Николай Анисин - От Сталина до Путина. Зигзаги истории
Глава 12. Ставка – жизнь
Утром в понедельник, пока я обливался под душем, Вера приготовила омлет и чай. За стол я присел буквально на пять минут – надо было не опоздать на планерку в редакцию. Вера проводила меня до лифтов и на прощанье вдруг обронила фразу:
– Ты уж, пожалуйста, не потеряй свою телефонную книжку – она ценна не только для тебя.
Подтекст фразы я не уразумел.
Сразу после планерки повалили, как обычно, посетители: авторы с рукописями и сумасшедшие с идеями переустройства России. Разобравшись с теми из них, с которыми мне надлежало разобраться, я переместился из приемной редакции в цех верстки. Перечитал и сократил подготовленную мной полосу в текущий номер и лишь в обеденный час позвонил Потёмкину:
– Облом с просьбой твоих кредиторов. Тихон Лукич всерьез меня не воспринял. Ни разговоров по душам, ни, тем более, дружбы с ним у меня не будет.
– Ну и отлично, – весело ответствовал Потёмкин. – Вера это уже доложила Евгению Петровичу. У него ноль претензий к нам. Он сам нашёл меня на мобильнике и сказал: «В провале моего замысла нет вины вашего товарища, и вы можете заключить договор на продление сроков кредита». Кранты – болт с гайкой мы теперь на всех кладем.
Тема Тихона Лукича для Потёмкина закрылась. Для меня же – заново открылась. Менее, чем через неделю.
В жаркую июльскую субботу, когда я после полудня надумал от домашнего компьютера переместиться на пруд в Лефортовский парк, зазвонил телефон:
– Поклон тебе, мил друг Никола. Угадал мой голос?
– Угадал, Тихон Лукич.
– Чем время в воскресенье занимать будешь?
– Сложением из слов словосочетаний, из словосочетаний – предложений.
– Прервать на день писательство можешь?
– Да.
– Тогда слушай: завтра в 9.00 к твоему подъезду подойдет автомобиль, в номере которого будут красоваться три семерки. Ты в него сядешь, и он отвезет тебя не в ближний свет, но и не в даль далекую – на озеро Валдай, где я с тобой кое-что хочу обговорить.
За рулем присланного за мной черного «Мерседеса» был светловолосый Иван, который ни разу не нахмурился в московских пробках. Мы выехали на Ленинградское шоссе, долго по нему катили, куда-то потом свернули, чтоб достичь деревни Долгие Бороды и, наконец, въехать за ограду, опоясывавшую роскошнейший хвойный лес с вживленными в него туями. То была территория пансионата «Валдай».
Тихон Лукич обитал на даче № 1 в 4-м люксе, отделанном редкими породами дерева. Узоры на нем издавали приятный запах.
Мы сели в кресла за столиком. Тихон Лукич обвел взглядом свой люкс и спросил меня:
– Знаешь о трагическом событии в этих вот стенах в конце лета 1948-го?
– Нет.
– Здесь смерть от яда настигла товарища Жданова. Но не память о нем, глубоко почитаемом мной политике, привела меня в последнюю его обитель. Не ради воспоминаний я сюда прибыл – по делу насущному.
Взяв со столика стеклянный сосуд с заваренными в нем травами, Тихон Лукич наполнил две чашки:
– Добрые люди заинтриговали моей персоной человека, который нечто значит в системе нынешней власти. Я буду называть его – Чин. Его помощник недавно связался со мной и сказал, что шеф собрался в краткий отпуск на Валдай и меня туда приглашает пожить в уютном домике средь сосен: чтоб отдых совместить с обсуждением проблем. Я ответил: приглашение с благодарностью приму – при условии, что мне в пансионате Управделами президента «Валдай» на даче № 1 закажут номер товарища Жданова.
Каприз мой был умышленным. В разгаре – сезон отпусков. Все люксовые номера в пансионате распределены между обладателями кабинетов в Кремле, в Доме правительства и в парламенте. И если интерес у Чина ко мне не праздный, не шуточный, то он каприз исполнит. А на нет – суда нет. Как видишь, в заказанные апартаменты меня вселили.
Тихон Лукич пригубил чашку с травяным настоем:
– Свиделись мы с Чином в беседке на берегу озера. Сидели недолго – долго гуляли. Говорили не на потеху. И до чего договорились? До единого мнения: выживание России при нынешнем ее статус-кво – маловероятно. Мир вступает в цикл новых потрясений. Извне мы можем ждать только неприятностей. Где бы ни бабахнуло: в Европе, Америке, Азии, – нам всё страшно больно аукнется как сырьевому придатку Запада и Востока.
