Ада Баскина - Повседневная жизнь американской семьи
Программы, как здесь и положено, у всех разные. Где-то дают больше знаний по контрацепции. Где-то больше внимания уделяют отношениям между молодыми людьми разного пола. Мне не довелось побывать на самих занятиях. Но я несколько раз видела яркие брошюрки «Правила сексуального этикета». Для девушек и для юношей отдельно. Приведу здесь дословно мужской вариант, это рекомендации молодому человеку, как вести себя в интимной сфере:
1. Никогда не применяйте силу. Употребление силы (насилия) в сексе недопустимо.
2. Уважайте слово «нет», если его произносит ваша партнерша.
3. Отправляясь на свидание, не увлекайтесь алкоголем и наркотиками.
4. Если предполагается сексуальный контакт, не забудьте захватить с собой контрацептив.
5. Не стыдитесь говорить с партнершей о профилактике беременности.
6. Никогда не делитесь подробностями интимной жизни с третьим лицом, даже очень близким вам.
7. За результат сексуальных отношений отвечают двое. Но мужчина несет большую ответственность.
8. Не демонстрируйте свои интимные отношения на людях. Это может быть неприятно окружающим — думайте о чувствах других.
9. Раздражительность во время сексуального контакта недопустима. Она не проходит бесследно и может сильно испортить ваши отношения.
10. Относитесь к партнерше с любовью и уважением, и она будет платить вам тем же".
Сначала я улыбнулась примитивности этих наставлений: кто же не знает таких правил?! Меня так же умилила наивность последнего пункта: оказывается, чтобы тебя любили, достаточно любить самому? Увы, жизнь, конечно, сложнее: помните, «чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей»? Но потом я подумала, что, возможно, такие вот азбучные истины и следует прежде всего усвоить подростку в том возрасте, когда он начинает свою сексуальную жизнь. И очень важно, к примеру, с юных лет усвоить, что, если девушка говорит «нет», это надо уважать. А в «Правилах» для девушек первым пунктом идет такой: «Научись говорить слово „нет“, если ты действительно сегодня не хочешь идти на сексуальный контакт».
Но самый симпатичный, на мой взгляд, предмет в американской школе — Communication (искусство общения). Им я интересовалась довольно подробно. Сначала взяла интервью у декана Колледжа общения Мичиганского госуниверситета Ирвина Беттинхаузена. В его колледже преподается семь-восемь предметов по этой специальности: межличностное общение, деловое общение, общение в семье, публичные выступления...
— А зачем Америке так много специалистов по общению?
— На самом деле специалистом должен быть любой, — ответил профессор Беттинхаузен. — Супругам надо уметь строить отношения без ссор. Родителям — разговаривать с детьми. Руководителям в общении с подчиненными избегать конфликтов и — наоборот. Ну и, конечно, человек должен уметь выражать свои мысли. Иначе мы не можем оставаться демократической страной.
Последнее настолько неожиданно, что я не могу найти решительно никакой логической связи.
— При чем тут демократия?! — восклицаю.
— Ну как же, иначе вы не сможете никого убедить в своей правоте. Каждый, у кого есть общественно значимые идеи, обязан уметь их выражать доступно и убедительно. Чтобы ему поверили, за ним пошли, за него проголосовали. Он должен научиться искусно говорить на митинге, по радио, по телевидению, с отдельными группами людей.
— То есть вы говорите о политиках? Вот пусть их и учат этому мастерству.
— Нет, не только о политиках. Искусство контактировать, убеждать еще важнее в науке, промышленности, в торговле. Возьмем типичную ситуацию. В автомобильной корпорации объявляется конкурс на концепцию новой модели. Создается комиссия из экспертов. Туда приглашаются авторы проектов. Как вы думаете, какие качества необходимы претенденту, чтобы комиссия приняла именно его вариант?
— Компетентность, интуиция, талант.
— Да, конечно. Но этого мало. Нужно еще мастерски убедить членов комиссии в том, что именно твой проект действительно лучший. Теперь возьмем торговлю. Вы знаете, что американский рынок завален товарами. И как вы думаете, у которого из них наибольший шанс быть проданным? У самого лучшего по качеству? У самого дешевого? Возможно. Но вероятнее всего у того, что попадет в руки продавца, сумеющего убедить вас купить именно этот товар.
