Николай Стариков - Кто финансирует развал России? От декабристов до моджахедов

Источник финансирования у наших революционеров всегда был один и тот же. Все свои действия по «странному» совпадению борцы с российской властью всегда удивительно синхронизируют с событиями на мировой арене. Когда надо создать России проблемы, они активизируются, когда надобность в этом отпадает — надолго впадают в анабиоз. И еще, что немаловажно, львиная доля наших революционеров считает политическое устройство Источника образцом для подражания. Возможно, поэтому очень часто наши революционеры поступали не так, как подсказывала логика их борьбы с российской властью, а так, как было выгодно их зарубежным друзьям! Даже когда выбор был между революцией и благом Источника, они решительно выбирали сторону своих финансовых вдохновителей.

Как разрушить любое государство? Ударить по его болевым точкам, по слабым местам. Для этого всегда нужны две вещи: идея и личность.

Их искали. И нашли.

ГЛАВА II

На чьи деньги Герцен бил в свой «Колокол», или Зачем барон Ротшильд шантажировал русского царя

Россия налегла, как вампир, на судьбы Европы.

Если мы хотим чем–то помочь какому–нибудь делу, оно должно сперва стать нашим собственным, эгоистическим делом…

Болтуны и мечтатели. Именно из этих двух категорий уже более 150 лет рекрутируются те, кто пытается уничтожить Россию. Меняются исторические декорации, но их цель и по сию пору остается неизменной.

Кто же первым начал идейно бороться с «проклятым царизмом», кто произнес вслух будущие постулаты наших «борцов за свободу»? Кто первым начал агитировать население Российской империи эту самую империю похоронить, пусть и под самыми красивыми лозунгами?

Ответ на этот вопрос очевиден — Александр Иванович Герцен. И если мы окунемся с головой в жизнь этого «славного» сына нашего отечества, то мы сможем придти практически к самому началу генеалогического дерева русского освободительного движения. К его корням. А корни эти находятся в грязной земле, перепачканы песком, и под толщей многометрового слоя политической почвы таят в себе много страшных секретов…

Знаменитый публицист и писатель, автор, возможно, лучшего в нашей литературе мемуарного романа «Былое и думы», был внебрачным сыном знатного русского барина. Его отец Иван Яковлев, покатавшись по «Европам». вывез оттуда массу впечатлений и немку по имени Луиза Гааг. Она–то и родила будущего светоча русского освободительного движения 25 марта 1812 г., прямо накануне наполеоновского нашествия. Однако отец, по понятным причинам, не смог поделиться с сыном своим именем и дал отпрыску «переводную» фамилию Герцен (от немецкого слова das Herz — сердце). Однако незаконность появления на свет никак не повлияла на дальнейшую судьбу мальчика, ибо, сэкономив на имени, отец щедро снабдил его деньгами. Будучи богатым и образованным человеком, окончив университет со степенью кандидата и серебряной медалью, Герцен принялся бичевать окружающую его русскую действительность. Даже сейчас, спустя почти 180 лет, эта действительность далека от совершенства. Повод покритиковать власть, народ, страну найти легко. Что же говорить о середине XIX столетия. Так, Герцен, автор романа «Кто виноват?», и задал первый великий русский вопрос. Ответ у самого автора также имелся. Через год после окончания учебы Герцен, его приятель Огарев и несколько других молодых людей были арестованы. Повод — студенческая вечеринка, на которой пелась песня, содержавшая в себе «дерзостное порицание», и был разбит бюст императора Николая I. Так борец за свободу Герцен первый и последний раз оказался в тюрьме, украсив свою биографию необходимой для любого революционера отсидкой. После девяти месяцев заключения Александр Иванович был отправлен в ссылку в город Пермь.

Справедливости ради надо сказать, что вся «освободительная» деятельность Герцена на Родине и вправду свелась к уничтожению скульптурных изображений главы русского государства. Весь свой талант агитатора и публициста он раскроет в эмиграции, всю свою славу заработает на чужбине. Это если говорить о высоком. Что же касается вопроса, где же наш герой заработал столько денег, что до конца своих дней мог спокойно и безбедно бороться за свободу русского мужика, то он не так однозначен, как это может показаться на первый взгляд…

