Газета Завтра Газета - Газета Завтра 373 (4 2001)
А. П. А скажите, военные аспекты, с которыми вы сталкиваетесь, они проходят более-менее гладко? Мы через Белоруссию укрепляем свой западный фланг?
П. Б. Россия имеет достаточно мощную армию в сравнении с армией Белоруссии. И я не думаю, что вдруг мы в Белоруссии разместим какую-то военную группировку, так как на своей территории свои войска сокращаем. Но Союз позволяет решать мобилизационные вопросы в случае различных катастроф или, скажем, энергетического кризиса. То есть когда необходимо выработать комплекс мер по мобилизации всех наших мощностей.
А. П. Я знаю и чувствую, что вы психолог. Вы видите не только волевые и деловые качества людей, но и их внутренние психологические черты вам, мне кажется, понятны. В соединении двух государств психологическая совместимость президентов двух государств — это же не последний момент. Поскольку государства так трудно сближаются, успех во многом связан с взаимоотношением лидеров. Вот вы были очень близки к Ельцину. Сейчас вы имеете возможность видеть своего недавнего помощника Путина в лице президента. Как строятся психологически отношения между Лукашенко и нашим новым президентом?
П. Б. Во-первых, Путин не был моим помощником. Мы работали в одной структуре — ни больше ни меньше. Он ведал в управделами президента зарубежной собственностью. А это — огромный участок работы и вел он ее довольно успешно. Наша недипломатичная собственность есть в 78 странах мира. Но только в 5 странах она была оформлена. Путин в течение года практически во всех странах мира собственность оформил. То есть проделал действительно колоссальную работу. Я это говорю не потому, что он президент. Ну а теперь по сути вашего вопроса. Я считаю, что психологически вполне совместимы и президент Белоруссии, и президент Российской Федерации. Оба они умеют договориться. А это, еще раз напомню — единственный способ нормально жить в любом союзе. Вы правильно сказали: чтобы объединить государства, надо иметь желание. Думаю, наши президенты как раз желают этого, понимая, что союз Белоруссии и России очень выгоден их народам. Вот, согласитесь, три года Ельцин и Лукашенко были большими друзьями, и три года не могли договориться даже о едином платежном средстве. А сейчас мы договорились по многим проблемам. Здесь проявилась политическая воля президентов. Умение и желание строить союз — весьма характерны и для Лукашенко, и для Путина. А это как раз и есть основа развития нашего союзного государства. Для меня это очевидно и очень приятно.
А. П. Национальное чувство, национальное самосознание народов — это, с одной стороны, такая абсолютно открытая, мощная и неподдающаяся истреблению сила, а с другой стороны, это очень хрупкая, ранимая и поддающаяся манипулированию субстанция. С провозглашением идеи соединения Белоруссии с Россией у нас возникло ощущение единого поля русско-белорусского: соединились опять народы-братья — и не на эмоциональном уровне, а на политическом. Но на протяжении последних лет какие-то силы постоянно травмируют национальное чувство белорусов и русских. Постоянно вводят, как через капельницу, капельки яда, которые отравляют нашу братскую радость. По-вашему, кому именно в Белоруссии и у нас невыгоден союз? Кто выполняет либо внутренний корпоративный заказ, либо какой-то глобальный заказ и вносит фальшивые интонации в наши отношения?
П. Б. Союз поперек горла только кастам жуликов, которые не прочь развалить экономику и Российской Федерации, и Белоруссии. Жулики эти и местные, и международные. Причем их огромное количество. Им нужно сохранить в отношениях наших стран бартер, дисконты, проценты. А это невыгодно ни народам, ни государствам, ибо теневая экономика подрывает налоговую базу и мешает поднять проблемы социальные — здравоохранение, просвещение, культуру, и проблемы оборонные. Эта теневая экономика, к сожалению, сегодня довлеет. Как может быть так, что белорусский трактор, хороший трактор при себестоимости 12 тысяч долларов продавался бы за 6 тысяч? Значит, кто-то за это что-то имеет. Такие ножницы в ценах очень выгодны не президентам и не правительствам, а корпорациям финансистов и промышленников, которые оседлали теневые товарные потоки. Мы же хотим сделать экономику открытой, прозрачной, чтобы прежде всего народы почувствовали, что о них есть забота. А она только тогда возможна, когда собирают правильно налоги — и вовремя, и в крупных размерах. Вот тут я считаю, что наш союз — уникальная возможность для этого.
