Коллектив авторов - Сравнительное богословие. Книга 3

Если кто-то из верующих новонаветным церквям настаивает, что не имеет ни малейшего значения для отношения к свидетельствам апостолов о событиях после взятия Христа под стражу, молились они совместно со Христом, либо же не молились — пусть утрудится объяснить: зачем он молится сам? ощущает ли он в себе какую-нибудь разницу настроений и дел, во-первых, после совершения несуетной искренней молитвы и, во-вторых, когда он по забывчивости, лени или иным причинам уклонился от молитвы или суетливо исполнил ритуал? А если с его точки зрения нет никакой разницы для течения жизни человека молиться либо нет, то в чём тогда неправы откровенные атеисты, прямо отрицающие необходимость для человека молитвенного обращения к Богу для того, чтобы в жизни всякого индивида и общества в целом всё было бы по Правде-Истине? И почему для апостолов необходимо сделать исключение, и настаивать, что их немолитва осталась без каких-либо последствий, что они не впали в искушение, вследствие чего их свидетельства истинны так же, как если бы они молились?

Есть ещё одно обстоятельство и оно прямо связано со смыслом молитвы Христа, который передан Матфеем, Марком, Лукой в основном однозначно: «Авва Отче! всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу ‹пусть будет: добавлено нами при цитировании для пояснения общего контекста›, а чего Ты» (Марк, 14:36).

Из этих слов можно понять, что:

· Иисус нисколько не сомневался, что Всевышнему, Всеблагому Творцу и Вседержителю — Богу, который есть, всё возможно осуществить праведно в сотворённом Им по Его благому Предопределению Мироздании;

· Иисус был готов искренне исполнить принятую им на себя миссию в Промысле Божием, каковы бы ни были сопутствующие и возникающие вследствие её исполнения обстоятельства, и не пытался уклониться своеволием от исполнения Промысла; и у него не было в намерениях отказаться от христианской этики и действовать по способностям (намного превосходящим самые буйные фантазии любого военно-силового ведомства) в пределах Божиего попущения в отношении своих оппонентов. По существу он, как всегда (и этого не достаёт подавляющему большинству из людей), был и в Гефсиманском саду в ладу с Богом и верил Ему, хотя всеми чувствами своими и сверхчувственно ощущал: алгоритмика коллективной психики общества, в которое он пришёл, уже работает на пресечение его миссии, что в этом обществе в своём прежнем качестве- праведника во всей полноте достоинства человека — он — не жилец.

Возникает вопрос: а дано ли знание о том, чего в действительности хочет Всевышний — всеобъемлющая личность во всей Своей полноте и совершенстве? Однозначный ответ на этот вопрос известен, как минимум, бессознательно, каждому, кто прочитал Новый Завет хотя бы раз:

«Если бы вы знали, что значит: милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных» (Матфей, 12:7). «Пойдите, научитесь, что значит: милости хочу, а не жертвы» (Матфей, 9:13).

Вопреки этому, однозначно доведённому до сведения всех из уст самого Христа, новонаветные церкви имени его, настаивают, что Бог избрал Себе «жертву умилостивления»,[221] осудил в Своём Предопределении бытия Мироздания невиновного праведника на казнь в угоду неправоумствующим, порешившим искушать Бога, который есть, позволив всем грешным искупить свои грехи кровью праведника[222] вместо того, чтобы взрастить праведность в себе. И после этой напраслины церкви поучают людей, что Бог есть Любовь.

Если Бог Всевышний есть Любовь, то Он — Любовь и к Иисусу. И нет в Мироздании ничего и никого, что не позволило бы Всевышнему Богу, который есть, любовно ответить на молитву Христа в Гефсиманском саду в полном соответствии с её общеизвестным смыслом, не лишив при этом человечество спасения в истинном смысле этого слова. И ничто в мире не свидетельствует о том, что Всевышний поступил иначе, поддержав Своим Промыслом неправоумствующих, посягнувших на искушение Бога и жизнь Христа.

Но о факте ответа Всевышнего на обращённую к Нему молитву Христа, верующего Ему беззаветно, засвидетельствовать было некому потому, что: те апостолы, которые могли бы это сделать; которые были призваны к молитве для того, чтобы это сделать — вместо того, чтобы бодрствовать и молиться, пребывали в сонных грёзах. И потому они — как и все прочие «очевидцы» — бессовестно пали жертвой своего неверия непосредственно Богу, который есть, пали жертвой искушения своей верой в ветхонаветные писания и в учение об истинности пророчества Исаии.

