Александр Уолкер - Одри Хепберн - биография
"Искрящийся Париж" оказался, к сожалению, тем суфле, которое, как его ни взбивай, останется жидким. Холден уже давно пережил свои лучшие годы и к тому же беспробудно пьянствовал. Была какая-то печальная ирония в том, что сценариста в фильме, который в погоне за вдохновением поглощает одну "кровавую Мэри" за другой, играл такой же актер. Он сам то и дело (в тайне от всех) прикладывался к бутылке. Вечером его приходилось нести к машине на руках. Одри сразу же стало ясно, что Холден все eщё любит ее. Но его алкоголизм, утрата того, что было в нем прежде, стало причиной постоянных ошибок, а порой и откровенного непрофессионализма на съемочной площадке и непредсказуемого поведения после работы. Одри приходилось выдерживать бесконечные дубли из-за его забывчивости и ошибок. А для Одри это значило снижение уровня исполнения.
Беспокоило eё и другое. Клод Ренуар, великолепный художник по свету в традиционном кино, не смог понять особенности этого фильма. Юмор "Искрящегося Парижа" во многом основывался на пародировании стилей жанров в ходе того, как Одри и Холден фантазируют о том, что должен представлять собой их "фильм в фильме" под названием "Девушка, которая украла Эйфелеву башню". Его можно сделать комедией, шпионским боевиком, мюзиклом, романтической мелодрамой и даже вестерном. Опасаясь, что стиль художника Ренуара нанесет вред eё экранному образу, Одри потребовала, чтобы его заменили Чарльзом Лэнгом, снимавшим "Мы будем чужими, когда встретимся".
А Холден пил все больше и больше. Все ужасней становилось его поведение. Однажды его застали карабкающимся по стене к окну гримерной Одри, расположенной на третьем этаже студии де Булонь. Он был подобен какому-то средневековому рыцарю, желающему узреть свою прекрасную даму в окне высокой башни замка. Холдена пришлось поместить в клинику и приводить в норму. Потом он попытался добраться на автомобиле до Бургенштока, куда Одри уехала на уик-энд, и попал в дорожную аварию, что eщё более осложнило и затянуло съемки. Одри уже жалела, что со всем этим связалась.
Фильм вышел на экран на год позже, чем полагалось. Это тоже сказалось на его незавидной прокатной судьбе. А ведь в нем было целое созвездие знаменитостей: - Ноэль Кауэрд, Марлен Дитрих, Мел Феррер. Не оправдал он и своего названия. Похвалили только в одном отзыве костюмы, созданные Живанши. А вдобавок в светской хронике появились первые откровенные намеки на то, что далеко не все благополучно в семействе Одри. Она была несчастна: несчастна из-за расставаний с Мелом и несчастна после его возвращения, когда он собственными глазами увидел, в какую откровенную галиматью превратили "Искрящийся Париж". Он резко и без обиняков высказал ей то, что Одри прекрасно знала сама: она совершила грубую ошибку, согласившись сниматься в этом фильме. Эпизодическая роль Мела в картине состояла в том, что он появляется на вечеринке в костюме "Доктора Джекиля и мистера Хайда", то есть в двух масках: с одной на лице и другой на затылке. И это стало точным символом того состояния, в котором находился их брак.
Перед тем как покинуть Париж, Одри получила громадную компенсацию за все то, с чем ей пришлось смириться из-за фильма Куайна. Ей на помощь пришел старый друг Стэнли Донен, обрадовав предложением, которое, как она почувствовала, "ей к лицу", словно платье, сделанное eё любимым кутюрье. Речь шла о фильме "Шарада". Помимо всех других его достоинств, актерский состав включал, наверное, последнюю звезду из тех, обаяние которых кажется бессмертным, - Кэри Гранта.
"Я хорошо знал Кэри", - вспоминает Донен. Они вместе работали над такими фильмами, как "Трава зеленее", "Неосторожный". Донен теперь жил в Англии. Сценарий "Шарады" Гранту очень понравился.
"Вот если бы только Одри согласилась играть главную женскую роль", заметил он.
Романтический приключенческий фильм "Шарада" был сродни популярным лентам о Джеймсе Бонде и картинам, которые обычно называли "таинственными историями в стиле Хичкока". "Шарада" - это постмодернистская шутка, где ничего нельзя принимать за чистую монету. Веселье и ужас были поставлены здесь с ног на голову.
