Как убить литературу. Очерки о литературной политике и литературе начала 21 века - Сухбат Афлатуни
Воздух времени изменился. То знание, которое получали в семье – от родителей и прочей родни, в школе – от учителей, в профессии – от мастеров, теперь приходит легким движением перстов по сенсорному экрану. Не берусь оценивать, хорошо это или нет. Для каких-то профессий и видов деятельности, вероятно, хорошо. Для поэзии – не уверен.
Дело даже не в долгосрочной памяти, о которой говорил выше[130]. Дело – в несводимости поэзии к «информации о поэзии». Ни к гигабайтам поэтических текстов (даже очень хороших), ни к тому, что было и будет о поэзии и поэтах написано (даже замечательными критиками и литературоведами). Ни к постам и комментам обитающих в социальных сетях стихотворцев (даже известных). Поэзия – и тут я с Евгением Ермолиным отчасти соглашусь – действительно способ существования (только не «всех и каждого»). И как способ существования виртуально не передается. Только «вживую».
Поэзия как вид любительского творчества (досуга, «самовыражения») держится массами. Поэзия как часть литпроцесса – десятками, даже сотнями. Поэзия как искусство – единицами.
Тысячи юных стихотворцев желают быть «сами себе поэтами», без менторов, редакторов и злобных критиков. Без утруждения себя чтением поэтической классики в объеме, превосходящем школьные или университетские программы, и без отслеживания того, что печатается в серьезных литжурналах.
И они и останутся «сами себе поэтами».
Что же касается единиц… Единицы – в любом поколении – будут (непонятно почему) любить в школе именно ненужные, «лишние» предметы. И – опять же непонятно почему – заучивать наизусть целые страницы «устаревшей» классики. А начав писать стихи, не станут выкладывать их с пылу с жару в Сеть и тешить авторское самолюбие урожаем лайков. А будут отыскивать судей построже, а стихи – опять же по неясной причине – предлагать в толстые журналы, публикации в которых приходится ждать порой год и больше, и где сама публикация не приносит мгновенной «славы»…
Гарантии, что и из этих единиц вырастут в будущем крупные поэты, тоже нет. Но другого, более короткого и простого, пути в серьезную поэзию пока не открыто.
«Арион». 2016. № 4
Профессия – поэт?
Лет десять назад мы прогуливались со старшим коллегой-критиком по смотровой площадке алматинского Алатау. День до этого выдался суматошным, с массой литературных и окололитературных встреч. Беседуя, критик неторопливо проглядывал стопку свеженабранных визиток.
На одной из них под неизвестной мне фамилией я заметил надпись: «ПОЭТ».
Помнится, я усомнился в том, что подобное следует писать на визитке.
«А что писать на визитке Кушнеру?» – последовал вопрос.
Я отвечал что-то в духе известного места из «Мастера и Маргариты» насчет удостоверений. Что как раз Александру Семеновичу Кушнеру ничего писать не нужно.
Развития эта дискуссия не получила, мы продолжали прогулку, поглядывая на заросшие тянь-шаньской елью горы.
Вопрос тем не менее в памяти застрял.
Кушнеру или Чухонцеву объяснять, кто они, предположим, не нужно. Еще нескольким. Как быть с остальными? Какую профессию им упоминать – в анкетах, в документах, на тех же визитках?
Знакомые поэты, как я заметил, вообще редко раздают визитки. А на тех, которые раздают, написано обычно что-то вроде «редактор», или «переводчик», или еще что-нибудь более понятное. В моей собственной коллекции слово «поэт» обнаружил только на визитках двух азербайджанских литераторов. Вероятно, в Баку «поэт» всё еще звучит гордо и считается профессией.
Или в Алма-Ате, с которой начался этот разговор.
Можно, конечно, вспомнить известное высказывание Фроста: «Мне всегда неловко говорить: “Я поэт”. Это ведь всё равно что сказать о себе: “Я – хороший человек”». Но эта же этическая двусмысленность присутствует в названии и некоторых других профессий. Например, философа. Священника. Художника. Которые тем не менее считаются профессиями, а не просто формами самовыражения.
Является ли поэт профессией?
Профессионалы без профессии
Передо мной – толстый «Справочник Союза писателей за 1976 год».
Идем по алфавиту.
Абайдильданов Адильбек Байзолданович. В скобках – поэт. И домашний адрес.
Абакиров Баркатбас. В скобках – поэт. Адрес.
И так – до Я. До Яшина Д. А., поэта, город Ижевск.
Где-то около трех тысяч человек, чьей профессией значилось – поэт. Выделяю курсивом: профессией.
И неизвестный мне, но кем-то, возможно, уважаемый и ценимый Баркатбас Абакиров, и столь же неизвестные мне его коллеги – Адильбек Байзолданович, и Яшин Д. А., и многие, многие другие имели профессию.
Эта профессия называлась коротко и ясно – поэт.
Вопрос, какими поэтами они были, я оставляю за скобками. Или насколько их эта профессия кормила.
Людей, пишущих вполне профессионально стихи, за прошедшие сорок лет не убавилось. Напротив, их в несколько раз стало больше.
Я не говорю сейчас о 500-тысячной «армии поэтов» на Стихах. ру (хотя и там можно изредка наткнуться на вполне профессиональные тексты). Я говорю о тех, о ком писал когда-то в своей известной статье «Высокая (ли) болезнь» Сергей Чупринин («Знамя». 2004. № 1).
Пять тысяч человек – тех, кому есть что сказать и кто умеет говорить стихами, транслируя urbi et orbi свой неповторимый опыт, умело дирижируя нашим настроением, вполне профессионально освежая наш язык и наши чувства. Боже же ты мой – пять тысяч! и число их неумолимо пополняется!..
Пополняется, но дело даже не в этом. Пять тысяч. Или семь тысяч. Важно – повторю вопрос – является ли это умение «вполне профессионально говорить стихами» сегодня профессией?
Открываю более свежий справочник: «Общероссийский классификатор профессий рабочих, должностей служащих и тарифных разрядов ОК 016–94».
Смотрим на «П». Есть «Переписчик нот по Брайлю». Есть «Парашютист – укладчик парашютов». Есть «Портье» и «Постановщик трюков».
«Поэт» – отсутствует.
Никто не спорит, укладка парашютов или постановка трюков – труд, требующий профессиональных навыков. Но и писание стихов – тоже не забава. Пусть для многих оно просто хобби – но увлечением может быть и парашютный спорт. Для профессионального поэта же… «В грамм добыча, в год труды», Маяковский, в школе еще проходили.
Об этом, кстати, почти три года назад говорил на Литературном собрании Игорь Волгин.
Сегодня у нас на секции поэзии шли разговоры совсем не о поэзии, то есть о поэзии тоже, конечно, но и о социальных вопросах. Что выяснилось? Что писатель, литератор – такой профессии нет в перечне профессий. То есть все присутствующие здесь как бы никто. Потому что есть ссылка в Трудовом кодексе на творческие специальности, но в реестре