Но всё могло бы быть иначе. Если бы кто-нибудь из апостолов (лучше — хотя бы двое — тандем) поднялся на уровень мировоззрения Иисуса (а значит он не продремал бы молитву в Гефсиманском саду) и примкнул в молитве к Иисусу в решающий момент Истории, то:

· либо сама История могла бы пойти иначе, если бы Бог решил дать возможность Иисусу и тем апостолам, что поднялись до его уровня мировоззрения проповедовать и дальше христианство (по смыслу их молитвы в Гефсимании); тогда возможная победа учения Христа 2000 лет назад, либо чуть позже, обеспечила бы царство Божье на Земле (рай для людей на Земле)[223] уже к сегодняшнему дню;

· либо души тех апостолов, что вошли с Иисусом в Человечность были бы вместе с душой Иисуса забраны Богом к Себе до мистерии казни, что избавило бы этих апостолов помогать глобальному библейскому проекту «мировой закулисы» (как это произошло с ними).

· либо Иисус вместе с верными христианству апостолами, выполнив свою миссию в Палестине, ушли в другие земли, где их не стали бы преследовать за христианские принципы.

Однако, согласно библейским рассказам, ни одного бодрствующего и молящегося вместе с Иисусом не было на тот момент. Что касается апостола Иуды Искариота, который согласно библейскому рассказу предал Иисуса, то это — малозначительный эпизод, возможно и бывший во время пребывания Иисуса в миру, но раздутый до неимоверных размеров значимости среди верующих «христиан» (в том числе и чтобы имя Иуды прочно вошло в библейскую культуру):

От Марка 14

43 И тотчас, как Он ещё говорил, приходит Иуда, один из двенадцати, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и книжников и старейшин.

44 Предающий же Его дал им знак, сказав: Кого я поцелую, Тот и есть, возьмите Его и ведите осторожно.

45 И, придя, тотчас подошел к Нему и говорит: Равви! Равви! и поцеловал Его.

Дело в том, что легенда про предательство Иисуса Иудой Искариотом — увод в сторону от основного предательства, совершённого в ходе становления библейского проекта. Новый Завет говорит об упрощённом для толпы до «тридцати серебренников» предательстве не дела Иисуса, а личности Иисуса. А дело и личность — разные по значимости величины для Бога. Иисуса Христа, как сделавшего всё в миру от него зависящее, Бог, согласно смысла молитвы Иисуса, взял к Себе с упреждением (либо вывел из-под замысла «мировой закулисы» иным образом в безопасное для жизни место), избавив от мук казни и унижения со стороны римской и иудейской толп. А вот дело Иисуса «зависло» на почти что два тысячелетия.

Увод мыслей будущих «христиан» от подмены дела Христа на предательство личности Христа — одна из крупнейших провокаций Нового Завета.

Действительно, после ухода в мир иной Иисуса (либо его ухода из Иерусалима), «мировая закулисы» успешно развернула псевдохристианский проект с помощью деяний апостолов, проспавших Царство Божие. Их «развели» (и они сами «разводились») на «пророчестве» Исаии как по их же благонамеренности и доверчивости, так и по их злонравию и психической подконтрольности библейскому (ветхозаветно-иудейскому — на то время) эгрегору.

Поэтому весь период «христианства» можно условно разделить на три крупных периода:

· Христианство Иисуса Христа: то учение (Идеи), которое имел в виду сам Иисус Христос при его жизни в миру.

· «Христианство» апостолов: то, что имели в виду апостолы, несущие в мир вторичные толкования учения Христа.

· «Христианство» «мировой закулисы» после принятия канонов Нового Завета в Римской империи.

Возникает ещё один вопрос: если Бог вознёс Христа к себе (либо увёл Христа из Иерусалима в безопасное место), упреждая инсценировку его казни, Бог не только не желал, не предопределял подвергать Христа крестным мукам, как тому учат церкви, но так же не желал, чтобы увенчалась успехом затея вовлечь Христа в грязную инсценировку «казни — воскресения бога» с далеко идущими глобальными целями, то почему казнь все присутствующие видели как будто она была?