Один из персонажей на похоронах втыкает булавку в тело покойного, чтобы удостовериться в том, что он мертв; убаюканные нудными выступлениями делегаты конференции "ЮНЕСКО" внезапно пробуждаются, услыхав в наушниках романтический диалог двух влюбленных в будке синхронных переводчиков; устрашающий пистолет, нацеленный на героиню, извергает из своего дула струю воды - и так далее. Подобно многим, кто по-настоящему ценит надежность обыденной жизни (например, Хичкок), Одри имела склонность к невинному подшучиванию над окружающими. "Шарада" оказалась такой большой и весьма ловкой шуткой - ей очень понравился сценарий. "Если бы только Кэри согласился сыграть главную мужскую роль", сказала она. И фильм, по словам Стэнли Донена, как-то так легко и без особых препятствий "выстроился".
Гранту было уже пятьдесят восемь лет, на двадцать пять лет больше, чем Одри. Они никогда прежде не встречались. Донен познакомил старую легенду с новой. "Перед началом съемок я заказал столик в итальянским ресторане в Париже - ресторана уже нет, увы! - и привел туда Одри. Мы сидели за столом, когда заметили Кэри. Он выглядел безупречно в своем желтовато-коричневом костюме. Мы оба встали в знак уважения к знаменитости - хотя Одри была ничуть не меньшей величиной - и я сказал: "Мне нет необходимости представлять вас друг другу". Одри заметила, что не может поверить, что обедает с Грантом, не говоря уже о съемках в одном фильме. "Я так волнуюсь, - продолжала она, - я уверена, мне не удастся завершить этот обед, а что говорить о фильме".
Кэри умел снимать напряжение. Лекарство было у него, что называется, на кончике языка. "Садитесь, - сказал он Одри, - положите руки на стол... Хорошо... Опустите голову на руки... Хорошо... Сделайте глубокий вдох... Расслабьтесь". И тут Одри локтем опрокинула бутылку красного вина, залив Кэри весь его безупречный желтовато-коричневый пиджак. Она пришла в неописуемый ужас, словно ребенок, совершивший что-то неприличное на торжественном вечере". С той же беззаботностью, как и в кино, где он принимает душ прямо в костюме, Грант снял с себя залитый вином пиджак, который тут же отнесли в химчистку, и спокойно приступил к еде. Так и завязался тот тип отношений между ними, который нашел свое отражение в фильме.
Гранта беспокоила относительная молодость Одри. Он осознавал риск показаться слишком очарованным ею при том, что его возраст делает близость между ними совершенно неприемлемой для зрителя. Его легкое шутовство в "Шараде" было сознательной - и успешной! - попыткой создать впечатление романтической привязанности, характерной для эксцентричных комедий 30-х годов, в которых два совершенно неподходящих друг другу человека встречаются, знакомятся, ссорятся, начинают друг друга ненавидеть и затем вновь влюбляются. Но Одри никак не могла обойтись без любовной сцены с Кэри Грантом. Донен позволил ей поцеловать Гранта - не долгим, длящимся целую вечность кинопоцелуем, а легкими прикосновениями губ к прославленному подбородку Гранта. "Мне нравится тот момент и фильме, - рассказывал Стэнли Донен, - когда Одри говорит Кэри: "Ты знаешь, что у тебя не в порядке?" "И что же?" спрашивает он. А она отвечает: "Ничего!" Таково было отношение Одри к Гранту на протяжении всего фильма.
Зима 1962 года была ранней и ужасно холодной. Многие эпизоды "Шарады" снимались "на натуре" и в самые морозные ночные часы. Одри переехала в уютный отель "Рафаэль", где было больше удобств. Мел же остался в Фонтенбло. С точки зрения газетчиков, это выглядело как разъезд супружеской пары. Вновь поползли слухи о разводе. Одри в ответ на это не допускала к себе репортеров, пока снимался фильм. Когда фотографу из "Синемонд" удалось пробраться в eё гримерную, она хотела схватить фотографию Шона и спрятать. Похищение детей из богатых семей тогда входило в моду. Незадолго перед тем на виллу Одри в Бургенштоке проникли взломщики и украли статуэтку "Оскара", полученную за "Римские каникулы". Правда, швейцарская полиция обнаружила eё в поле неподалеку: воры выбросили эту вещицу, поняв, что "Оскара" не так-то легко сбыть.
В свободные от съемок часы она часто звонила Мелу, стремясь сократить растущее между ними расстояние, заставить молву замолчать. Одри убегала со съемочной площадки в саду Пале-Рояль в два часа ночи и звонила мужу из ночного бистро.
В одном из диалогов "Шарады" есть слова, заставляющие вздрогнуть внимательного зрителя. Они звучат теперь поистине пророчески. Одри, сопровождаемая Кэри Грантом, идет, не зная о цели своего пути и не будучи уверена в добрых намерениях этого привлекательного и загадочного мужчины. Когда они выходят из лифта и Одри спрашивает его, где они находятся, Грант отвечает: "На той улице, где вы живете". Слова абсолютно такие же, как в песенке из "Моей прекрасной леди".