А. П. Какие бы вы назвали проекты крупные экономические, куда Москва и Минск вовлекаются, на что делают ставку в реальной экономической интеграции?
П. Б. Первое, безусловно, это машиностроение. Совместная программа ярославского моторостроительного завода и МАЗа — это великолепные тягачи для нашего огромного пространства. И вообще, машиностроение, которое развивалось значительно в советское время, одно из самых перспективных направление для наших стран. Вторая программа — это союзный телевизор. В Советском Союзе мы производили в год 12 миллионов телевизоров. Сегодня вместе с Белоруссией 500 тысяч производим. Далее, программа сельскохозяйственной экономики. Отрадно, что в последнее время мы упор делаем на чисто производственную работу. С этой точки зрения есть 6-7 программ, которые дадут работу и зарплату миллионам наших граждан.
А. П. Теперь, Павел Павлович, такой вопрос. В первый раз, когда мы с вами встречались, был пик атаки на вас со стороны либеральных СМИ по поводу всех так называемых коррупционных скандалов. Мой личный опыт мне говорит, что когда над тобой нависает опасность, когда возникает какой-то негативный социальный фон (в моей жизни оппозиционного газетчика много бывало таких моментов), заставить себя работать, да еще продуктивно, почти невозможно. Все время тебя что-то гнетет, как будто тебе на голову сел ястреб и все время тебя долбит, когтит. Вот я не представляю, как вы все эти годы сохраняете форму: и физическую, и моральную, и работаете?
П. Б. Ну почему я в такой хорошей рабочей форме нахожусь в свои 54 года? Я был и штукатуром, и маляром, и грузчиком, и механиком, и токарем, и слесарем. Я с шести лет всю свою жизнь работаю. Для меня образ жизни — работа. Что же касается вех этих коррупционных скандалов, к сожалению, они имеют политический окрас. Был наезд не на меня, а на Ельцина. Все почему-то считали, что я являюсь кассиром, казначеем президента. Я работал управделами главы Российской Федерации. Мы обслуживали все высшие федеральные органы власти. И я даже многих из тех, кому подписывал ордера на квартиры и дачи, в лицо не знал. Никакого отношения управление делами президента к семье Бориса Николаевича не имело. Если я виноват, я готов понести наказание соответствующее. Если нет, то, уверяю вас, обязательно в свое время подам в суд на те печатные издания, которые травили меня. Я читал запросы на мой счет в Государственную прокуратуру. Там нигде не говорится, что я преступник. Там пишут: "не могли бы вы сообщить, не могли бы вы то или это". Я внутри спокоен. Конечно, скандалы доставляют массу проблем чисто семейных, потому что семья волнуется, переживает. Но в принципе я совершенно спокоен. Многие мои обвинители путают элементарные понятия, не понимают разницы между риэлторской деятельностью и финансовой. Ну как я целому отделу большой газеты, которая дала материал, буду объяснять, что это совершенно разные вещи? И как можно объяснять, что РАО ЕЭС, которая деньги направляла в Министерство финансов Российской Федерации, которое нам выделяло согласно представленным документам средства на реконструкцию Кремля, никакого отношения ко мне не имеет? Как это можно объяснить людям, которые получают колоссальные деньги, чтобы выполнить политический заказ? Ну покажите мне мои деньги, я с удовольствием поделюсь со всеми. Так что я совершенно спокойно относился и отношусь к псевдоразоблачениям. Да, я не бедный человек. Когда в Советском Союзе хорошая зарплата равнялась 125 рублям, я получал две с половиной тысячи, работая на Крайнем Севере. Но я и не богатый в понятии олигархов. Согласитесь, два с половиной года ведется следствие по так называемому кремлевскому делу, я три раза был в прокуратуре — и там могли убедиться, что я в своей деятельности давал только огромную экономию государству.
А. П. У вас яркая жизнь. Какие вы могли бы записать за собой крупные деяния? Это якутский ваш период, это работа в президентской администрации, когда вы богатейший советский комплекс не дали приватизировать, сохранили его как некое целостное, принадлежащее нам как государству, а не корпорациям. Это белорусское ваше поприще?
