Виктор Полищук - Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца)
Но это не имело никакого признания. Напротив, очень скоро распространилась легенда о "украинском ноже в польскую спину"[153].
Сказано здесь проф. Богданом Осадчуком — примитивная ложь "ученого", которая происходит из арсенала националистической пропаганды. К такой же лжи следует причислить такое "научное" обоснование тем же профессором причины и начала братоубийственных, вроде бы польско- украинских, акций. На этой самой странице Богдан Осадчук пишет: Начался второй период трагедии. Польская пуля, которая в феврале 1941 г. в селе Верещи Великие, что на Холмщине, оборвала жизнь молодого учителя Михаила Остапяка… пустила в движение страшную машину братоубийственных акций. Не было у обоих обществ никаких авторитетов и моральных стоимостей, чтобы прекратить коварные намерения общего врага, агентура которого умело разжигала огонь лихолетья[154].
Такое мог написать только примитивный пропагандист, а не историк. Однако, как видно, украинские националисты припрягли к своей нечестной пропаганде и историков. В труде Богдана Осадчука имеется формулировка "братоубийственных" акций, то есть поляки были для украинских националистов уже "братьями", у них уже есть "общий враг", то есть гитлеровская Германия, вроде бы этот "ученый" не знает об общей агрессии гитлеровской Германии вместе с ОУН на Польшу. У него имеются нотки государственного патриотизма со стороны украинцев. Не случайно же он снова отождествляет "украинцев" с украинскими националистами из ОУН. Правда, что украинцы которые не находились под влияниями ОУН, в частности, те с Волыни, с Полесья, были лояльными в отношении к Польше во время агрессии на нее в сентябре 1939 г., правда, что они боролись не хуже своих польских сограждан, правда, что многие украинцы боролись в рамках польской армии под Монте Касино. Но это не были украинские националисты. Украинские националисты, согласно с идеологией ОУН, в поляках видели займанцев, врагов, которых нужно убрать с украинских земель.
Украинские националисты, вроде бы и ученые, лицемерно говорят об "оборонном" характере националистических боевых отрядов, о защите украинского населения от полицейского и военного террора со стороны польского государства. Это — очевидная ложь. Не до террора было в то время польской власти. Она оборонялась от агрессии. Я — очевидец этого. С 3 по 19 сентября 1939 г. я, вместе с шестью членами семьи по матери, следовательно, поляками, был в украинском селе на Волыни, у родных моего отца, у деда и бабы. Однако, ни в том селе, ни в соседних, а возвращались мы в город пешком, проходя через четыре села, даже не было слышно о каких-либо акциях против украинцев со стороны польской власти. Так что речь о "обороне" украинского населения также из арсенала украинской националистической пропаганды, которой, как видно, занимаются "историки", "профессора", "ученые".
Напротив, в то время тысячи украинских заключенных из польских тюрем и концентрационного лагеря в Берегу Картузском вышли на волю[155].
У крестьян из волынских, не завоеванных ОУН, сел, не было ненависти к полякам. Свидетелем этого — я и моя семья по матери.
Наступило 17 сентября 1939 г. В тот же день большевики арестовали моего отца, который в то время был в Дубне, а остальная семья — в селе у деда и бабы, чтобы избежать немецкой бомбардировки. В своем неопубликованном труде "Очерк анатомии большевизма" я поставил тезис: Не является правдой утверждение Москвы, что она 17.09.1939 г. перешла границы Польши, чтобы освободить своих братьев — украинцев и белорусов, поскольку если бы Москва руководствовалась этой целью, то не "освобождала бы" братьев-литовцев, потому что в то время существовала независимая Литва. Следовательно, завоевание литовских этнических территорий 17 сентября 1939 г. подтверждает, что между Москвой и Берлином был тайный договор о разделении Польши.
