Коллектив авторов - Сравнительное богословие. Книга 5

Крайняя форма трусости перед объявленным религиозной системой «злом» это — установка на физическое устранение носителей якобы «зла», к которой часто прибегают иерархи религиозных систем (такая как «Священная война» против иноверцев). Такая мера применяется вместо того, чтобы разобраться, почему этому «злу» стало возможно причинять «неудобства» или даже наносить ущерб «доброй» системе борцов со «злом». Вот и получается, что за «храбростью» и воинственностью последователей крупнейших религиозных систем,[404] основанных на главных восточных иллюзиях (особенно это иудаизм и исторический ислам) — скрывается трусость как перед Жизнью, так и перед необходимостью изменения своей психики согласно велению времени и в соответствии с Языком Жизни, от которого верующие и их пастухи отгородились религиозными догматами, боясь высунуться из обрядовой жизни на свет Божий.

Бог не борется со Злом вообще, как это себе представляют люди в основных религиозных системах: ни в земной жизни, ни в «небесных сферах». Бог не поддерживает Зло, но всегда поддерживает Добро и Праведность — в системе нравственных «координат», которые Он Сам и определил. Людям дано Свыше познать эту систему нравственных «координат» — через Язык Жизни.[405] Объективные Добро и Истина (последняя всегда исторически конкретна) и Праведность (нравственные принципы правильного жизнестроя) поддерживаются Свыше и человек (люди) может почувствовать эту поддержку тем, что обстоятельства его (их) жизни будут меняться в сторону ухода от катастроф и неприятностей, ухода от возможности других людей и обстоятельств вредить ему (им).

Если же человек (люди) уклоняются от Добра и Праведности — то они попадают в область Божьего попущения, в котором поддержка Свыше не оказывается.[406] В Божьем попущении людям открыта возможность вредить друг другу (идёт физическая и эгрегориальная война) — что зачастую воспринимается обоими сторонами как «Божья кара», предназначенная стороне конфликта, потерпевшей поражение, либо «Божья помощь» «победившей» стороне конфликта. В действительности Бог просто не вмешивается в людские и эгрегориальные «разборки» — если ни на одной стороне нет значимого для человечества превосходства в Праведности.

Бог есть Любовь: Он Любит все Свои Твари[407] и помимо Любви никакие другие чувства, которые свойственны неЧеловечным типам психики людей (злоба, ненависть, жажда мести, воздаяния друг другу и прочие) — Богу не свойственны. Именно поэтому Бог не может Себе позволить ничего кроме поддержки Праведности. Но в то же время, поскольку Бог следит за гармонией Вселенной, Он не может позволить людям выходить за предел попущения установленного Им в Мире развития. Поэтому выход за предел попущения Божиего равносилен прекращению жизненного пути: средством такого самоубийства социально опасного субъекта может служить другой социально опасный субъект. Особо Бог не поддерживает трусость — поскольку трусость (во всех её проявлениях: в первую очередь психических и эгрегориальных) мешает нормальной динамике взращивания Человечности и благонравия на Земле.

Представители Русской цивилизации — как можно увидеть из анализа глобального исторического процесса и места в нём России — самые нетрусливые в том смысле, который мы вложили в это понятие.[408] Именно поэтому Русские легко отказывались и отказываются от прежних религиозных догматов в поисках Правды-Истины и, конечно же справедливости — легко идя даже на самопожертвование во имя справедливости.[409] Именно поэтому мы первые отбросили в «анналы» истории библейское христианство с его системой посмертной «справедливости», прияв менее вредную и более созидательную доктрину «героического воздаяния» «бессмертной» почестью и славой. Но и это было нами отброшено в «анналы» истории.

