Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6551 ( № 17 2016)

Жизнь в жертву той одной принёс, что счастьем 

и бедою стала!

Перевод Татьяны Стрешневой

Любит бабочку ночную

Любит бабочку ночную

Спецпроекты ЛГ / Азербайджан - жемчужина Турана

Миниатюра XVI века. Художник Мир Сеид Али

ГОВСИ ТЕБРИЗИ

(1680–1745)

Яркий представитель тебризской поэтической школы, тонкий лирик Алиджан Говси Тебризи родился в семье искусного масте-ра-ремесленника народных изделий, талантливого поэта Исмаила Говси. Первоначальное образование получил у отца; достиг-нув совершеннолетия, усвоил основы светских наук, близко познакомился с теологией, вскоре засверкал его поэтический талант. Некоторое время прожил в Исфахане, позднее в Индии, где своим творчеством привлёк внимание местной просвещённой обще-ственности и литературных кругов.

Говси Тебризи оставил нам блистательные образцы гражданской лирики. Его стихи отличаются проникновенностью, искрен-ностью и минорным ладом; мотивы печали, связанные с неприятием негативных социальных противоречий времени, являются сквозной линией его поэтических исповедей и раздумий о жизни. Поэт сетует на эпоху, мотивы скорби и печали исходят из чув-ства гражданской патриотической причастности к судьбам отечества. Время было особенно враждебно и нетерпимо к инакомыс-лию, к людям просвещённым, мыслящим, в обществе происходили противостояния разума и невежества, лжи и правды: «Кто различает грань меж белым и чёрным, того норовят ужалить». Метафорическая антитеза «белое – чёрное» часто встречается в социально нацеленных памфлетах поэта.

Говси Тебризи снискал признание как мастер лирической поэзии на родном тюркском языке. Его любовная лирика не могла обойтись без влияния суфийских идей, в той или иной мере определяющих основное направление средневековой восточной поэзии. В его трактовке высокое чувство – любовь – предстаёт и в земных ликах, и в сакрально-мистическом ореоле. Поэт писал в различных жанрах лирической поэзии, но предпочтение отдавал газели. Говси Тебризи виртуозно пользовался сочными краска-ми, идиомами из народной речи; простота и живость языка его газелей – знаковая веха в истории развития азербайджанского литературного языка.

Газели

СЛОВО

Где друг, чтобы сказать ему слово.

Как флейта – выдох, я приму слово.

Оно звучит, правдивое, живое,

В любви пьянит, влечёт к уму слово.

Как трата драгоценных безделушек,

Бывает миг, что ни к чему слово.

Учись быть мудрым и не верь легендам,

Откроешь и во сне тюрьму слова.

От томных глаз её не отрываюсь,

Меняю суффикс, гну и мну слово.

Есть разговор пустой, слепорождённый:

Как бисер, мечет он во тьму слово.

Но горький рот скорее чует сладость,

Чем сахарный. Так я пойму слово.

Глаза на ощупь различают мысли.

У грустного как бы в дыму слово.

Но молчаливость для меня постыдна,

Все тайны я приподыму словом.

Говси – гранильщик драгоценной капли,

В которой море. Быть по сему слову.

Обидься, хан! Мне Физули свидетель:

«Кто говорит, под рост ему слово».

НА ЧТО МНЕ

Влюблён я. Денег звон и суета – на что мне?

Все листья, все плоды, весь цвет куста – на что мне?

Гораздо краше есть нетронутый бутон,

Есть в девушке душа, а красота – на что мне?

Куда бы я ни шёл, твой облик уношу.

А письма от тебя читать с листа – на что мне?

Когда мы встретимся, ты вспомнишь обо мне,

А ведать, чем сейчас ты занята, – на что мне?

Свирель моя, вдохни всем горлом этот стон,

А свежий ветерок, а чистота – на что мне?

Дай мне Аллах, разок с ней свидеться. Я нищ,

Но толстый кошелёк и вся тщета – на что мне?

Говси, я встречусь с ней, разочаруюсь… нет!

Достаточно мечты… а встреча та – на что мне?

ТЫ

Моя мучительница, сгинь! Кривляться перестанешь ты?

Когда из памяти уйдёшь, когда нежнее взглянешь ты?

В прозрачном розовом вине луны блестящей отраженье,

Играешь, пенишься, дрожишь, мне голову дурманишь

ты!

В тяжёлом небе по ночам воспалены созвездий очи,

Устало небо; что ж луна, в ночную тьму не канешь ты?

Хоть исцелительницей будь, сама ведь мне сломала

крылья.

Поймёт, поверит ли Аллах, что так меня тиранишь ты?

Изнемогает соловей, но славит Гюлистан полнощный.

О роза, внемлешь ли ему, от срама не завянешь ты?

Она прошла, задев меня, шумя листвой, как тополь

стройный.

Беспечный, это твой конец, здоровым не воспрянешь ты!

Но чем я виноват пред ней, моей негодницею льстивой?

Повремени ещё, Говси, красавицу достанешь ты!

Перевод Павла АНТОКОЛЬСКОГО

ГОВОРИЛИ

Не желаю, чтоб любимой о страданье говорили.

Той, чьи волосы кудрявы, о терзанье говорили.

Приношу я в жертву душу той Лейли румяноликой,

Пусть о том, что я безумен, все заране говорили.

Мотылёк сжигает крылья, подлетев к свече полночной,

Не желаю, чтоб с усмешкой о дерзанье говорили.

Я хочу, чтоб все, кто слышит эти горестные вопли,

Той, чьи губы, как бутоны, о стенанье говорили.

Пусть Говси ведёт беседу с соловьём и мотыльками,

Чтоб они о нём любимой с состраданьем говорили.

ЛЮБИТ

Как зуннары иноверец, а святоша чётки любит,

Каждый в образе любимой идеал свой кроткий любит.

Я не ведаю, сколь сильно я любим прекрасноликой,

Но, друзья, к желанной цели путник путь короткий

любит.

Любит бабочку ночную пламя жаркое свечное,

Роза рокот соловьиный, что из стонов соткан, любит.

Люди с чистою душою ценят взгляд чистосердечный.

Рай любви с Юсуфом сходен, он свои колодки любит.

Мой наставник запрещает мне стонать и убиваться,

Но возлюбленной приятно, если в муках кто-то любит.

Я – Говси сладкоречивый, о любви поведал миру.

Недоступную и злую он свою красотку любит.

Перевод Татьяны СТРЕШНЕВОЙ