Мои идеологические диверсии (во времена от Горбачева до Путина) - Александр Александрович Годлевский
Право само все вскрывает – попробуйте убедить кого-либо, что возможна демократия без юридических гарантий прав человека, что у нас демократия есть, а прав человека – нет. Не говорю о глубоком квалифицированном анализе, но стоит только подойти к самому поверхностному исследованию с правовыми методами, как сразу вся российская демократическая мифология рухнет словно карточный домик. Можно наговорить массу всякой чепухи, можно выдвинуть сколько угодно самых умных теорий демократии в России, но... Если власть не хочет и не может соблюдать свои собственные законы, гарантирующие права и свободы граждан, а общество неспособно заставить власть их соблюдать, то и вся чепуха, и очень умные теории все вместе не стоят и выеденного яйца. Они пригодны только как памятник разновидностям человеческих заблуждений.
Умышленное шараханье от истины – всегда верный признак нечистоплотности помыслов. Истина еще никому не повредила. С этим не согласны только те, у кого понятие о поиске истины не идет дальше шпионажа. Шпионаж – дело нужное и полезное, но цели и методы разведдеятельности имеют слишком специфичный характер, несколько отличный от понимания поиска истины в общепринятом научном смысле. Кстати сказать, и специалисты по разведке тоже придают громадное значение сравнительному анализу при проверке истинности информации, полученной из разных независимых источников.
1-3
При подходе к анализу общества с правовых позиций, иногда правовой метод исследования, проведенный даже в самом простом, примитивном виде, все равно дает кое-какой значимый результат. Так, при массовом и безнаказанном произволе должностных лиц никакое государство не может быть демократическим уже по чисто формальным соображениям. Если все мало-мальски значимые стороны жизни общества регулируются не правом, а произволом чиновников, то демократия там если и может быть, то только в тех областях, которые в жизни общества не играют даже мало-мальски значимой роли. Если кому нравится считать такое государство демократическим, то, как говорится, вольному – воля.
Демократические права и свободы в реальности могут быть гарантированы только правом – законами, при условии их неукоснительного соблюдения государством – в условиях правового режима законности. В правовых науках это именуется юридической обязательностью правовых норм, когда власть, хочет она того или нет, все равно вынуждена выполнять собственные законы и установленные ими права и свободы граждан. Юридическая обязательность законов на практике может быть гарантирована только принципом неотвратимости ответственности, когда за каждым известным наказуемым нарушением законов необходимо должна следовать ответственность. В том числе и, в предусмотренных законом случаях, – уголовная. А где у нас ответственность чиновников за всем известные должностные преступления?! Все юридические гарантии права через неотвратимость ответственности многим кажутся очень несовершенными, но ничего лучшего человечество пока не придумало.
Вообще говоря, такой принцип относится ко всем нормальным, то есть основанным на своих собственных законах государствам – демократическим и не очень. В отличие от государств, в которых закрепленные в законе права и свободы носят чисто рекламный характер. Если государство соблюдает свои собственные законы только тогда, когда ему это выгодно, то никакого режима законности, а вместе с ним и юридических гарантий прав и свобод, нет и быть не может. Все эти права и свободы, в каком бы супердемократическом виде они ни были законодательно закреплены, юридической обязательности для власти не имеют, а граждане могут пользоваться ими только тогда и только в тех пределах, когда и в каких пределах власть им это дозволяет. Как это у нас было и есть с 17-го года.
Меня обычно упрекают в излишней категоричности, самоуверенности и безапелляционности суждений. Будто отдельные мои фразы вообще звучат как команды на плацу. Но мои выводы сделаны на основе применения правовых принципов, а они, в большинстве своем, имеют императивный характер и не допускают каких-либо половинчатых, промежуточных решений. Правовой анализ, примененный к отношениям в обществе, обычно дает четкий и категоричный ответ, исключающий расплывчатые и неоднозначные толкования. Так, если стало известно, что госчиновник совершил должностное преступление, то он обязательно должен быть привлечен к уголовной ответственности, – любой иной вариант будет беззаконием со стороны государства, неопровержимо свидетельствующим об отсутствии юридических гарантий прав человека. Либо одно – либо другое, никакого третьего промежуточного компромиссного варианта – чтобы и волки сыты, и овцы целы – здесь быть не может. Да и вообще, не только в правовой, но и в любой другой области нужно стремиться выражать свои мысли четко и ясно. Это необходимо делать постоянно хотя бы для самого себя – чтобы в голове был порядок, а не кавардак.
Если государство не соблюдает, а общество в силу своего бессилия не может заставить его соблюдать собственные законы, гарантирующие права граждан, то на вопрос о демократии возможен только один четко определенный ответ: демократии здесь быть не может. И сколько бы контраргументов не приводили, сколько бы заумных теорий не выдвигали – все они разбиваются о правовой метод анализа и не могут ни поколебать, ни опровергнуть единственно возможный вывод о немыслимости в таком обществе демократии.
Если при демократии отсутствуют юридические гарантии прав и свобод, то это не демократия и быть ею не может, во всяком случае, в общепринятом в мире смысле этого слова. Это может быть чем угодно, только не демократией. Правовое регулирование общественных отношений невозможно без юридической обязательности правовых норм. И если демократическое государство регулирует отношения в обществе не правом – тогда чем?! И какая в таком государстве может быть демократия?!
Все дело сводится, опять же, к вопросу о том, как государство соблюдает свои собственные законы. К вопросу, который очень многие всеми правдами и неправдами пытаются обойти стороной. Как-то не очень любят они выяснять, существуют ли у нас права человека в реальности или только на бумаге. Им гораздо сподручней обвинять заостряющих этот вопрос одновременно и в аморальности, и в гипертрофированно развитой нравственной принципиальности. Принцип объективности анализа требует принимать во внимание все имеющие значение признаки предмета
