Станислав Хабаров - С высоты птичьего полета
29 октября за 51 секунду до старта пуск ракеты «Энергия» с «Бураном» был автоматически прекращен. Было зарегистрировано опоздание отхода блока приборов системы азимутальной ориентации. После отбоя пришлось сливать криогенное топливо «Энергии» – жидкие кислород и водород.
Итак, 15 ноября в 6 часов утра по московскому времени стартовала «Энергия» с «Бураном». Отработали и отделились блоки первой ступени. Работа второй водородно-кислородной ступени закончилась на высоте 150 километров. Затем последний скачок на высоту 260 километров и добавочным импульсом до орбиты круговой.
Совершив короткий двухвитковый испытательный полёт, «Буран» демонстрирует премьеру мировой космонавтики – автоматическую посадку. Торможение, выпуск шасси и вот касание байконурской земли, надувшиеся купола тормозных парашютов, и 100-тонный корабль замирает на взлётной полосе. Сопровождающий МИГ сделал круг над космическим самолётом. Посадка шла при ураганном ветре, но ни одного сбоя в полёте. Создатели космоплана, следившие за этапами его полета в подмосковном Центре управления полетами, встретили завершение испытаний бурей аплодисментов, а у космодромной группы, вынесшей всю тяжесть испытаний и предстартовой подготовки, слезы на глазах.
Детальный осмотр затем около 40 тысяч плиток теплозащитного покрытия показал их хорошее состояние; заменить придётся всего несколько плиток. Пройдя все температурные барьеры и сбросив скорость с почти 29 тысяч до 340 километров в час, корабль оправдал все расчеты и надежды. Из 140 основных проанализированных нештатных ситуаций в полете не возникло ни одной.
Полёт системы «Энергия» – «Буран» ответил на многие вопросы. Нужно ли нам выкрадывать секреты криогенных ракетных двигателей, как утверждает убогая фантазия творцов истории «О секретах Ариан»? Это и ответ о нашем месте в мировой космонавтике, и на то, что можем мы при нормальной организации дел?
Для многих западных стран мы пока ещё – Тмутаракань – сказочно небывалое, глухое и гиблое место. Тмутаракань – не просто пугающее звукосочетание, она существует и по сей день. Тысячу лет назад, – писалось в летописи, – посадил князь Владимир одного из двенадцати сыновей Мстислава в Тмутаракани. Здесь на месте сказочной Гермонассы, хазарской таматархи остались станица и городишко Тамань, удостоившийся внимания Михаила Юрьевича Лермонтова. Место как место, между Черным и Азовским морями, а дурная слава бежит о нём из глубины веков. Вот как важно заботиться о добром слове и славе.
Старт
Языковеды подсчитали, что ребёнок употребляет три с половиной тысячи слов, взрослый – около десяти тысяч. В произведениях Пушкина двадцать одна тысяча слов. Я же успешно обхожусь десятью французскими словами. Мы обсуждаем теперь нештатные ситуации – что нужно сделать, если что-то сработает не так. Мы хорошо уже знаем друг друга и понимаем многое с полуслова, даже без слов, впрочем, термины нам известны. Но одно дело понимание, другое – подготовка чёткого, недвусмысленного документа с действиями при любых отказах. Правда, опыт подсказывает: подготовь ты хоть сто выходов из отказов, обязательно встретится ситуация сто первая, какую не рассматривали. Так получилось и на этот раз.
В преддверии предстоящих работ, перед приездом Миттерана газеты полны сообщений из Франции. Они разные. «В среду 30 ноября 400 автофур с солдатскими скамейками вышли к линиям экспресс-поездов, пересекающих Париж». Забастовка парижского метро нарушила маршруты миллионов человек, прибывающих в столицу из пригородов.
Удивляя оперативностью, вышла книга «Секретные службы» Гинеля и Виоле, открывающаяся делом об «Ариан». Операция, пишут газеты, была затеяна спецслужбами для давления на правительство Ширака.
На аукционе Кристи продана незавершенная работа П. Пикассо «Арлекины» за 20 миллионов 900 тысяч фунтов стерлингов. Сумма рекордная для аукционов. Картина отправилась в Страну восходящего солнца.
В «Известиях» беседа с президентом КНЕСа Жан-Луи Лионсом. «Советско-французское сотрудничество, – сказал президент, – успешно продолжается уже 22 года… На мой взгляд, XX век породил два самых выдающихся научно-технических достижения – электронновычислительные машины и ракетно-космическую технику… Лишь органическое слияние двух величайших инструментов познания обеспечит прогресс исследований… Все наши планы построены на том, что космос останется мирным, и мы будем осваивать его вместе в интересах всего человечества».
