Станислав Бышок - Иллюзия свободы. Куда ведут Украину новые бандеровцы
Начало XXI века, эпоха постмодерна, характеризуется, с одной стороны, массовой культурноэкономической и политической глобализацией, а, с другой, обратным процессом — возрождением регионализма и центробежных политических тенденций. Казалось бы, в эру Интернета и мгновенных электронных платежей является ли для кого-то принципиальным вопросом независимость Шотландии от Великобритании, а Каталонии или Страны басков от Испании? Парадоксально, но ответ утвердительный.
Победившая в «цивилизованном» мире либеральная идеология способствует тотальной атоми-зации общества на отдельных индивидов, не связанных друг с другом иными связями, помимо экономических. Атомизация общества закономерно приводит к снижению доверия между индивидами, ведь доверие основывается на опыте и разделяемых всеми ценностях и единых нормах поведения, которых в условиях понятой в либеральном ключе свободы быть не может.
Вместе с тем состояние постоянной, пусть даже «вытесненной» из сознания, тревоги вместе с недоверием к окружающим крайне болезненно воспринимается «атомизированными» индивидами. Они начинают искать (или же конструировать) те общности, которые они могут назвать «своими» и в рамках которых они смогут чувствовать себя комфортно. В этом причина появления в современности множества новых субкультур и философско-религиозных течений. Так люди постмодерна, лишённые корней в условиях «свободного» общества, ищут себя.
Кто-то «находит себя» в ассоциировании с таким конструктом из эпохи модерна, как «нация», в истории или же мифологии своей большой или малой Родины, в своём языке и культурных корнях. На этом фоне повсеместно в Европе снимается «бан» на национализм вместе с признанием краха попытки построения «мультикультурного» общества в Англии и Германии. В данном контексте резкий скачок популярности националистической партии «Свобода» и победные выборы в Верховную Раду Украины соответствует общему тренду современной европейской политики.
12.2. Свободно плавающая тревога
Нестабильная экономическая и политическая ситуация в стране, неуверенность в завтрашнем дне способствуют формированию тревожных и тревожно-мнительных черт характера. Особенно ярко эти черты проявляются у людей, чей подростковый возраст пришёлся на конец 80-х и начало 90-х гг. XX века, период распада Советского Союза и разгула «бандитского капитализма».
У граждан более старшего возраста сохранились положительные воспоминания о «старых добрых временах», со спокойной и размеренной жизнью в стабильном, без потрясений, социуме. Старшее поколение, традиционно более консервативное, имеет перед глазами образ того, «как должно быть». Молодые же украинцы, чья личность формировалась в «смутное время», лишены таких положительных воспоминаний о стране. Им знакомы ощущения дискомфорта и «тонкого льда», необходимости постоянной борьбы за «место под солнцем».
Психологически ощущение «свободно плавающей тревоги», как её называют психоаналитики, гораздо труднее переносимо, чем те или иные сфокусированные на чём-то конкретном страхи (фобии). Если, по известному определению, ожидание смерти хуже самой смерти, то свободно плавающая тревога хуже ясного страха по отношению к тому или иному человеку, событию или ситуации.
Свободно плавающая тревога не может долго находиться в сознании личности. Она либо временно «вытесняется» в подсознательное и затем постоянно «всплывает» в повторяющихся ночных кошмарах или навязчивых состояниях, либо «прилепляется» к тем или иным «внешним» объектам, будь то животные, конкретные люди, представители целых субкультур или этносов, ситуации, места, транспортные средства.
В случае, если тревожный человек идёт в политику, рационализация его страхов может идти через историческую мифологию и тенденциозно рассматриваемые факты истории или современности. Рационализация — свойство психики искать рациональное (то есть разумное) объяснение любым своим симпатиям и антипатиям, настроениям, предпочтениям, радостям или страхам. Вместе с тем это объяснение вовсе не обязательно будет отражать реальные причинно-следственные связи. Реальные связи зачастую скрыты, «вытеснены» из сознания.
Признать нерациональность собственных фобий для взрослого человека трудно, а указать их (как бы) рациональную вешнюю причину — вполне приемлемо. А вот мушкетёр Портос был открытым человеком, не искавшим рационализаций, поэтому прямо заявлял: «Я дерусь… просто потому, что я дерусь». Но в реальной жизни, а там более в политике, бывает, как правило, совсем не так. Не «я дерусь, потому что я дерусь», но «я дерусь, потому что враги внушают мне страх и я должен бить первым, моё поведение обусловлено внешней реальностью, а не моими внутренними, скрытыми мотивами». И «внешние» враги, истинные или, чаще, мнимые, всегда успешно находятся.
