Михаил Лифшиц - Дневник Мариэтты Шагинян
По просьбе работников "Главсланца" писательница поднимает этот вопрос в соседнем учреждении - "Главнефтегазе", которому подчинён комбинат Кохтла-Ярве. Но здесь её ждёт некоторое разочарование. Представитель этого управления твёрдо стоит на своей позиции, объясняя писательнице, что печи завода не приспособлены для мелкого сланца, а нарушение технических правил может привести к срыву выполнения плана, то есть снабжения Ленинграда газом, тем более, что комбинат находится ещё в стадии строительства и освоения технологических процессов.
Все эти доводы не убеждают писательницу. Она сидит, что нужно спасти от гибели ценное топливо, государственную собственность. Работники управления и газо-сланцевого комбината откладывают проведение опытов, ссылаются на других, отговариваются техническими правилами. "Может ли советский, социалистический завод отмахиваться от этого, считать, что "моя хата с краю"?" Конечно, нет. Мариэтта Шагинян обращает внимание также на общую сторону этого дела. Проектные организации не учли, что добыча сланца механизируется - и вот, при общем подъёме технического уровня производства, растут ничем не оправданные потери. По мнению писательницы, это один из примеров противоречия в нашем хозяйстве.
Случай с мелким сланцем позволяет автору сравнить два типа начальников. Во главе "Главсланца" стоит человек, мягкий по внешности и таком же по своим внутренним качествам. Он способен прислушиваться к чужому мнению, менять свои решения. В "Главнефтегазе" Мариэтта Шагинян имеет дело с работником другого типа. "При всей его артистической внешности, он далеко не мягкий человек". Разговаривать с ним оказалось не так просто. "Сбить его с установившихся позиций невероятно трудно". Писательница готова продолжать спор, но её собеседник решительно смотрит на часы и объявляет, что ему нужно ехать по вызову. Когда Мариэтта Шагинян вторично появляется в управлении, он надевает пальто, берётся за портфель. И всё это при наличии старого знакомства по курорту. В общем, этот хозяйственный работник не склонен менять свои решения, он "не станет прислушиваться и проверять то, в чём он уверен, разве что сама жизнь заставит его это сделать".
Борьба за полезное применение мелкого сланца есть высшая точка дельной активности автора, отражённая в "Дневнике писателя". Но и здесь возможны прежние оговорки. В самом деле, автор требует, чтобы представитель "Главнефтегаза" поднял руки кверху и немедленно сдал свои "установившиеся позиции", как только в его кабинете появилась Мариэтта Шагинян с тетрадкой. Это невозможно. Вы хотите знать, почему он смотрит на часы и берётся за портфель? Да просто потому, что этот инженер, хорошо знающий своё дело, каким рисует его сама Мариэтта Шагинян, исчерпал все свои аргументы в беседе с технически неподготовленной, но уверенной в себе писательницей, и ещё потому, что он знает происхождение её идей: только вчера она слышала в соседнем учреждении о проблеме мелкого сланца, а сегодня уже строит теории и хочет "сбить его с установившихся позиций". Согласитесь, что опытный хозяйственный работник имеет право смотреть на эту лёгкость с некоторой иронией.
Правда, в изображение Мариэтты Шагинян он выглядит консерватором, человеком, равнодушным к тому, что делается за пределами его ведомства. Но этот работник, видимо, не принадлежит к числу людей, которые боятся выглядеть так или иначе, а интересуется только пользой дела. Пусть жизнь его научит, если он не прав, как сурово и вместе с тем мягко предупреждает Мариэтта Шагинян. По крайней мере, от этой науки будет толк, гораздо больше толку, чем от готовности принять любое решение по принципу "куда ветер дует". Напомним ещё раз, что речь идёт о литературных персонажах "Дневника писателя" а не о действительных лицах.
Переходя от литературы к действительности, можно сказать, что Мариэтта Шагинян слишком сурово судит о своём собеседнике с артистической внешностью и твёрдым характером. По существу, он также имеет некоторые основания удерживать свои позиции, В самом деле, проектные организации предвидели, что мелкий сланец пойдёт на электростанции. Так и делается, но два года назад, когда Мариэтта Шагинян занималась этим вопросом, эстонские электростанции ещё не нуждались в большом количестве топлива, а далеко возить его не имеет смысла. Сейчас положение настолько изменилось, что проблема мелкого сланца уходит в прошлое. Такие временные несоответствия бывают в хозяйственном развитии, и возводить их в ранг противоречия - значит употреблять громкие слова. Возможность гибели мелкого сланца, лежащего в отвалах, также сильно преувеличена автором "Дневника".