Декан Беттинхаузен рассказывает, как это мастерство вырабатывается в лучших школах:
— Самый важный предмет в младших классах — чтение вслух. Здесь проверяют произношение ребенка. Малейшие отклонения от нормы — к делу подключается логопед. (У маленьких американцев проблемы чаще всего с шипящими и свистящими.) Учитель следит за тем, как звучит голос ученика: не слишком ли тихо, не чересчур ли громко, нет ли у него «каши во рту», не мямлит ли он.
В средних классах ученики постепенно приобщаются к искусству публичных выступлений. Делается это разными способами. Например, группа школьников выполняет какую-то работу — по биологии или географии, математике или истории. Одноклассники, не участвующие в этой работе, начинают ее обсуждать, подмечая в основном недостатки. Команда парирует, доказывает достоинства.
В большинстве школ есть программа ораторского искусства. Разделившись на две партии, участники разыгрывают реальные или придуманные судебные процессы. Они соревнуются не в поисках истины, а в умении точно и аргументированно выражать свои мысли. Потом команды меняются и начинают отстаивать противоположную точку зрения.
Все, что я узнала от декана Ирвина Беттинхаузена, было настолько для меня ново, что я захотела посмотреть своими глазами, как это происходит.
Выбрала вполне заурядную школу, не частную, а публичную, в маленьком, на 50 тысяч жителей, городке Хазлет, штат Мичиган, — типично американская глубинка. Договорилась с администрацией, что приду на урок по предмету, который здесь называется Persuasive argumentation (убеждающая аргументация).
В класс я вошла за несколько минут до начала. Подростки 13-14 лет шумно рассаживались за парты — легкие пластмассовые конструкции стул-стол, скрепленные алюминиевыми трубочками. Ящиков у парт нет: сумки, куртки бросают тут же, рядом с собой, на пол. Одеты ученики нарочито небрежно: широченные джинсы, нависающие над кроссовками, бахромящиеся шорты, растянутые майки, иногда две-три сразу, одна торчит из-под другой — уходящая мода (провинция все-таки). Разницы в одежде между мальчиками и девочками нет. Только у первых бейсболки козырьком назад или набок, а у вторых — распущенные волосы по плечам. В отличие от учеников учитель Роджер Райс — сама подтянутость: крахмальная сорочка, галстук, безупречно отглаженные брюки.
Тема состязания объявляется заранее. Готовиться к ней можно дома, в библиотеке и, конечно, в Интернете. Но нельзя ничего отрепетировать: никогда не известно, какую систему доказательств выберет противник. Сегодняшняя тема — «Цензура в СМИ». Класс разделен поровну. Представитель каждой команды выходит к доске и излагает свои аргументы. Парень говорит: любая цензура — это нарушение демократии, она недопустима. Девочка ему возражает, если разрешить показывать все, то с экранов ТВ не будут сходить порнографические фильмы. Его аргумент: как только вы введете цензуру на какую-то одну программу, она автоматически распространится на десятки других. Ее контраргумент: тогда надо снимать телевизионные глушилки. Вы хотите, чтобы нецензурные слова слышала вся многомиллионная аудитория? Ну и так далее, в течение часа.
Учитель сидит все это время на задней парте, ни единым словом не вмешивается. Я спрашиваю его, кто же победил. Он говорит, что никто, так как это всего лишь разминка, подготовка к соревнованиям между командами близлежащих школ. Вот там ораторов будут судить несколько сот зрителей, тогда и определится победитель.
Я делюсь с профессором Беттинхаузеном своими впечатлениями от урока.
— Это, конечно, хорошо, что в той школе так поставлено обучение. Однако не заблуждайтесь, так дело обстоит далеко не всюду, — охлаждает меня профессор. — У нас достаточно людей со средним образованием, которые плохо владеют речью, они «мекают-бекают», каждую минуту вставляют слова-мусор: «знаете», «понимаете». В молодежном сленге часто встречаются грубые слова и неприличные выражения. Это значит, что система преподавания навыков общения в их школах дает сбой. Но там, где она поставлена хорошо, она производит еще и побочный эффект — помогает наладить хороший эмоциональный настрой в коллективе.
— А что такое «хороший эмоциональный настрой»?
— Это когда у каждого есть ощущение, что его уважают, а все конфликты решаются безболезненно.
Не знаю, верно ли это, но у меня сложилось вот какое впечатление. Создать «хороший эмоциональный настрой» в группе — задача для американского учителя едва ли не более важная, чем внедрить знания в головы учеников.
Я никогда не видела, чтобы преподаватель долгое время говорил на уроке один. Даже объясняя новый материал, он обычно обменивается с учениками репликами, отвечает на вопросы, которыми они его то и дело перебивают, подкидывает им забавные примеры, шутит.
