Андрей Буровский - Арийская Русь

Это тем более удивительно, что санскрит ориентировался не на письменные, а на устные тексты. На запоминание, а не на книгу.

Вообще-то способность языка быстро меняться — это хорошо! Быстро меняясь, гибкий язык поспевает за изменениями в жизни.

Но по мере развития язык накапливает исключения… Почему так трудно учить английский? А потому, что нормы его правописания отражают архаичные нормы многовековой давности. Написанное по-английски слово time читается как «тайм», — но было время, оно читалось именно как «тиме». A cause — «кооз» в произношении было «каузе».

С французским не лучше… Порой сами французы плохо понимают, как и что надо писать. Скажем, слово «хризантема» четыреста французских школьников написали ста пятьюдесятью шестью способами.

Арийские языки легко принимают заимствования… Это делает их еще более сложными для изучения, но сами-то языки только выигрывают!

Не будь английский язык пластичным и способным изменяться — что бы с ним вообще стало? В 1582 году Р. Малкастер писал: «Английский малозначителен. Его знают только на нашем острове, и то не везде».

Порой заимствования вызывают протест. Людям кажется, что, принимая слова из других языков, они теряют наследие предков. В XVII веке Ф. фон Логау писал:

В беде Германия, а с ней — ее язык.Со всех сторон он помощь брать привык.Вот речь французская, вот итальянский склад…Со всех сторон мы тащим наугад.

Но что происходит с языком, который не меняется? Примерно то же, что с языками западных славян. После немецкого завоевания в ХIII веке эти языки почти не изменялись. И вот в 1725 году полабский крестьянин-самоучка Ян Шульце писал по-немецки: «Я решился в этом, 1725 году записать вендский язык для потомства, потому что на этом языке трудно говорить, а также трудно писать… У нас вот нынче такая бабушка. Мне 47 лет. Когда я и еще три человека в нашем селе умрут, вероятно, никто не будет знать, как по-вендски называлась собака».

Он был совершенно прав, этот потомок славян, немецкий ученый Ян Шульце: в наше время только узкие специалисты знают, как по-вендски «собака». Давно известно, что языки — носители мировоззрения!

Создание санскрита показывает такие черты мировоззрения древних ариев, как способность изменяться и способность учиться, принимать заимствования. И способность систематизировать. И вкус к рационализации знания и самого языка.

Об обогащении языков думали вовсе не одни индоевропейцы. Скажем, инки с их империей, где жили до сотни совершенно различных народов. Аймара, созданный в XV веке, — это язык, искусственно обогащенный словами из разных индейских языков.

Смысл и причину такой работы объяснил Гарсиласо де ла Вега — сын конкистадора и инкской принцессы:[7] «Главная причина состояла в том, что чужеродные народы, беседуя друг с другом и проникая в глубины своих сердец, полюбили одни других, словно они являлись одной семьей и родными».

Прекрасные слова. Но у носителей индоевропейских языков раньше и сильнее, чем у других, проявилось и это стремление: объединять и связывать. В том числе в Индии это проявилось с огромной силой.

И много раз после этого появлялись разные койнэ и лингва-франко.

Греческое слово «койнэ» и означает — «общее наречие». Так в IV–II веках до P.X. называли общий эллинский язык. Он сложился на основе диалекта Аттики и включал множество слов из других диалектов. Понимали его все греки.

С ХIХ века словом «койнэ» стали называть всякий общенациональный язык, возникший на основе одного из диалектов. Скажем, «княжеский койнэ» Древней Руси существенно отличался от языков отдельных племен и княжеств. Но понятен был всем.

Лингва-франко — язык международного общения, язык торговли, не обязательно родственный тем, кто его понимает. Для скифов, финикийцев и персов греческий койнэ был лингва-франко: чужим, но необходимым для общения.

Для финнов, балтов и варягов таким лингва-франко был и княжеский койнэ Руси.

Санскрит — первый из известных нам языков этого рода: койнэ и лингва-франко одновременно.

Казалось бы — с такой мощной эпической поэзией, с такой древней культурной традицией индусы могли бы очень много знать о предках-ариях. Но в том-то и беда, что известно о древних ариях до обидного мало!

Если бы арии сами рассказали об этом — как все стало бы замечательно! К сожалению, для самих ариев история вовсе не была такой уж важной отраслью знания.

Веды рассказывают не историю конкретных племен или конкретных людей. Это вовсе не записи исторических событий и не хроники, а собрание самых невероятных мифов. Наверное, даже в этих мифах и сказаниях отразились представления о реальных исторических событиях… Но, пойди, пойми, о каких именно.

