Александр Невзоров - Краткая история цинизма
«Конь» — это мерин, кастрат, существо, подвергшееся удалению тестикулов для радикального изменения его характера, которые возникают в результате наступившей «бесполости».
Синонимация понятий «жеребец» и «конь» равняется уравнению терминов «кастрат» и «производитель» и позволяет понять, что в некоторых случаях, бывает, автору, действительно уже незачем любить кого-либо, кроме загадочного Карла Куницина, скончавшегося почти четырнадцать столетий назад (от Карл Martellus). Впрочем, это настолько общее место, что упоминать об этом даже как-то и неудобно.
Впрочем, С. П. Жаркову это неизвестно, как неизвестно, что у лошадей нет полового диморфизма, то есть кобылы (по-жарковски — «лошади») не только не «меньше» параметрально, чем жеребцы или мерины, а порой значительно превосходят их в размере.
К примеру, самый крупный представитель такой известной породы, как брабансоны, — именно кобыла Вильма де Бос, имевшая рост в холке 188 сантиметров.
В прочих породах та же картина.
«Меньшая возбудимость» жеребца по сравнению с «лошадью» — это просто из области химически чистого маразма и по этой причине в комментариях не нуждается.
Еще одна цитата:
«Поэтому породы рыцарских боевых коней (агрессивных и храбрых) выводили специально с учетом психологических особенностей (как бойцовских собак)».
И тут же выясняем, что «Огромных размеров боевой конь, весивший около тонны, уже без всяких колебаний шел даже на сомкнутую пехоту. Животное таких размеров рассматривало как препятствие своему движению только особенности рельефа и других подобных ему гигантов. Двуногие же, смеющие грозить ему, только раздражали коня, их копья в большинстве случаев не могли проткнуть его кожу и мышцы и бесполезно ломались о кости».
Первый бестактный вопрос — а как можно «сломаться о кость», не проткнув кожу? Но это цветочки, спишем это автору на «любовь», на «чувства», которые владеют им при описании этой сцены. (Это бы ладно. Простая смешная глупость, в счет не включается.)
Забавно другое. Речь только что шла о специальных «агрессивных и храбрых», которых выводили «как бойцовых собак».
Но упомянутый вес «около тонны» присущ только некоторым особо тяжелым породам лошадей, отличающимся (и отличавшимся) абсолютной невозмутимостью и добродушием характера как закрепленным породным признаком.
И это тоже иппологические азы.
Но проблема даже не в этом конкретном противоречии.
Во всем, что касается лошади — одно бредовое высказывание напластовывается на другое, на третье и все вместе они образуют забавный массив чистого бреда.
Практически любой иппологический экскурс автора — является прилюдной, кровавой норкой себя самою, производимой с настораживающим самозабвением.
Сергей Полуэктович порет себя мастерски, сочно, безжалостно, прорубая розгой и портки, и мясо до костей, но, будучи убежденным флагеллантом, — никак не может остановиться.
Вероятно, розги «бесполезно ломаются о кости».
В равной степени нелепость — и про «выведение агрессивных и храбрых», и про вес около тонны.
Для выведения «агрессивных и храбрых» необходимо, прежде всего, выведение лошади из рода эквус, т. е. изменение ее и родовых, и видовых особенностей и ее перевод из травоядных в хищники. Десяти миллионов лет на это, в принципе, хватило бы, особенно если бы процессом руководил сам С. П. Жарков с его темпераментом.
Что же касается веса лошадей.
И тут невероятное отсутствие познаний даже в своей собственной «родной» теме. (Про железки и доспехи.)
Такой вес (около тонны), в принципе, возможен для лошади т. н. тяжеловозной породы, но среди всех сохранившихся подлинных лошадиных лат ни в одном собрании нет ни одних, которые были бы изготовлены для т. н. тяжеловозов с их особыми пропорциями.
Напротив, все известные исторической науке лошадиные доспехи сделаны для лошадей очень скромных пропорций, с высотой в холке максимум 155 см и, соответственно, с весом, не превышающим 400–450 кг. Все сохранившиеся подлинные «боевые» мундштуки XII–XVI веков — имеют ширину грызла, типичную для ртов некрупных лошадей.
