Вадим Бурлак - Русская Америка
Котики плывут на юг по ночам, а днем, как правило, спят, мирно покачиваясь на волне…
Эту короткую историю о жизни морских зверей мне поведал Николай Мымрин, когда мы пробирались вдоль лежбища.
Говорили вполголоса, чтобы не потревожить гаремных секачей, которые и без того уже косились в нашу сторону и недовольно ревели и фыркали.
Шагах в тридцати от нас «черненький» оторвался от материнского живота, поднял голову и застыл.
Казалось, ничто не заставит его шелохнуться: ни рев секачей, ни удалое насвистывание ветра, ни сутолока лежбища, ни радость солнечного луча, ни звонкие удары волн о камни.
— Малыш делает «первые глотки жизни»… — пояснил Николай.
А потом был костер
Близился полдень. Океан разгулялся не на шутку. Он тащил километровые сети прибоя, набитые галькой. Бестолково и поспешно вываливал их на берег, швырял на скалы и тут же снова и снова утаскивал галечную массу в пучину.
Киселев долго смотрел в океан, а потом спросил у Мымрина:
— Не помешает шторм самкам выйти на берег?
— Такой?.. Нет, — быстро ответил Николай. — Только бы сильней не разгулялся…
Океан и ветер бились о скалы разорванными парусами. Сизые полотнища тумана хлестали друг друга и неслись к горизонту, где перемешивались с водой, небом и со всем, что попадалось им на пути.
Потом мы отъехали подальше от лежбища и разложили в тундре костер. Огонь был вялым, словно его только что разбудили и бросили на влажные поленья.
Деревянных обломков — плавуна — здесь, на побережье, много, их каждый день тоннами выбрасывает океан в подарок безлесным Командорам.
Неразрешенные проблемы
— Всего несколько десятилетий назад многие считали, что поголовье котиков уже невозможно восстановить, — продолжил разговор Киселев. — Но все же удалось спасти положение благодаря улучшению охраны животных и международным соглашениям об упорядочении промысла котиков. На забой теперь идет лишь определенное число молодых холостяков.
— А почему только холостяков? — поинтересовался я.
— Во-первых, у них самый ценный мех, а во-вторых, забой определенного процента молодняка не причиняет вреда стаду, — пояснил Мымрин. — А вот добыча самок запрещена уже много лет. Во время отгонов холостяков с лежбища к месту забоя запрещается распугивать самок и детенышей.
— А убивают таким же варварским способом, как и сто лет назад — дубинами?.. — спросил я, хотя знал ответ.
— Увы, пока не придумали ничего нового, — развел руками Николай.
— Проблем еще много, — добавил Киселев. — Необходимо улучшить охрану тридцатимильной запретной зоны вокруг Командорских островов. Не допускать здесь промыслового вылова рыбы и кальмаров — главной пищи котиков. Загрязнение океана — тоже большая проблема. Судовое топливо, бытовые отходы, обрывки рыболовных сетей — все это для них серьезный вред. Довольно часто любопытные котики попадают головой в ячейки сетей. С обрывками сети на шее животные теряют скорость и маневренность во время охоты или когда спасаются от своего страшного врага — касатки. Кроме того, по мере роста котика этот «ошейник» может его попросту задушить…
Долго мы еще сидели у неяркого тундрового костра. Изредка ветер с лежбища доносил многотысячный рев морских зверей. Пошел мелкий дождь, и костер совсем сник. Казалось, он вот-вот спрячется под поленья и уже никогда не разгорится.
Наконец, я решился спросить у Киселева и Мымрина, что они слышали о Земле Синей звезды, и правда ли, что на острове Беринга, на каком-то прибрежном камне, выбита карта легендарной страны. Об этом несколько дней назад мне поведал один камчатский журналист.
Вначале мои собеседники переглянулись. Потом Федор Гаврилович неожиданно громко рассмеялся:
— Карта на камне?.. А ты сам спроси у Синей звезды…
До чего знакомые слова!..
Лицо Киселева стало серьезным, и он добавил:
— Слыхать-то мы слыхали, да не за что в тех слухах зацепиться. Познакомлю я тебя с Иванычем — старейшим алеутом нашего острова, знатоком преданий Русской Америки. Вот с ним и потолкуй на эту тему…
Оленьи битвы
Была ночь, и тревожно и загадочно светилась вода в бухте…
Отчаянно металась в тучах запутавшаяся луна.
