, человек, представлявший чубайсовскую группировку приватизаторов в окружении Ельцина из ряда “перебежчиков” КГБ, явно имеющих способности “мочить” и “манипулировать” политическим процессом без всяких моральных или даже принципиальных идеологических ограничений.
Политическая картина в России стала кристаллизовываться как по заказу. При Путине началось вторжение басаевцев в Дагестан и их “силовое выдворение” обратно в пределы Чеченской республики. Затем прогремели взрывы в Москве (торговый центр на Манежной, дома в Печатниках и на Каширском шоссе), в Волгодонске... Сюда надо прибавить странную историю в Рязани, где сами фээсбэшники закладывали муляжи “для проверки населения”. Сгусток таких травматических действий, многократно усиливаемый телевизионным рядом, опускался на благодатную почву югославских событий, где бескровная “бомбовая” победа Вашингтона над Милошевичем не могла быть осуществлена без помощи “прорывного” давления Ельцина и Черномырдина на традиционного союзника России Югославию.
Следует отметить, что исторический опыт с 1991 года неуклонно вел российское общество в направлении антиамериканских настроений, которые легко фиксировались в подсознании даже малоопытными социологами. А имевшаяся договоренность между московским Кремлем (обком партии) и Вашингтонским Белым домом (ЦК по старому исчислению) о натовской акции в Косово позволяют подозревать наличие последующей координации линий действий по важнейшим для выживания обеих администраций проблемам.
Возникшая в США и в целом на Западе кампания (по отмыванию украденных денежных средств и коррупции в России) вызрела явно на почве республиканского “наступления” на демократическую администрацию Клинтона и на будущего претендента на высшую американскую политическую должность Гора.
Если это так, то Кремль через своих тайных эмиссаров должен был скорректировать схему ответных действий, упиравшихся в одну стратегическую задачу — выживание системы Ельцина и системы Клинтона—Гора. И в центре этих действий так или иначе оказался Путин, одномоментно взявший курс на “силовой ответ” чеченским сепаратистам, на усиление критики “внешних сил”, включая и Вашингтон с их “подголоском” — МВФ.
Наконец, птенец гнезда чубайсова выдавил из себя и новую идеологему для своей деятельности — патриотизм и неделимость территории. Надо сказать, что после трагического для большинства населения России расчленения СССР этот аспект как раз и лежал в общественном подсознании. Это и должно было вывести “чубайсовцев” совместно с “березовцами” к новым рубежам спасительного маневрирования избирательным процессом.
Кремль прогневался на террористический рабовладельческий режим, установившийся в Чечне. Войска были двинуты на “вторую чеченскую кампанию”.
В чем же состоит новая идеологема и как она сформировалась? Так и видится за ширмой работа Березовского с Чубайсом “по принятию “красно-коричневой” концепции” ради спасения самих себя, семьи и режима в целом. На текущий момент в ней заложены пять основных элементов: превышение значимости внутренних реалий над внешними; силовой компонент в решении текущих госзадач; использование постулата сохранения территориальной целостности государства; эксплуатация скрытого антиамериканизма и значительных антикавказских настроений в общественном сознании; это открытый псевдовызов в адрес МВФ относительно того, что внутренняя целостность и территории не продаются за деньги. Все это составляет концепцию “нового патриотизма”.
С некоторой долей условности Путина можно было бы включить в число “красно-коричневых” по той самой типологии, которую использовали ельцинисты в начале 90-х годов. Таким образом две кремлевские подгруппы Березовского и Чубайса ради своего спасения с удивительной циничностью готовы взять любые идеологемы — от узловых элементов платформы “патриотов” до постулатов национализма и национал-социализма.