Цитирование из книги с последующим разоблачением полнейшей неосведомленности автора и обоснованным осмеянием можно продолжать до бесконечности, но я предлагаю все же пощадить чувства Сергея Полуэктовича и остановиться.
Я полагаю, что для иллюстрации качества познаний Жаркова в «основном вопросе» для истории конницы и кавалерии, т. е. в «вопросе лошади» — достаточно и приведенных цитат. Они не являются самыми дикими или смешными, они просто — абсолютно характеристичны и дают нам полное право констатировать исключительную, запредельную безграмотность автора. Ту самую безграмотность, которая и является питательной средой для «рыцаремании», а по сути — для фальсификации истории и идеализации откровенного скотства прошлых веков.
А идеализация скотства — штука опасная.
Развязывающая руки тем, кто очень любит скотствовать сегодня.
Существует две версии возникновения этой удивительной книги.
Согласно первой — она написана исключительно ради рецензии на нее в журнале «NHE».
Согласно второй — основными причинами были все-таки любовь, гонорар и, соответственно, баня.
В любом случае — с легким паром, Сергей Полуэктович!
Публикуется по: Nevzorov Haute Ecole. № 12 (1, 2009)Примечания
1
Обморок.
2
Вспомним Анну Болейн.
3
Впрочем, Англия — это страна, имеющая различные загадочные традиции и хранящая им верность. Возможно, такие традиции есть и в сфере гигиены.
4
Я привожу советскую (кстати, действующую по сей день) инструкцию, но спецлитература такого типа совершенно интернациональна, и английские ритуальные процедуры не имеют никаких принципиальных отличий от приведенных в тексте.
5
Пигопагусы — двойниковые уроды, соединенные тазовыми областями.
6
Имеется в виду Сурков.
7
Это касается не только Маркова, сюда же относится и «Полковник-кавалер Иван Бобинский», разнообразные «Городские и деревенские коновалы», «Журнал для охотников до лошадей» и прочие, вполне милые иппологические редкости XVIII–XIX веков.
8
Ноттенбельт, Д., Паскоу, Р. Руководство по дерматологии лошадей. — М.: Софион, 2008.
9
Данное «навороченное» издание антиквариатом все равно не станет, никогда не сравнится в букинистической ценности с изданием 1886 года, и даже с изданием 1902 года, останется крикливым новоделом, имеющим лишь сувенирное значение.
10
Страсть к поеданию экскрементов.
11
Мутант в качестве государственного символа — это, конечно, блестящая находка, хорошо объясняющая ситуацию.
12
Искусственность и декоративность «гуманизма» как такового слишком очевидна, это не более чем бантик на дубине вчерашнего питекантропа.
13
Формулировочка т. Достоевского.
14
С. Жарков, автор книги, к сожалению, нигде не указал своего отчества. Нет ею и в выходных редакционных данных. В упоминании же просто по имени есть недопустимое панибратство, а строго по фамилии — милицейщина. Посему, ради соблюдения полной уважительности — придется ему дать отчество. Как мне кажется, автору очень подойдет отчество — Полуэктович.
15
Зверек, конечно, пронырливый, пушистый и пахучий, но в качестве аллегоратора вряд ли устроит тех, кто придумал себе «сказку о рыцарях» и верует в нее как детсадовцы в Деда Мороза.
16
Они и предназначены для чисто любительского «ознакомления», не более того.
17
К примеру — «лошадебойный» наконечник ковался так, чтобы при попадании в тело лошади гарантированно, просто в силу своей ширины мог бы перебить сразу несколько артерии, вызвав фонтанирующую кровопотерю.
18
Пустые кратеры или амфоры из-под вина и масла известны как идеальное средство борьбы с кавалерией еще со времен Древней Греции. Такой сосуд вкапывался в землю в местах предполагаемом атаки и слегка маскировался. Вес пехоты такая ловушка выдерживала легко, а под тяжестью лошади — проламывалась. Попавшая в осколки лошадь, как правило, сразу перерезала себе сухожилия.
