Лев Троцкий - Перед историческим рубежом. Балканы и балканская война
III. После Киркилиссе
Трагическое и повседневное уже сочетались в какой-то необходимой для поддержания жизни пропорции, сложилось и некоторое неустойчивое равновесие войны и мира. Война всасывает в себя все новые и новые свежие силы и выбрасывает к нам сюда отработанный человеческий материал: раненых и пленных.
Киркилиссе был взят 11-го. После того наступило несколько дней затишья. Что происходило на главном театре военных действий, никто не знал. Тайна, которая окружает операции болгарской армии, в своем роде поразительна – именно тем, что это действительно тайна. Что обеспечивает ее? Во всяком случае, не одни только цензурные меры генерального штаба. Гораздо большую роль играет бесспорно относительная малочисленность и малокультурность населения тех областей, где развертываются военные операции. Никакая цензура не смогла бы укрыть направления армии, которой пришлось бы передвигаться по полям Франции или Германии. 18-го вечером Гешов запросил главную квартиру, что слышно у Адрианополя; ему ответили, что дело сейчас не в Адрианополе. Слух об этом моментально обошел все кафе. И тут можно было наблюдать любопытное психологическое явление. После взятия Киркилиссе все мысли были устремлены на «Одрин» (Адрианополь). Здесь сильно преувеличивали мощь киркилисских укреплений за счет адрианопольских. Даже самая осторожная попытка внести необходимую поправку в оценку относительной силы обеих крепостей встречала в разговорах крайне резкий отпор. «Может быть, логически вы и правы, – говорили наиболее уравновешенные, – но наша армия не двинется к югу, не взяв Адрианополя. Одрин – это сейчас национальная потребность». Савов накануне войны говорил: «Положим 20 тысяч душ, но Одрин возьмем». Когда болгары заняли Бабаэски и подошли к Люле-Бургасу, так что стратегическая ситуация могла считаться окончательно выяснившейся, возражали: «Это лишь второстепенные силы; главная армия у Адрианополя; завтра-послезавтра мы получим телеграмму о его падении». Когда же пришли достоверные сведения о сосредоточении 1-й и 3-й болгарских армий против турецких позиций на реке Эргене, общественная мысль безболезненно снялась с адрианопольских позиций и перенеслась на 50 верст к югу; никто не говорил больше, что немедленное взятие Одрина есть национальная потребность. Выразительная иллюстрация к вопросу о роли фетишей и мнимых величин в общественной психологии!
Только спустя двое суток официально сообщили о захваченных в Киркилиссе трофеях: 1.200 пленных, 2 аэроплана, 46 пушек, 12 тяжелых орудий и архив гарнизона. Это, во всяком случае, гораздо меньше того, что здесь ожидалось… Мнимо-"достоверные" частные источники и совершенно недостоверные софийские газеты сообщали о десятках тысяч пленных, с ружьями, провиантскими складами, палатками и пр. О количестве убитых и раненых с той и другой стороны официальное извещение не говорит ни слова. Частным образом министры утверждают, что раненых мало. Это вполне вероятно, – т.-е. что жертв относительно мало, – ибо все заставляет предполагать, что турки совершенно не надеялись отстоять Киркилиссе и защищались, главным образом, для того, чтобы выиграть время. Если это верно, – значит, турки отступили своевременно, оставив для прикрытия артиллерийский батальон, который и взят был болгарами в плен. Ходячая здесь характеристика лозенградской крепости резко расходится с данными европейской печати. Военный министр, генерал Никифоров, прямо заявил, что Лозенград – это вторая Плевна, что укрепления несравненно совершеннее адрианопольских укреплений. Газеты цитируют такое же мнение Гольц-паши, хотя, принимая во внимание характер здешних газет, это вовсе еще не значит, что реорганизатор турецкой армии когда-либо подобное мнение действительно высказывал. Между тем, по очень авторитетным европейским источникам, Киркилиссе не может идти ни в какое сравнение с Адрианополем. По выработанному в 1882 году плану путь к Босфору и Мраморному морю должен был быть загражден четырехугольником из четырех крепостей: Адрианополь, Киркилиссе, Бабаэски и Люле-Бургас. Из этого плана осуществлена была только одна его часть: оборудование Адрианополя, расположенного в 50 километрах от болгарской границы. Адрианополь укреплен 17-сильными фортами, распределенными на протяжении 40 километров. Что же касается Киркилиссе, отстоящего от границы на 60 километров, то он представляет собою широко развернутые земляные укрепления при всего только трех фортах. Какова была турецкая сравнительная оценка Адрианополя и Киркилиссе, видно из распределения военных сил в обеих крепостях. Из тринадцати полков и семи батальонов турецкой крепостной артиллерии в мирное время расположены: два полка на Босфоре, два – на Дарданеллах, пять полков и два батальона в Адрианополе и только один полк в Киркилиссе. Этих данных, на наш взгляд, совершенно достаточно, чтобы не разделять широко распространенного и тщательно культивируемого здесь оптимизма насчет ближайшей участи Адрианополя.