Будучи владельцем крепостных крестьян, отправленный в ссылку Герцен своего состояния не лишился. Главе весьма либеральной тогдашней Российской империи даже в голову не приходила возможность какой–либо конфискации имущества ссыльного поселенца. Частная собственность была в России священна, чем, собственно говоря, активно пользовались революционеры всех мастей вплоть до 1917 г., борясь с самодержавием и одновременно получая всевозможные проценты и дивиденды. Зато для того, чтобы выехать за границу, в середине XIX в. необходимо было ходатайствовать у органов власти о получении паспорта. Ссыльный Герцен разрешение на отъезд тоже получает. В общем даже неважно, что именно написал «временно заблудившийся» россиянин в своем прошении. Любопытен факт, что ему в просьбе не отказали, посчитав, что, отбыв ссылку, вину перед Родиной Александр Иванович уже искупил. Да и вправду, ее режим надворному советнику Герцену был ранее смягчен. Он имел возможность печататься в журналах, и его художественные произведения становились все более популярными в среде читающей публики. 19 января 1847 г. Герцен с семьей выехал из Москвы за границу, чтобы более уже не возвращаться в Россию никогда…

А Европа того времени кипит и бурлит. В 1848 г. ее потрясает ряд восстаний и революций. Смутой охвачен Париж, полыхают Рим, Палермо, Милан и Венеция. Бунтуют в Берлине, Вене, Праге и Будапеште. Царское правительство относится к этому очень серьезно. Прошлые волны революционной активности в Европе едва не смыли Российскую империю в небытие. Пожар Великой французской революции испепелил Смоленск и Москву, спалив дотла сотни русских деревень. Заливали и тушили его большой и страшной кровью. Вторая волна смуты пришла в нашу страну в начале 1820–х гг. Практически одновременно, словно по команде произошли государственные перевороты в ряде европейских стран. Везде их осуществляли военные. В Испании в результате революции 1820–1823 гг. была установлена конституционная монархия. 24 августа 1820 г. восстает гарнизон города Порту в Португалии, и вот уже Конституция 1822 г. провозгласила и эту пиренейскую страну конституционной монархией. В 1820 г. сигнал к революции в Италии дает восстание карбонариев и гарнизона города Нола близ Неаполя. Тревога императора Николая I будет нам еще более понятной, если мы вспомним, что практически сразу за этими событиями в Европе попытка государственного переворота произошла и в России — 14 декабря 1825 г. И осуществили ее военные, объединенные, словно карбонарии, в тайное общество. О странностях и загадках восстания декабристов мы подробно поговорим в одной из дальнейших глав, а пока лишь заметим, что этот революционный пожар, благодаря решительности русского правительства, удалось загасить кровью относительно малой…

И вот русское правительство с опаской наблюдает, как в Европе собирается уже третья волна смуты и крамолы. Ответом на нее становится царский манифест 14 марта 1848 г Говоря о революционных потрясениях континента, император Николай I употребляет весьма специфические слова, ничуть не скрывая своей тревоги и опасений. Речь словно идет об отражении вражеского нашествия:

«…По заветному примеру православных наших предков, призвав на помощь Бога Всемогущего, мы готовы встретить врагов наших, где бы они ни предстали, и. не щадя себя, будем в неразрывном союзе со Святой нашей Русью защищать честь имени русского и негрикосновенность пределов наших».

А. И. Герцен всю жизнь посвятил борьбе с Россией

По мнению монарха, в охваченной крамолой Европе его подданным делать нечего. Итог манифеста — возвращение в Россию из–за рубежа около 26 тыс. русских. Герцен возвращаться в «царство мглы, произвола, молчаливого замиранья» отказывается. Император Николай I от таких его действий в восторг не пришел и немедленно потребовал возвращения. Это сейчас мы являемся гражданами, а тогда были подданными. Разница не только в терминах: подданный обязан выполнять волю своего монарха. Герцен ее не выполнил. Но он не просто остается за границей, он вдруг начинает становиться первым русским политическим иммигрантом! «За эту открытую борьбу, за эту речь, за эту гласность — я остаюсь здесь», — напишет он.

И начал открытую войну с Россией. Пулями тут будут слова и предложения, а снарядами — статьи и памфлеты. «Теперь за границею завелись опять два мошенника, которые пишут и интригуют против нас: какой–то Сазонов и известный Герцен…», — говорил барону Корфу русский царь. И добавлял: «Вот благодарность за его помилование». Неоднократные «предложения» и приказы вернуться на Герцена не действуют. Тогда Николай I решает склонить своего мятежного подданного к послушанию, как сейчас бы сказали, чисто экономическими методами. «…Надо велеть наложить запрещение на его имение, а ему немедля велеть воротиться», — накладывает резолюцию русский монарх. Лотка правительства была простой и понятной. Если перекрыть борцу с темным царством финансовый ручеек, то он должен покориться. Потому как вряд ли захочет лишиться своего крупного состояния.