Разумеется, два года назад Мариэтта Шагинян правильно подняла вопрос о необходимости как можно скорее двинуть вперёд дело промышленной утилизации мелкого сланца. Но в беседе с председателем "Главнефтегаза" писательница требует немедленного решения этого вопроса путём применения более мелких фракций в не приспособленных для этого печах, в порядке штурма, как говорят,- "по силе возможности". Именно отказ работников "Главнефтегаза" рисковать снабжением Ленинграда и высокой техникой комбината Кохтла-Ярве вызывает её возмущение. Не будучи специалистом, трудно сказать, кто прав в этом споре, но по наведённой справке выходит, что прав собеседник с артистической внешностью: опыты применения мелкого сланца в камерных печах Кохтла-Ярве были проведены и показали отрицательный результат.
Так как нас интересует здесь не содержание дела само по себе, а метод работы Мариэтты Шагинян, то допустим, что представитель "Главнефтегаза" ошибался и применение мелкого сланца было вполне возможно без ущерба для техники и выполнения плана. Новаторы производства не останавливаются перед нарушением старых технических норм. Однако они опираются на другие, лучшие расчёты, на более высокую техническую культуру. Мариэтта Шагинян беспомощна в технических вопросах. Поэтому основной метод анализа, применяемый ею в "Дневнике писателя", - это риторика: "Но, может быть, и завод всё-таки прав? Газ давать надо, план выполнять надо, установить ритмическое производство надо, придерживаться какого-то принятого, наиболее удобного, стандарта надо? Да, всё это, конечно, обязательные вещи, но гибель государственного советского добра, народного добра - это тоже не такая вещь, чтоб спокойно глядеть на неё. Это всё равно что не тушить пожар у соседа".
Каждый понимает, что доводы можно переставить и тогда результат будет другой. Например: "Мелкий сланец лежит, найти способ применить его для полезных целей - вещь обязательная, но план выполнять надо, ритмическое производство установить надо и т. д. Значит, и завод всё-таки прав". Не углубляясь в существо дела, можно каждый факт подвести под любую схему, прямую и обратную. "Пожар"- это сильное выражение. Но прежде всего чем вы собираетесь тушить пожар? Если шампанским, то оно дорого станет,- лучше вызвать пожарную команду. И потом, если нехорошо отказываться от тушения пожара у соседей, то ещё хуже вызвать у них пожар, а "Главнефтегаз" утверждает, что применение мелкого сланца может вызвать у него если не прямо пожар, то, во всяком случае, расстройство производственного процесса. Докажите, что это не так. Хорошо, что Мариэтта Шагинян начала с "Главсланца"; если бы она сначала зашла в "Главнефтегаз", её энергия (чего не бывает на свете!) могла быть направлена в другую сторону. В общем, все рассуждения на тему о мелком сланце - пустые фразы, пока мы не стали на почву конкретного анализа и знания дел
Мариэтта Шагинян выбирает для вмешательства литературы в область практической жизни такие вопросы, в которых она едва ли может быть судьёй. Читатель готов принять за аксиому, что она трижды права и руководство "Главнефтегаза" действительно задерживало решение важной хозяйственной проблемы. И всё же метод решения таких проблем, вытекающий из уроков "Дневника писателя", имеет свою уязвимую сторону. Всем своим отношением к делу Мариэтта Шагинян подсказывает мысль, что из камня может потечь вода, а пяти хлебов достаточно, чтобы накормить пять тысяч человек,- нужно только сильно захотеть. Если бы работники народного хозяйства стали следовать этой подсказке, то их руководство свелось бы к известным приёмам: "кровь с носу", "душа с тебя вон", "мордой об стол" и т. д. Энергия - великая вещь, но нельзя забывать слова В. И. Ленина, сказанные им в его последней статье "Лучше меньше, Да лучше". Это слова о культуре, необходимой для строительства настоящего социалистического аппарата. "Тут ничего нельзя поделать нахрапом или натиском, бойкостью или энергией, или каким бы то ни было лучшим человеческим качеством вообще". Без знания дела - далеко не уйдёшь. "И тут нельзя забывать, что эти знания мы слишком еще склонны возмещать (или мнить, что их можно возместить) усердием, скоропалительностью и т. д. "[1]
Мариэтте Шагинян не нужно доказывать важность культуры. Но культура в данном случае состоит не в цитатах из Гёте и Паскаля, а в изгнании прежде всего чрезмерной скоропалительности, якобы заменяющей знание дела. "Нахрап" - средство очень грубое, а Мариэтта Шагинян - человек образованный до утонченности. Она даже Паскаля цитирует "по старинному изданию" (как указывает сама писательница, чтобы этот факт не прошёл незамеченным). Тем не менее, крайности сходятся.
