Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6467 ( № 24 2014)
По меньшей мере странно, если не преступно, стыдливо помалкивать о национальном достоинстве русских, коль скоро ими создана уникальная культура, которая во всём мире, в обход уступкам обезличивающей политкорректности, именуется не «российской», а именно «русской».
Необходимость национального единения русского большинства, единственно гарантирующего сохранение государственной целостности и национальной идентичности современной России, осознают даже за рубежом, в тех странах, для которых миграционный коллапс и исламизация России – угроза их собственной безопасности.
Большинство русских людей прекрасно понимают суть русского вопроса и видят путь его решения. Он состоит в отстаивании своих интересов через формирование структур гражданского общества.
«Русская идея» (во всяком случае, в настоящий исторический момент) лишается своего метафизического ореола и приобретает весьма прагматичные очертания.
Её можно сформулировать так: борьба русских за признание властью их прав и обретение такого объёма духовных и материальных благ, которые соответствуют их «удельному весу» в структуре государства.
Другая составляющая русской ценностной парадигмы – историческая преемственность.
Исторический опыт XX столетия, кажется, должен был внушить аллергию на революционные перевороты. Гибельность для России социально-политической ломки доказана 1917 годом и лишний раз подтверждена 1991 годом. Значительная часть современного общества, настроенная патриотически, понимает, что переходить от советского политического строя к новой России нужно было постепенно, эволюционно. Это показывают и социологические опросы. Либеральная эйфория неизбежно завершается анархическим похмельем.
В нынешнем либеральном движении, пожалуй, больше всего удивляет его контингент, так сказать, сплав молодости и опыта. Молодые люди снова с особым чувством отчеканивают цоевскую мантру «Перемен, мы ждём перемен», как и их предшественники 20–25 лет назад, отдаваясь на волю социальному перевороту. Но если их отцам это было простительно, хотя бы в силу наивности и беззащитности перед информационным манипулированием, то их детям, вскормленным на территории свободы – в интернете, совершенно непозволительно идти на поводу у нынешних оппозиционных вождей. Неужели 90-е настолько стёрлись из памяти? И можно забыть о разрушительных деяниях «молодых демократов» (как их тогда называли), с позором сошедших с политической арены на излёте ельцинской эпохи?
Русская история учит нас, что в критические периоды (например, во времена польской, французской или немецкой интервенции) русский народ сплачивался и давал отпор врагам, угрожавшим его свободе и независимости. Сегодня интервенция носит характер не милитаристский, а ментальный, и это требует иных методов противодействия.
И это противостояние покажет – действительно ли русский народ исчерпал свой цивилизационный потенциал, о чём без умолку трещат либералы всех мастей, предрекая горькую расплату за Крым.
МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ
Теги: Россия , политика , экономика
Наши университеты
Шестидесятые годы на физфаке ЛГУ: Сборник воспоминаний. Выпуск первый. - Гатчина Ленинградской обл.: Изд. ФГБУ "ПИЯФ", 2014. – 656 с. – 499 экз.
Хотя об этом в сборнике ни слова не говорится, но он воспринимается как разгромная рецензия на добрый, вернее недобрый десяток фильмов и множество книг, повествующих об «ужасах молодёжной жизни при тоталитарном режиме» и оказавших вредоносное действие на зрительскую/читательскую аудиторию. Помню, как молодая журналистка посочувствовала мне, студенту даже не шестидесятых, а пятидесятых годов: по её представлению, мы не могли вечером пойти погулять с девушкой, потому что «на улицах всех хватали агенты КГБ».
Рецензируемая книга – это несколько десятков свидетельств тех, кто учился в ЛГУ в 1960-е. Как правило, это люди состоявшиеся, многие достигли профессорского статуса. Почти все живут и работают на родине, однако есть несколько человек, уехавших в Америку или Израиль. Именно эти немногие высказываются критически в адрес советской системы, но это общеполитическая критика. Университетскую жизнь, свои студенческие годы практически все оценивают положительно.