12.3. Ритуализм
Один из способов справиться с тревожным состоянием, с неуверенностью в завтрашнем дне, с ощущением недифференцированного потока пугающих внешних впечатлений, всё смывающего на своём пути, — это строгое соблюдение ритуала. Ритуал структурирует реальность в условиях постоянно меняющегося мира. В первобытной общине, в эпохи Античности и Средневековья жизнь человечества, полная войн, эпидемий, голода, в значительной степени поддерживалась именно ритуалами, связанными с солнцестоянием и равноденствием, со сменой сезонов и сбором урожаев, с половой или профессиональной инициацией, с религиозными праздниками.
В современном же мире формально оставшиеся ритуалы (например, военная присяга или получение аттестата о среднем образовании) больше не имеют сколько-нибудь существенного влияния на жизнь общества. Современность индивидуалистична, здесь каждый живёт по своему расписанию и поступает по своему произволу. Обретение человеком индивидуальной свободы, о чём так мечтали философы эпохи Просвещения, не сделало его счастливее. Напротив, человек XXI века остался один на один с внешним миром. Чтобы выстоять в этой «очной ставке», человеку вновь потребовалось ритуализировать свою жизнь.
Привлекательность германского национал-социализма, на который, как бы они от этого официально не открещивались (впрочем, в личных беседах некоторые социал-националисты это признают), во многом ориентируются представители ВО «Свобода», в известной степени строится именно на восхищении ритуалом. Ночные факельные шествия свастичным строем, величественные парады «белокурых бестий» в чёрной форме от Hugo Boss, торжественные ритуалы принятия в НСДАП или СС с клятвами и освящением «знаменем крови» — важные элементы, позволяющие людям ощущать свою общность с соратниками и единомышленниками и, одновременно, свою причастность к идеям и делам высшего порядка.
Ритуалы у ВО «Свобода», конечно, скромнее, чем у НСДАП, однако задачу сплочения рядов и идеологически-эмоциональной «зарядки» активистов они выполняют полностью. «Свободовцы» разных возрастов и социальных статусов с горящими глазами рассказывают о проведённом ими в октябре 2012 года марше памяти УПА, о символике партии и о процедуре принятия в ВО «Свобода». Кстати, испытательный срок партийца занимает целый год, в течение которого кандидат проходит ряд «инициа-тических» испытаний: от заполнения анкеты и собеседования до дежурства в штабе, работы в агитбригадах и участия в митингах.
Традиционные украинские рубашки-вышиванки, не всегда хорошо сочетающиеся с другими элементами одежды, стали одной из главных составляющих партийного дресс-кода, хотя широкую «моду» на них ввели в период «Оранжевой революции» Виктор Ющенко и Юлия Тимошенко. Партийцы всячески подчёркивают собственную национальнокультурную идентичность и, одновременно, свою особость, отличие от стандартных политических клерков в галстуках и однотонных рубашках.
12.4. «Что такое хорошо и что такое плохо?»
Ирина Фарион, центральный идеолог ВО «Свобода» и новоизбранный депутат Верховной Рады Украины, известна даже за пределами Украины своими откровенно русофобскими заявлениями, экстравагантными поступками и истерическими формами поведения. У наблюдателя создаётся впечатление, что пани Фарион всегда находится в возбуждённоагрессивном состоянии, граничащим с дисфорией (противоположность эйфории). Однако «свободов-цы» весьма ценят свою коллегу, на официальном уровне всячески превозносят её компетентность в исторических и филологических вопросах (она кандидат филологических наук), регулярно выставляя в качестве спикера на митингах и популярных ток-шоу.
«Почему во Львове и в Украине в целом издается и продается столько книг, переведенных не на украинский, а на русский язык? Почему в наших маршрутках звучит москальская попса и москальская реклама? Чтобы бороться с этим мы должны прибегнуть к агрессивному сопротивлению. И я прошу вас об этом агрессивном сопротивлении против всего москальского», — призывает партийцев Ирина Фарион. По её словам, такая радикально негативистская риторика не есть проявление русофобии, но лишь призыв к защите украинского языка и культуры, украинского этноса от размывания волной глобализации и унификации.