Теперь предстоит понять, что смысл жизни (который всегда выражался у людей в поиске Высшей Справедливости) не состоит в заслуживании посмертного воздаяния, как учит идеалистический атеизм церквей (от которого Русские отказались в 1917 году). Но смысл жизни не состоит и в обретении посмертных (или даже пожизненных) славы, почёта и общественной признательности («за заслуги перед Отечеством»), что приравнивалось в советский период к «бессмертию». И то и другое — людское выражение холопско-господских отношений (что характеризует внутреннюю трусость людей): первое — холопство перед Богом;[410] второе — холопство перед скрывшимися за громкими и красивыми лозунгами о справедливости «господами».[411] Состоявшемуся Человеку не должно быть свойственным искать стимулирования его мыслей и поступков страхом перед «господами» (и любыми другими людьми) или «Господом», либо поощрением оттуда же.[412] Праведность надо распространять на Земле добровольно, сообразуя её критерии с Богом с помощью Языка Жизни. Также добровольно нужно служить Отечеству — а не из желания прославиться перед людьми (а тем более «элитой») и заслужить «вечную память». Но почувствовать, что стоит за этими словами, можно лишь пребывая хотя бы близко к Человечному типу строя психики (и хотя бы иногда), который лишь один сопричастен Божией Любви, что проявляется в умиротворённости человека, признающего всех людей добрыми.[413]

3.4.2. Религиозная система древней и современной Индии

Индуизм — третья по охвату населения (после «христианства» и ислама) древняя религиозная система. Общая численность сторонников индуизма приближается к 1 млрд. (от 700 до 840 млн.). Своими корнями индуизм уходит во II тысячелетие до н. э. Считается, что самое позднее с середины второго тысячелетия до н. э. так называемые индоарии (или индоиранцы, о которых речь шла в предыдущей главе) начали захватывать территории Индии (Пенджаб), положив начало объединению древних местных религиозных культов и ведизма — древней ведической религиозной системы пришедших индоариев (индоиранцев). Период объединения местных религиозных культов и индоарийского ведизма длился около тысячелетия — при сравнительно быстром становлении главенства ведических культов над местными религиозными ритуалами.

Доиндуистские местные религиозные традиции складывались в III–II тысячелетиях до н. э. и некоторые исследователи считают, что в этот период древнейшая цивилизация на территории полуострова Индостан (Южная Азия) достигла «наивысшего для своего времени уровня развития материальной и духовной культуры». Какая это была культура, можно судить по одной из самых архаичных протоиндийских цивилизаций — Хараппской цивилизации, существовавшей в долине реки Инд примерно с XXV по XVIII вв. до н. э. Это была религиозная система древнего раннего национально-государственного политеизма,[414] основанная на тотемных, фетишистских и шаманских культах. На территории этой цивилизации наибольшее распространение имел культ богини-матери, покровительницы плодородия и её «божественного» супруга — повелителя загробного царства, растительного и животного миров. Кроме этого почитались некоторые растения, животные (буйвол, слон и пр.), природные стихии, фаллические символы. Культы отправлялись жреческим сословием в особых «святилищах», божествам и духам приносились жертвы, в том числе и человеческие. Предполагается, что после распада этой древней цивилизации её наследие было перенесено в другие регионы и оказало непосредственное влияние на религиозные представления местных племён, относившихся к дравидоязычным[415] группам.

Завоеватели п-ова Индостан, древние индоарии (индоиранцы), как общепринято считать — кочевые скотоводческие племена, которые пришли с своей прародины, степных и лесных районов Причерноморья, Прикаспия и Приазовья в междуречьях Днепра-Дона, Дона-Волги. Индоарии восприняли достижения древней индийской культуры и со своей стороны привнесли в неё собственные религиозные представления. Видимо крупных расхождений в мировоззрении у тех и у других не имелось, поэтому взаимопроникновение культур было достаточно мирным. Их язык позже стал называться ведийским санскритом. Вторжению ариев предшествовала длительная история переселения народов, говоривших на индоевропейских языках. Арии принесли сложный обряд жертвоприношения — Яджну, во время которого в жертву богам приносилось жареное говяжье мясо и галюциногенный напиток Сома.