Из воспоминаний студентки 1961–1965 годов Н.М. Анодиной (Андриевской): «Недавно по телевидению кому-то из артистов известный режиссёр Пётр Фоменко предложил спеть песню из прошлой жизни и сказал прекрасную фразу: «Как хороша всё-таки была эта «плохая» жизнь. И его коллеги – режиссёры и актёры – ностальгически заулыбались, закивали головами и поддержали его. Среди них были те, кто на всех ток-шоу и в теледебатах с пеной у рта проклинает наше прошлое[?]» Конечно, с возрастом все мы (кроме профессионалов чернухи) склонны добром воспоминать молодость. Как писал Саша Чёрный – «И встаёт былое светлым раем, словно детство в солнечной пыли...»
Известно, что истина прячется в деталях. Та же Н.М. Анодина с огромной любовью вспоминает среднюю школу, в которой училась, вспоминает любимых учителей. «Именно школа, высокое качество преподавания предметов, невероятно трепетное и уважительное отношение к стране и науке (и именно к физике), фильм «Девять дней одного года», полёт в космос Юрия Гагарина – всё это стало определяющим при моём поступлении на физфак Ленинградского университета».
В книге много воспоминаний о поездках на целину. Но, разумеется, основную часть текстов составляют воспоминания о преподавателях и о самих изучаемых предметах. Поразительно почтительное уважение, которое высказывают все авторы сборника. Свои воспоминания А.М. Кригель заканчивает словами: «Прошло почти пятьдесят лет, но встречу с Никитой Алексеевичем Толстым я вспоминаю, пожалуй, в числе самых счастливых дней в моей жизни».
Студенты 1960-х с гордостью и благодарностью пишут: «Нам повезло!!! Мы ещё застали представителей старой научной школы. Известные в стране и за рубежом академики В.И. Смирнов, В.А. Фок, С.Э. Фриш, Е.Ф. Гросс, А.Н. Теренин, профессора В.Г. Невзглядов, А.В. Тиморева, М.Г. Веселов, Г.И. Петрашень, М.И. Петрашень. Г.С. Кватер, Г.И. Макаров, А.М. Шухтин, Г.Ф. Друкарёв, Ю.М. Коган, М.Ф. Широхов, Н.П. Пенкин... И многие другие! По учебникам, написанным этими учёными, училась вся страна. А мы ходили с ними по одним лестницам и коридорам, считая их просто небожителями, и ужасно гордились тем, что можем слушать их, общаться с ними, учиться у них».
Крайне интересны детали, характеризующие отношения между учителями и учениками в те годы. Вот эпизод из воспоминаний Е.Г. Друкарёва. Ему поручили отнести книгу С.Э. Фришу. «Нечего и говорить, что просьба меня обрадовала. Зайти в кабинет к Фришу! Сергей Эдуардович вместе со своей женой А.В. Тиморевой был автором учебника физики, по которому мы учились на первых двух курсах. Кроме того мы знали, что в Русском музее висит картина И.Е. Репина «Торжественное заседание Государственного совета», на которой изображён, как мы тогда думали, отец Сергея Эдуардовича (на самом деле это был брат его деда). Всё оказалось просто. Фриш взял книжку, поблагодарил. Наша встреча продолжалась несколько секунд. Спустя несколько месяцев часов в девять вечера я шёл по совершенно пустому двору университета. Был май, в это время ещё светло. В глубине двора показался высокий человек с тросточкой, шедший мне навстречу. Сергея Эдуардовича я узнал сразу и, по мере того, как расстояние между нами сокращалось, мучительно пытался понять, имею ли я право поздороваться. С одной стороны, мы виделись, так что можно считать, что знакомы. Но с другой стороны – это нескромно – возомнить второкурснику, что он знаком с Фришем! Пока я мучился сомнениями, расстояние между нами сокращалось. И тут произошло самое страшное – Сергей Эдуардович поздоровался первым…»
«Когда мы учились в Ленинградском университете, – пишет Ю.Б. Магаршак, ныне живущий в США, – мы получали знания четырьмя путями: 1. На лекциях и семинарах; 2. Учил великий город, его стены, история зданий, в которых учились, и архитектура, которая окружала со всех сторон; 3. Жизнь города Ленинграда; 4. Студенты в разговорах, которые постоянно происходили от кафетериев и столовой до коридоров и набережных, учили друг друга. И что это было за великолепное обучение!»
Иная тональность в суждениях автора о нынешнем состоянии университетских дел. Начиная с того, что он считает роковой ошибкой разбросанность университета по разным районам города, и кончая девальвацией самого слова «университет», каковым ныне нарекают самые разные заведения, причём и сомнительного свойства.