Между сентябрем 1939 и июнем 1941 г
О деятельности ОУН на западноукраинских землях с сентября 1939 по июнь 1941 г. на Западе почти нет доступных мне материалов. Об этом периоде напишут, думаю, украинские историки, которые находятся на Украине, опираясь на доступные уже теперь архивные материалы, на свидетельства еще живых свидетелей. В общих чертах, однако, известно, что ОУН не прекращала своей террористической деятельности, направляя ее в то время против организаторов колхозов, учителей, советских и партийных функционеров, вообще представителей советской власти. Знакомый мне украинец с Дубенщины рассказал следующее: Легендарной стала группа, которая действовала на Дубенщине по приказу ПУН, то есть Провода украинских националистов, под проводом Ивана Гладуна из Берестечка. Группа, в которой были и девушки, днем пряталась в овинах, а по ночам нападала на станицы НКВД и уничтожала их. В одной такой неравной стычке в Вербе почти все они погибли от пуль энкаведистов, включая их проводника. Это было на кануне немецко-большевистской войны. С приходом немцев население насыпало на их общее место захоронения высокую могилу.
ОУН в то время не спала. Не спали также большевистские карательные органы. Одни уничтожали других. У меня нет данных о количестве арестованных в то время членов ОУН, однако, зная активность НКВД, можно утверждать, что большевики уничтожили как минимум половину националистического актива, преимущественно "малых", то есть сельских ребят, которые, чего скрывать, не считались с опасностью, подвергали риску свою жизнь, борясь с большевистской властью.
Собственно — с властью ли? Известно, что ОУН уничтожала организаторов колхозов в Западной Украине. Однако, были ли все они ревностными представителями большевизма? Нужно знать существующие в то время в Украинской ССР условия, чтобы судить об этом. Посылали в Западную Украину кого попало, часто руководствуясь профессией. Вот, пример, в Лубненском районе работал агроном, посланный из Надднепрянщины. Он не эвакуировался, когда Красная Армия отступала перед немцами. После войны он подался на запад. Многие годы он является православным священником. Сколько таких было? Но и таких убивали боевые отряды ОУН. Не только энкаведистов. Также молоденьких учительниц, украинок, присланных в Западную Украину.
В 1992 г. я написал знакомой из Днепропетровщины письмо, в котором спросил: "Валя, когда ты впервые услышала об ОУН? "Она ответила: "Осенью 1939 г., когда начали привозить из Западной Украины гробы с убитыми учителями, агрономами, посланными в Западную Украину". Она, Валя, никогда не была комсомолкой, не принадлежала к партии, в то время ей было 11 лет, среди привезенных в гробах был отец ее подруги.
Вот так начался новый период уничтожения своих братьев-украинцев онуовцами, только потому, что они каким-то образом представляли большевистскую власть, при которой не было возможности думать или действовать независимо. Послали в Западную Украину? — ну и езжай! А там — убивали. Убивали, но никогда не прибегали к разъяснительной акции о бесчеловечности большевизма. Потому что и сами применяли бесчеловечные методы, сами руководствовались бесчеловечной идеологией. Подсчитывал ли кто — сколько в то время погибло от ОУН молодых учительниц-украинок?
Такое совершалось в Западной Украине. А между тем к западу от Сана, на завоеванной Германией территории Польши, рождалась организованная украинская жизнь. Под сенью немецкой власти. По благословению ОУН. Организатором этой жизни стал доцент Краковского университета, д-р Владимир Кубийович, географ, специалист по этнографии. Об этом он пишет:… я окунулся в общественную жизнь, возглавил единственное украинское легальное учреждение в Генеральной Губернии, которое через некоторое время стало называться Украинским Центральным Комитетом… Я установил более тесные связи с проводником Фронта национального единства, редактором Дмитрием Палиивым, а при его посредничестве с проф. Гансом Кохом, бывшим сотником УГА, директором института Восточной Европы в Бреславе (Вроцлав — В.П.), а теперь старшиной (офицером — В.П.) немецкой армии в группе "Абвер" (Оборона) в Кракове и референтом украинским дел в армии[156].
Обратим внимание на следующее: а) профессор Владимир Кубийович после слова "Абвер" добавляет в скобках (Оборона). Это — один из примеров дезинформации, которая широко применялась украинскими националистами после войны. Нет никаких оснований утверждать, что проф. В. Кубийович на знал — что такое "Абвер", если бы такое допустить, нужно было бы прийти к выводу, что он, проф. Владимир Кубийович — невежда. Нет, он не был невеждой, он в совершенстве знал, что "Абвер" — разведывательная и контрразведывательная диверсионно-саботажная централь Вермахта[157]; именно с этим, а не другим учреждением немецкого оккупанта вошел в контакт проф. В. Кубийович с целью организовать украинскую жизнь в Генеральной Губернии.
