Александр Хаминский - Пейсбук

Песня о Родине. Сны

Однажды в суровую смутную поруЯ вылез из Бентли, прекрасен и горд.Гляжу: поднимается медленно в гору(а может под гору) российский народ.

К тележке приладив пилу и лопату,Скупые пожитки к бортам подвязав,Мы место под солнцем искали когда-то,Кого-то забыв, а кого-то распяв.

Все носим с собой, патефон и транзистор,Дырявую кружку, она ж – решето.Нам лозунг сложил как-то первый министр,Что будет ничем тот, кто нынче никто.

И мысли сверяя с сигналом желудка,Воздвигнув желаньям своим пьедестал,От солнца спасаясь в тени предрассудков,Народ очень нужные вещи достал.

Пилу – отпилить золотишка чужого,Лопату – сгрести все деньжищи вокруг.А в детстве, ты помнишь, хотелось простого:Поменьше врагов да побольше подруг.

Поэты, артисты, писатели в блоге,Спортсмены, крестьяне, бойцы на броне,Мы все как один вечно строим дорогиВ великой могучей советской стране.

Еще собираем из тел монументы,Конвейеры, шнеки из резьб винтовых.На стройке бывают такие моменты,Когда вместо скрепок вбивают живых.

Но люди не гибнут и даже не гнутся,Тверды как из стали, как гвозди крепки.Ударишь по шляпке – винтом завернутся.Такие простые у нас мужики.

Один посмотрел на меня с укоризной:«Где винт ты увидел, пархатый задрот?Стою я на страже великой отчизны,А значит не винт, а, как минимум, болт.

Мы вас, тунеядцев, кормили-поили,А вы позабыли, наверное, о том.Ну все, пи****сы, пи***ц, разозлили,Как сейчас ох**чу по морде болтом!»

Засунул поглубже я в уши беруши,До самых бровей воротник натянул.Не думал, не видел, не знал и не слушал,И здесь даже не был. Я просто уснул.

Мне снилась Россия, просторы и дали,Хлеба и гречиха, жара и мороз.Проснуться боюсь. Вдруг опять на***ли?Я снова лошадка и хвороста воз…

Меня не спросили: хочу ли, желаюИграть мизансцены статистом немым.Хозяин сказал: «все, построились в стаю,И – строем шагайте за счастьем своим.

Кто будет послушен, тот сможет пробитьсяВ опричну мою охранять монастырь.Лояльные тельца оставят в столице,А всех остальных – напрямую в Сибирь».

Идут не спеша, с хрипом воздух глотают.Последние молча сжигают мосты.Приказ есть приказ, шавки больше не лают,Клыков тоже нет. Лишь виляют хвосты.

Меж тем разгораются всякие страсти.Летят Д’Артаньяны Москву покорять.Им мало красавиц, им хочется власти,Когда можно тихо чужое отжать.

Все дыры, что были, мы напрочь прос**ли:Глаза, рот и уши, и, кажется, ж…Нам в эти места быстро гайки загнали.Готовят болты. Нет, вкрутили уже.

А может, все это у нас понарошку,И утром проснусь, и исчезнет кошмар?Опять миру мир, булка, миска и ложка,Разлитый в стаканы портвейн «Солнцедар»?

Мы вечно играем в слепую рулетку,Поставив на кон и жену, и постель.Где тот психиатр, что выдаст таблетку,Чтоб больше не видеть в глазах карусель?

За белых и синих, за красных и черныхНе выйду на площадь и в строй не пойду.По мне – это просто расейское порно,Где лают и пляшут под чью-то дуду.

В потемки спросонья и без сожаленьяСорвусь, не удержат блатные дружки.В уме и в сознании без капли сомненьяВысоцкий ведь тоже рванул за флажки.

За мною бежали, кричали: Иуда!И эти, и те. Через силу ушел.Не верю я в сны и смотреть их не буду.Я вышел из Бентли… и снова вошел.

Моим друзьям

Мои друзья поэты и прозаикиЧуть-чуть ворчливы, ветрены чуть-чуть.Слагают из причудливой мозаикиТакое, что полночи не уснуть.

Мои друзья маэстро, боги музыкиТворят, играют, дергают струну.Под пальцами волшебными и узкимиИх звуки разрывают тишину.

