Слова и смыслы. Мировоззрение и картина мира: ассоциативный словарь - Сергей Николаевич Белкин
Со схожими идеями связана концепция переселения душ. Возможно, как верят пантеисты, мы растворены во всех минералах, всех растениях, всех животных, всех людях. Но, к счастью, мы этого не знаем. К счастью, мы верим в индивидуальности. И если бы мы не были обмануты, эта цельность раздавила бы нас».
Прокомментирую. Прежде всего, просто призову получить вместе со мной удовольствие от встречи с Борхесом. Он мне – и миллионам почитателей во всем мире – нравится. И его рассуждения, и его эрудиция поучительны и благотворны. В этом фрагменте важной является, прежде всего, отправная точка: идея вечности, существующая «в формате» платоновской идеи, то есть сродни некой бестелесной сущности, витающей «где-то там» и живущей своей жизнью. Этой идее вечности приписано желание: отразиться в других существах. Не вижу решительно никаких оснований приписывать какой-либо платоновской идее желаний. Платоновские идеи «по идее» самодостаточны, и до всего прочего у них нет (не должно быть) дела. Однако это – ошибочное, на мой взгляд, – предположение не отменяет прекрасной метафоры: «время – текучий образ вечности». Просто это не образ, возникший в связи с «желанием» идеи, а образ, созданный человеком (Платоном), размышлявшем о вечности и о времени.
С размышлениями о вечности тесно связаны размышления о бесконечности (См. Бесконечность) и о бессмертии (См. Бессмертие).
Время как инструмент
Время для писателя, сочиняющего сложный роман, такой, например, как «Война и мир», это довольно гибкий инструмент, позволяющий мгновенно перемещаться из одной эпохи в другую, из сферы переживаний одного персонажа в мир размышлений другого. И при этом у всех описываемых событий своя скорость движения времени: для нетерпеливого, томящегося ожиданием, время течет медленно, для страшащегося приближения неприятного события – быстро… Эти особенности людской психологии писателям известны, и они их красочно описывают, стремясь к полноте раскрытия чувственно-образного мира своих персонажей. Загадочную фразу произнес Валентин Катаев в «Святом колодце»:
«…Я мог приказать разбудить себя в определенное время, хотя времени, как такового, в общем, не существует». К этой мысли он вернулся и в «Алмазном венце»: «Только что я прочел в черновых записях Достоевского: "Что такое время? Время не существует, время есть цифры, время есть отношения бытия к небытию…" Я знал это уже до того, как прочел у Достоевского. Но каково? Более чем за сто лет до моей догадки о несуществовании времени! Может быть, отсюда моя литературная «раскованность», позволяющая так свободно обращаться с пространством».
Мне эта броская мысль «в свое время» (было мне, наверное, лет 16–17) понравилась, как нравился вообще Катаев. То, что это не просто броская фраза, а нечто, уходящее в философскую глубину, стало мною осознаваться гораздо позднее.
Вот еще один пример рассуждений о существовании и несуществовании времени. Их автор – Петр Демьянович Успенский, выдающийся исследователь «таинственного», «чудесного», эзотерического. Вот что он пишет в своей книге «Новая модель Вселенной», написанной в эмиграции на английском языке и изданной в Лондоне в 1930 году. Приведу довольно длинную цитату, благо избранный жанр моего сочинения (эссе) это вполне допускает.
«Проблема времени – величайшая загадка, стоящая перед человечеством. Религиозное откровение, философская мысль, научное исследование и оккультное знание – все сходятся на одном, на проблеме времени, и все приходят к ее одинаковому решению. Времени нет! Нет непрерывного и вечного возникновения и исчезновения явлений. Нет вечного фонтана являющихся и исчезающих событий. Все существует всегда! Есть только вечное настоящее, Вечное Теперь, которого не в силах ни охватить, ни представить себе слабый и ограниченный человеческий ум. Но идея "вечного теперь" вовсе не есть идея холодной и беспощадной предопределенности, точного и непременного предсуществования. Совершенно неверно сказать, что раз все уже существует, раз уже существует далекое будущее, раз наши поступки, мысли и чувства существовали десятки, сотни и тысячи лет и будут существовать всегда, то значит нет жизни, нет движения, нет роста, нет эволюции. Люди говорят так и думают, ибо они не понимают бесконечного и хотят измерить глубины вечности своим слабым, ограниченным, конечным умом. Разумеется, они получат самое безнадежное решение, какое только может быть. Все есть, ничто не может измениться, все существует заранее и извечно. Все мертво, все неподвижно в застывших формах, среди которых бьется наше сознание, создавшее себе иллюзию движения, движения, которого в действительности нет. Но даже такое слабое и относительное понимание идеи бесконечности, которое доступно ограниченному интеллекту человека (при условии, что оно развивается в правильном направлении), достаточно для того, чтобы разрушить "этот мрачный фантом безнадежной неподвижности". Мир есть мир бесконечных возможностей! Наш ум следит за развитием возможностей всего в одном направлении. Но фактически в каждом моменте есть множество возможностей, огромное их число. И все они осуществляются, только мы этого не видим и не знаем. Мы видим только одно из осуществлений; в этом и заключается бедность и ограниченность человеческого ума. Но если мы попробуем представить себе осуществление всех возможностей настоящего момента, затем следующего момента и т. д. и т. п., мы почувствуем, как мир бесконечно разрастается, непрерывно множится и делается неизмеримо богаче, совершенно не похожим на тот плоский и ограниченный мир, который мы себе нарисовали. Представив себе это бесконечное многообразие, мы ощутим на мгновение "вкус" бесконечности и поймем неправильность и невозможность подхода к проблеме времени с земными мерками. Мы поймем, какое бесконечное богатство времени, идущего во всех направлениях, необходимо для осуществления всех возможностей, возникающих в каждый момент. И поймем, что сама идея возникновения и исчезновения возможностей создается человеческим умом потому, что иначе он разорвался бы и погиб от одного соприкосновения с бесконечным существованием. Одновременно с этим мы ощутим нереальность всех наших пессимистических выводов перед громадностью раскрывающихся горизонтов. Мы почувствуем, что мир бесконечно велик, и всякая мысль о какой-либо ограниченности, о том, что в нем чего-нибудь может не быть, покажется нам просто смешной».
Время является весьма гибким инструментом не только в литературе, но и в театре, в кино. Управление темпом повествования – важнейшее умение режиссера и актера. Состояние тревожного ожидания (саспенс) – вот что так мастерски формируют у зрителя хорошие режиссеры. Захватывающее действие, от которого невозможно оторваться, тот самый экшн, на котором построены все современные боевики и фильмы-катастрофы.
Сакральное время
Сакральное, священное время – особый вид времени. Я его себе представляю скорее как пространственно-временной континуум: так мне легче оперировать