Из океана вышли олени — два серебристых облачка поднялись над водой.
Что это?.. Как они оказались в океане? Может, решили искупаться? Или это моя фантазия, рожденная свечением воды?
Но я никогда не видел и не слышал, чтобы олени купались в океане.
Нет, это не сон и не фантазия. Явственно виделось, как два серебристых облачка плывут по воздуху от берега в тундру.
А вдруг они вышли из океана для меня? Чтобы я увидел чудо?..
Волны терлись о камни, и в их шуме не слышен был олений бег по ночному берегу…
А утром над тундрой полились странные звуки. Оу! О-о-оух! — затрубил рослый бык. Ох-ох-у-у! — принял вызов другой.
Мы с Николаем припали к высокой кочке, чтобы не спугнуть животных. Не всякому, даже выросшему на Командорах человеку удается хотя бы раз в жизни увидеть битву северных красавцев.
Сошлись наконец быки.
В отдалении от них стояла задумчивая оленуха. Она казалась равнодушной к происходящему и лишь изредка подергивала ушами и посматривала в сторону кавалеров.
Быки тем временем кружили по тундре, сталкивались рогами.
Соперники попеременно теснили друг друга. Они то расходились, то снова яростно кидались в бой. Белая пена клочьями разлеталась из их широко открытых ртов в разные стороны.
Накал битвы наконец заинтересовал оленуху. Сошло равнодушие, и она стала неотрывно следить за поединком.
Но вот один олень выдохся. Он все больше отступал, уклонялся от ударов, потом наконец отпрянул в сторону и бросился к сопкам. Второй преследовал его лишь метров тридцать — сорок.
А когда неудачливый соперник скрылся из виду, он высоко вытянул шею, протрубил победу и медленно направился к оленухе.
Особенности островного стада
Об этих северных животных ученый и литератор Игорь Иванович Акимушкин в своей книге «Следы невиданных зверей» писал: «Современные северные олени представляют исключение среди других своих собратьев: большие развесистые рога у них носят и самцы и самки…
Северный олень — один из самых молодых видов животных… Он начал свое развитие в одно время с человеком. Северные олени около миллиона лет назад произошли от американских оленей, среди которых были виды, приспособившиеся к жизни на зыбкой почве болот…
Когда с севера материка поползли гигантские ледники, уничтожая на своем пути роскошные леса и сминая холмы и горы, северная заболоченная тундра, сопутствуя ледникам, завоевала огромные пространства… Оленям — типичным лесным жителям — пришлось привыкать к новым условиям. Лучше всех это удалось сделать болотным оленям, которые уже были приспособлены к жизни на зыбкой почве лесных болот. Они постепенно превратились в настоящих обитателей тундры — северных оленей…
Когда ледники отступили на север, в полярные страны, за ними ушли и северные олени… С Аляски они проникли на Чукотку (очевидно, во времена существования Берингии) и расселились дальше по всей Сибири. Северные олени заселяли новые для них страны и с запада: через Гренландию попали в Исландию, на Шпицберген и дальше в Западную Европу…»
На остров Беринга оленей завезли в 1882 году. Пятнадцать выходцев с Камчатки дали хорошее потомство.
Условия на новом месте оказались для них благоприятными, и в начале XX века стадо возросло до тысячи голов.
В зимнее время, когда трудно с кормом, буйные командорские ветры часто срывали снег, открывая пастбища. Так что у оленей было достаточно их основной еды — ягеля. Животные не требовали ухода. Их не надо было пасти и следить за ними. Куда убежишь с острова? На Командорах нет опасных врагов оленей — волков и медведей. Стадо быстро одичало.
Тогда-то появилась необходимость регулировать всё возрастающее поголовье и начать отстрел. Но администрация острова медлила.
С годами олени уничтожили главный свой корм — ягель и перешли на тундровые травы. Однако эта еда не обеспечивала должным образом энергию и силы для зимовки. Животные слабели, из поколения в поколение мельчали. Началась их массовая гибель.
Еще одной причиной катастрофического сокращения стада явилась островная изоляция. На протяжении многих лет у оленей здесь складывались близкородственные отношения. А это приводило к вырождению.
Через тридцать пять лет после завоза на острове Беринга не осталось ни одного оленя. Лишь кости, обглоданные песцами, да высохшие рога, разбросанные по тундре, напоминали об их прошлом существовании на этой земле.