Мои друзья безумные художникиСмешали краски солнечного дня,Рванули за пределы невозможного,Слепив из пепла нового меня.

Мои друзья артисты театральные,Балетные, киношные мои,Открыли двери вечного, астральногоИ души обнаженные свои.

Согреюсь под лучами их блестящими,Но среди ночи сразу не пойму,Как в полусне, но так по-настоящемуНас всех прибило к кругу одному.

Рассвет прогонит сон. И с ним мечтанияРастают в ожидании бытия,Вернется прагматичное сознание…Но как я вас люблю, мои друзья!

Евреи

Посвящается автору поэмы «Цыгане»

Евреи шумной толпойМеж синагогами кочуют.Одних пусти на водопой,Другие тут же заночуют.

С прямой спиной идет сефард,Тебя признает он не сразу.А если малый вечно рад,Наверное, это ашкенази.

У братьев столько разных лиц,Одних – грубей, других – добрее,Но ближе мне из всех столицМои московские евреи.

У них ведь все как у людей:Бурлит любовь, вскипают страсти.Горжусь я нацией своейС ее простым еврейским счастьем.

Абрам и Сара – мой народ,Все перед ним благоговеем.Не жизнь, а просто анекдот,Где Штирлиц тоже был евреем.

Давно известен постулат:Стремясь за долей золотою,По миру чайками летятЕвреи шумною толпою.

Где рады нам, где мы гонимы,Где обретем себе покой?Пути Твои непостижимыНи сном, ни духом, ни рукой…

Но есть в столице дом один,Где нас не просто привечают,Где всем известный господинНа входе радостно встречает,

Где верховодит атаманС своей красавицей женою.Не зря фамилия ВиторганГремит полвека над страною.

Есть по кому ровнять успехи,Ведь жизнь – то поезд, то вокзал.«Не люди мы, а Человеки!» —Однажды Эмма подсказал.

Все потому, что ЧеловекЗвучит и весело, и гордо.Есть смелый здесь? Рискни при всехНазвать меня жидовской мордой!

Сильны мы и по одиночке,Вдвоем-втроем – в сто крат сильней.Хватает в Торе нам по строчке,Черпаем силы от корней.

И ханукальная свеча,И пирожок на пурим сладкий…Слезу смахнув я невзначай,Отвечу так: здесь все в порядке.

Евреи вы иль не евреи,Всегда делите пополамВино и хлеб. Тогда скорееДля всех построен будет Храм!

Разговор с Пушкиным

Лениво сыпет с неба снег,И город в пробках замирает.Кому провал, кому успехСудьба в рулетку разыграет.

Кому-то просто не везет,Кому-то попа встать мешает,Насквозь, как тот шуруповерт,Корнями в кресло прорастает.

Я тихо в офисе сижу,От монитора на снежинкиГлаза устало отвожу.А за окном парят картинки.

Я вижу, как бреду в ночи,Озябли ушки на макушке,Темно и страшно, хоть кричи!Вдруг мне навстречу Саша Пушкин.

Меня спокойно осмотрев,Сказал: любезнейший, послушай,Есть свежий чай на разогрев,Зайди ко мне, десерт откушай.

Проедем быстро по Тверской,Здесь за углом моя двуколка.Под стук копыт по мостовойПромчимся радостно и звонко.

Ай, Саня, ай да сукин сын,Меня впихнув в тепло трактира,Махнул рукой, и след простыл…Исчез бродяга, плут, проныра!

Присев тихонько у огня,Заморский кофе попиваю.Душа тревожна у меня,Я словно что-то ожидаю.

Передо мной в окне бульвар,Пролетки, брички пролетают,А в зале пышет самовар,Теплом и дымом согревает.

Я прикорнул и задремал,Мне снились наши и не наши,Во сне, похожем на реал,Запомнил даже имя – Саша.

Я просыпался, засыпал,Менял кафе и рестораны,Побриться утром забывал,Когда вставал излишне рано.

Мелькали страны, города,Дома, районы, люди, лицаНу а со мной с тех пор всегдаТвоя рука, твоя десница.

Уже забыл, а был десерт?А был ли тот замерший вечер?Я знал тебя так много летЕще до той, реальной встречи.

Александру Вулыху