25 ноября в Москву прилетел Миттеран. Визит был кратковременным. Газеты печатали общие позиции: Франция против официального участия в военном космосе. Обсуждалась и наша инициатива – идея Общеевропейского дома, которую изложил в своей первой зарубежной поездке в западные страны в качестве главы государства М.С. Горбачев. В предвыборной платформе французского президента была и такая фраза: «Франция – наша родина, Европа – наше будущее». С 31 декабря 1992 года снимаются барьеры между дюжиной стран европейского сообщества на пути товаров, услуг, капиталов. Президент Франции отбыл в Байконур.
26 ноября в 18 часов 50 минут московского времени стартовал корабль «Союз ТМ-7» с советско-французским экипажем на борту. Их позывной – «Донбассы» – видимо потому, что Волков – командир экипажа родился в Горловке Донецкой области. Космонавты – представители разных поколений. Жан Лу Кретьен на десять лет старше командира, а бортинженер Сергей Крикалев на 10 лет моложе.
28 ноября «Союз» состыковался с орбитальным комплексом «Мир», началась совместная работа. Кретьен легче, чем в первый раз, переступил порог невесомости. Для организма это было не знакомство, а скорее воспоминание: адаптация заняла не сутки, а считанные витки, удалось отделаться легкой головной болью. Удивление Жан-Лу вызывали «Океаны» – основной экипаж станции. Он сказал о них на бортовой пресс-конференции: «Они крепкие люди! Я даже удивился, как можно за такое время сохранить такое отличное настроение, физическое и психологическое состояние. Ребята активно работают, много шутят, улыбаются, о возвращении совсем не говорят. Мне кажется, они готовы летать ещё год, если разрешат… В какой-то степени завидую им, ведь они совершили замечательный подвиг, побили рекорд пребывания в космосе… И живут как на своей даче: спокойно, уверенно, непринужденно работая…»
Рабочий день для нас начинался накануне вечером, а в половине одиннадцатого космонавты получали программу работ на завтра. Они готовили аппаратуру, всё для завтрака, чтобы проснуться, умыться, разогреть еду – и вперед.
В комнате на втором этаже, с пультом, как и в зале управления, весь полет работали французские специалисты. Они тщательно фиксировали все переговоры, тут же транслируя на Францию их перевод.
Внешний мир в эти дни как бы отодвинулся, проникая к нам только экстраординарными событиями. 1 декабря вооруженные преступники в городе Орджоникидзе захватили автобус с 30 школьниками и потребовали, чтобы их доставили в Израиль. ИЛ-76 совершил посадку в аэропорту Тель-Авива, где они были разоружены, арестованы и отправлены в нашу страну. Бандиты совершили, что называется, «круг почёта», и это был уже наш доморощенный терроризм.
Когда космонавты работали в космосе, руководитель нашего государства выступал с трибуны ООН. 7 декабря в Нью-Йорке на маленьком острове Говернорс-Айленд встретились Горбачев, Рейган и Буш. Идея преемственности витала в воздухе переговоров.
7 декабря на Кавказе произошло землетрясение. Его очаг оказался сравнительно неглубоко – на глубине 10–15 километров, но движение земной коры захватило густонаселенные районы, принеся множество жертв. Землетрясение – ударно-колебательное воздействие на наземные конструкции: дома, башни, мосты. В районе бедствия они оказались не на должном уровне и опрокидывались подобно карточным домикам. М.С. Горбачев прервал свой визит в Америку и вернулся на родину. Руководители КНЕСа прислали в Центр управления полётом свои соболезнования.
Накануне выхода
Идёт активная подготовка к выходу: готовятся аппаратура, скафандры. Журналисты, выпытывая накануне всё у специалистов, готовят заранее свои «непосредственные» репортажи с места событий. В небольшой комнате прессы в Центре управления полетом многолюдно. Мы рассказываем группе советских журналистов, что такое «ЭРА». Мы – это я, Обри, Ко и Анц из «Аэроспасиаль». Я сам из этого неуемного журналистского племени, и начинал в «Комсомолке», опекаемый Ярославом Головановым и Михаилом Хвастуновым – «Михвасом», и мне, разумеется, хочется помочь собратьям, подкинуть им образы. Конечно, я знаю, что потом они будут поданы самым кошмарным образом, и приписаны кому угодно и как угодно. Все так и произошло.
Хотя конструкция «ЭРА» на орбите не собирается, а только транспортируется, но каждый пишет согласно своим представлениям. А. Покровский из «Правды» уверенно объявит, что космонавты из «вязанки» углепластиковых трубок собирают конструкцию, которая в будущем может служить платформой для различных систем или крупногабаритного сооружения». Подсказанная мной «вязанка хвороста» пошла гулять в разных вариантах по страницам газет. В. Губарев опять-таки напишет в «Правде» о «вязанке хвороста» с добавлением: «так её называют космонавты». Б. Коновалов из «Известий», несмотря на то, что я тщательно растолковывал слово «ЭРА» – элемент раскрывающейся антенны, – написал, что это первые буквы французского названия.