Что может спасти нас в грядущем мировом кризисе? Только возрождение в России такой же самодостаточной экономики, какая была в СССР. Но разговоры о научно-техническом рывке, начавшиеся с приходом в Кремль Путина, до сих пор лишь воздух сотрясают. Чин, как заведенный, закивал в такт моей фразы: паровоз гудит, пассажиры думают, что едут, состав стоит на месте.
Согласился он со мной и в следующем. Даже если Кремль распрощается с нынешним чисто монетаристским регулированием экономики и попытается перестроить российский рынок по оптимальной мобилизационной модели, желанного научно-технического рывка не будет. Внедрение этой модели само по себе мало чего даст, поскольку мобилизация всех сил и средств на решающих направлениях в экономике невозможна при демобилизационных настроениях в обществе. Тот дух обогащения любой ценой и те пристрастия к потребительству и роскоши, которые в России насадили в 1990-е, по-прежнему доминируют в ее общественном сознании: жулики шикуют, простые смертные им завидуют. Какой рывок в развитии при этом возможен?
Моя идея – внедрению мобилизационной экономической модели должен предшествовать моральный расстрел жуликов-собственников, утаивающих причитающиеся государству доходы, и жуликов-чиновников, наживающихся на аферах с бюджетом, – вызвала у Чина полное расположение. Мы потолковали и о первом совместном шаге к подготовке такого расстрела. Я уведомил его, что верные мне люди располагают достоверными сведениями о жульничестве конкретных собственников и чиновников. Эти сведения они не прочь по-шпионски сливать в секретный Информцентр, который их может дозировано переправлять правоохранителям. А те должны делиться с ним материалами расследования по указанным сведениям – прежде всего, видеосъемками. Для чего? При секретном Информцентре должна быть учреждена скрытая от посторонних глаз Телестудия, которая сцены допросов жуликов и картинки обысков в их дорогих квартирах и загородных дворцах может превращать в яркие сюжеты для главных телеканалов. Мои предложения Чин посчитал годными к дальнейшему обсуждению.
Вторая наша встреча состоялась на следующий день у той же беседки, со скамьи которой товарищ Жданов любил наслаждаться видом Валдайского озера. Но о прошлом мы не судачили. Я рассказал Чину о воспитанном мною жутко толковом менеджере – Василии. Он способен организовать всё, что угодно: сходку бандитов, юбилей отряда милицейского спецназа, гастроли звёзд поп-музыки, реальный театр, липовый банк, подпольное казино, официальное городское шоу и прочее. По моей просьбе, далее повёл я речь, Василий легко употребит свои дарования так, что мы будем иметь и законспирированный Информцентр, незримо контактирующий с правоохранителями, и Телестудию при нём с лучшим оборудованием и первоклассными специалистами. Но обе структуры без содействия государства бессмысленны. А нужны ли они ему – убедиться можно лишь в случае, если государство возьмёт на себя обязательства по их финансированию. Пусть не само непосредственно – а через тех, кто обязан государству своим богатством. Чин скукожил лоб и разгладил: да, лишь таким образом и может быть выражена поддержка вашей затеи.
Ровно через сутки на Валдае приземлился вертолёт денежного Туза. Где он толковал с Чином – я не выяснял. Меня общаться с ним пригласили в частную усадьбу километрах в пяти от пансионата. Что ему обо мне сообщили – неизвестно. Но беседа наша удалась. Туз оказался натуральным сыном своего еврейского племени. И зело здравомыслящим. Его логика, в общем-то, правильная. XXI век – век взрыва энергии ранее дремавших наций. Китайцы, вьетнамцы, арабы, персы-иранцы, кавказцы набирают силу, и их стремление захватить себе как можно больше места под солнцем одинаково опасно и для русских, и для евреев. Русские – основной сплав российского общества. Евреи – один из его ингредиентов. Но русские сегодня разобщены, деморализованы и без сплоченного и активного ингредиента из евреев они окажутся беспомощны перед экспансией новых пассионариев: от китайцев до кавказцев. Задача русской и еврейской элит – объединить усилия в укреплении экономической мощи России и ее ныне раздрызганного Государства. Иначе худо будет и русским, и евреям. Итогом беседы в усадьбе стало добро Туза на финансирование согласованных мной с Чином проектов.
Тихон Лукич открыл папку на столике:
– Мы условились с Тузом, что я представлю предварительную смету расходов на эти проекты. Василий произвел все расчеты и привез мне их сегодня поутру. Предварительная смета – предо мной. Теперь ее надо доставить подручным Туза: какими суммами и как оплачивать наши проекты. Передать смету, мил друг Никола, я прошу тебя. Почему именно тебя? От лиц из окружения Туза немало зависит. Но им вряд ли будет охота запускать дело вслепую – с котом в мешке типа моего Василия. Его фигура может сподобить их на переполох и козни. Тебя же они воспримут без всякого беспокойства.