Наверное, в «Рамаяне» тоже отразилась память о реальных событиях: о завоевательных походах ариев на юг, в царства туземных темнокожих «дэвов» — древних владык Индии. Но ведь и из этого эпического произведения мы не получаем никаких сведений о вооружении древних ариев и об организации их общества или их армий. Мы видим скорее, как они относились к своим врагам.

Мы не знаем имени ни одного арийского вождя, который привел бы их полчища в Индию, не знаем имен их законодателей и вероучителей. Мы не знаем, как назывались их города и какие архитекторы их строили… Словом, мы совершенно не знаем событийной истории ариев — об этом-то они ничего не сообщали. Для них все эти сведения не имели особого значения.

Само слово «арии» многозначно: «овцеводы», «пахари», «чистые», «благосклонные к пришельцам», «гостеприимные». По-видимому, для ариев гостеприимство было признаком благородства, высоких душевных качеств.

Позже слово «арий» означало «свободный», «благородный», «хозяин». Персидское слово «ариян» тоже означает «благородный».

Одни значения слова не противоречат другим. Народ, считавший себя благородным и ритуально чистым, вполне мог считать себя и овцеводами, и пахарями. Возможно, было даже некое отождествление рода занятий и ритуальной чистоты… По принципу: если мы разводим овец, то это и доказывает наше благородство.

Известно, что племена ариев вторглись в Индию с северо-запада, между хребтами Гиндукуша и морем.

Уже на заре индийской археологии, в ХIХ веке, для многих английских археологов арийское завоевание стало своего рода ключиком для понимания всей индусской истории. И не только индусской.

Как возникло рабство?

А это арии всех завоеванных поработили.

Откуда появилось в Индии государство?

Арии его создали, чтобы эффективнее воевать с народами Индии. Откуда касты?

Арии всех завоевали и разделили завоеванных множеством перегородок, чтобы никто не сбежал.

Идеи арийского завоевания ложились на расовую теорию. Ариев объявляли высокими, светлокожими, светлоглазыми и светловолосыми. Рослые, красивые и бледнокожие арии завоевывали Индию и принесли с собой высокую культуру, светлую религию, идею государственности.

Они покорили расово неполноценных темнокожих варваров, погрязших в невежестве и дикости, не способных к самостоятельному развитию. Такие идеи цвели пышным цветом в работах многих историков.[8] В смягченной форме они проникали даже во вполне научные издания.[9]

Такие идеи оправдывали и британское завоевание Индии! Мол, древние арии совершили страшную ошибку: смешались с низкими темнокожими расами Индии и потому утратили боевой арийский дух, одичали и деградировали. Вот британцы — они несут в себе этот самый арийский дух, они молодцы. И конечно же, британцам суждено вечно владеть Индией, цивилизовать ее и вести к сияющим вершинам прогресса.

Но сами же англичане легко получили доказательства того, что «арийская» теория неверна.

Впрочем, первые раскопки доарийской цивилизации произвели ученики британцев. В 1921 году индусский археолог Р. Сахни начал раскопки поселения Хараппа. В 1922 году Р. Д. Баннерджи начал копать Мохенджо-Даро, что означает на языке синдхи «холм мертвых».

В 1920–1940-е годы копали и британцы: М. Уиллер, М. Вате, Дж. Маршалл, Э. Маккей.

Раскопки привели к революции в наших представлениях об истории Индии. Первое время еще можно было думать, будто цивилизация Мохенджо-Даро создана ариями… Но многочисленные раскопки показали — это цивилизация местного, индусского происхождения. Корни ее уходят в культуру местных племен неолита — новокаменного века. И эта культура — крайний восточный форпост целого пояса высоких культур Древнего Востока, тянущихся от Египта и побережья Средиземного моря до Инда.

Некоторые ученые даже объявляли Мохенджо-Даро своего рода колонией шумеров — получалось, что шумеры, двигаясь на восток, принесли в Индию высокую культуру. Сложность в том, что сами-то шумеры по расовому типу были дравидоидами, очень похожими на жителей Южной и Центральной Индии. Гораздо корректнее говорить о том, что в древности дравиды жили там, откуда позже их вытеснили арии… И часть дравидов попала в более благоприятные условия для развития цивилизации, чем дождевые леса и саванны Индии: в долины громадных рек Тигра, Евфрата и Инда. Они и создали цивилизацию… Но и строители Мохенджо-Даро, и шумеры «пришли из Индии», а не наоборот…