И г. Тодоров, нынешний министр финансов, и г. Ляпчев, его предшественник, с большим удовлетворением говорили мне о состоянии болгарских государственных финансов. Национальный банк может предоставить в распоряжение государства около 80 миллионов франков золота. Из этой суммы 10 миллионов депонированы в парижском и нидерландском банках, как гарантия уплаты по займам. Остается еще возможность расширения бумажно-денежного обращения, но эта возможность имеет свои естественные пределы, которые эмпирически устанавливаются возрастанием лажа на золото. На государственном иждивении находятся уже в течение почти четырех недель свыше 360 тысяч душ, и число это все возрастает, приближаясь к 450 тысячам. Расход на солдата в день равен приблизительно 5 франкам. Это составляет ежедневный расход в 2 миллиона франков, или 60 миллионов в месяц! Уже этот короткий расчет показывает, что Болгария, как и ее союзники, не может тянуть войны в течение месяцев, а должна стремиться закончить ее в недели.
Но финансовая сторона дела не является, пожалуй, самой важной. Соотношение сил Болгарии и Турции еще более властно требует форсированного ведения кампании. Об этом говорилось уже не раз: каждый лишний день дает возможность Турции мобилизовать ее азиатские резервы и сосредоточить их на том пространстве, где будет решена судьба всего балканского предприятия: между Адрианополем и Константинополем. С начала мобилизации прошло уже 26 дней. Борьба за обладание Адрианополем должна была отнять еще недели, а за это время Абдуллах-паша мог бы подвести к фортам Адрианополя полевую армию в 200–300 тысяч душ. Вся болгарская тактика может и должна быть поэтому рассчитана на быстроту и натиск. А при таких условиях совершенно естественным является предположение, что главная болгарская армия не станет терять времени под адрианопольскими стенами. Оставив там отряд, достаточный для того, чтобы держать в связанном состоянии адрианопольский гарнизон, сама отправится (вернее сказать: отправилась) от Киркилиссе к югу – искать столкновений с той главной турецкой армией, которую Абдуллах-паша успел до настоящего времени объединить под своей командой.
Л. Троцкий и Х. Кабакчиев. «Очерки политической Болгарии».
Л. Троцкий. ИЗНАНКА ПОБЕДЫ
Два потока
До сих пор война являлась нам одной своей стороной: она уводила из деревень и городов цвет мужского населения, погружала в поезда и отправляла на театры будущих военных действий. Этот процесс еще не закончился, мобилизация доделывает свое дело, одновременно идет набор рекрутов, воинские поезда продолжают выкачивать трудовое население страны. Но навстречу идет уже другой поток. Поезда в течение двух последних дней не только отвозят, но и привозят. Великая убыль частично замещается. Я говорю о прибывающих транспортах раненых и пленных.
Прибытие раненых не успело еще наложить траурного отпечатка на жизнь города: прежде всего, раненых пока немного здесь: две-три сотни; притом это не софийцы, а все люди из далеких мест. Раненые софийцы размещены в Филиппополе, Сливне и других местах. В больнице Красного Креста еще много свободных кроватей, у сестер еще свежий, неистомленный, неистерзанный вид, дамы из богатого софийского круга приносят с собой в больничные палаты цветы и запах духов, снимают с правой руки перчатку и красивыми нежными пальцами гладят больным лоб и щеки, покрытые холодной испариной. Пленных еще мало, и они в диковинку. Ими интересуются, разглядывают их и «интервьюируют». Вчера из Мустафа-Паши прибыло 320 душ, в том числе 20 болгар (православных), 2 армянина, 1 горец-еврей, остальные – турки.
Но их будет все больше – и тех, и других. Теснее придется составить койки в софийских больницах, сестры не будут успевать сменять свои белые передники каждый раз, когда на них брызнет свежая кровь, глаза у сестер будут не оживленно-приветливые, как сейчас, а устало-воспаленные, и не хватит в Софии цветов, которыми теперь дамы украшают больничные палаты…
