Джульетто Кьеза - Русская рулетка
Общая установка была такая: компания «Фимако» работала отлично и вернула все до последней копейки. По словам бывшего — заместителя председателя Центробанка Сергея Алексашенко, «Фимако» осуществила успешные и надежные инвестиции в боны американского казначейства. А на пресс-конференции 16 февраля 1999 года он сообщил, что через «Фимако» прошли 37 млрд. долларов (что согласуется со сведениями Скуратова, который писал и говорил именно о 37 млрд. долларов, но добавлял к ним еще 13 млрд. в других валютах). К сожалению, Алексашенко невольно опровергает тот официально выдвинутый В. Геращенко тезис, согласно которому «Фимако» служила только для сокрытия российских валютных резервов и на счетах «Фимако», но его словам, никогда не было больше 1 млрд. 400 млн. долларов.
Если С. Алексашенко говорит правду и если вспомнить, что российские валютные резервы, по официальным данным, составляя 6 млрд. долларов и 1993 году, достигли в 1997 году максимума к 24 млрд., то можно заключить, что «где-нибудь в другом месте» были «спрятаны» как минимум 4 млрд. 600 млн. и как максимум 22 млрд. 600 млн. долларов. И так как у Центробанка есть еще филиалы в Вене, Франкфурте, Лондоне и Сингапуре, возникает законный вопрос: сколько еще таких «Фимако» разбросано по миру? И если дело было таким выгодным, почему Центробанк перестал использовать «Фимако»? И отчего Кириенко так резко о ней отозвался? Вот комментарий Бориса Федорова, который был министром финансов в 1993–1994 годах, т. е. в то время, когда В. Геращенко занимал пост председателя Центрального банка: «Это был скромный, приятный, дружеский способ распределять комиссионные. Ты разрешаешь своим друзьям организовать в Париже какую-нибудь компанию, проводишь через нее солидные капиталы, конечно, за определенные комиссионные — скажем, одна десятая или сотая процента, — и эти миллиарды долларов рождают миллионы».
Александр Шохин, вице-премьер в 1991–1994 годах, вспоминает: «Летом 1998 года у меня состоялся резкий разговор с тогдашним председателем Центробанка Сергеем Дубининым. Мне стало известно, что Центробанк поместил 1 млрд. долларов в Евробанк без всяких процентов». Похоже, что об этом был поставлен в известность и председатель правительства, но безрезультатно. В общем хотя российские средства массовой информации и российская политическая элита (как, впрочем, и МВФ, и вашингтонская администрация) предпочитали помалкивать, материал для расследования имелся и в Москве. Имелись еще силы, заинтересованные в том, чтобы дело не было сдано в архив. И тут Центробанк делает ловкий ход: приглашает одну из самых авторитетных аудиторских фирм мира «Прайсуотерхаус Куперс» (PWC) провести у себя «проверку». За этим скрыта хитрость: PWC обещано щедрое вознаграждение не за собственно аудит, что предполагает самостоятельно проведенную проверку счетов, а за то, чтобы составить отчет по данным, которые предоставлены самим Центральным банком, без всякой их экспертизы. PWC, заботящаяся о своей репутации, специально уточняет, что это не «окончательный» отчет, что он предназначен «для внутреннего использования» Центральным банком, что он основан на сведениях, «предоставленных Центральным банком», что фирма не располагает данными, «позволяющими судить о достоверности отчета», наконец, что фирма не имела никаких других задач, кроме «помощи Центральному банку в оценке деятельности «Фимако». На все эти детали, как правило, не обращается внимания, и у большинства возникает впечатление, что проведена полноценная и независимая экспертиза. Этот «обман зрения» сознательно поддерживается Центральным банком и МВФ, которые ссылаются на отчет «Прайсуотерхаус Куперс» как на свидетельство, полностью обеляющее ЦБ. Но в данном документе спрятана настоящая «бомба»: например, «Монд», основываясь на его анализе, пришел к заключению, что «Центральный банк занимался неправомерным использованием денег международного сообщества в целях обогащения некоторых олигархов… о чем было прекрасно осведомлено руководство МВФ».[17] Мишель Камдессю, исполнительный директор МВФ, будет вынужден оправдываться на страницах того же «Монда», утверждая, что МВФ не утаивал никакой имеющейся в его распоряжении информации от PWC и что в отчете нет оснований для подобных выводов. Отчет действительно не преследовал таких целей. Тем более, что российский Центральный банк (мы в этом вскоре убедимся с помощью профессора Питера Экмана) скрыл важнейшую информацию именно от PWC. По крайней мере составители отчета прямо утверждают, что «Ост-Вест Хандельсбанк», немецкий филиал Центрального банка, ответил отказом на просьбу о разъяснениях. И это окончательно подтверждает тот факт, что независимой оценки операций Центрального банка России и соответствующих операций МВФ до сих пор не существует.
Тем не менее отчет «Прайсуотерхаус Куперс» поднимает следующие вопросы, пока остающиеся без ответа: а) имеется чек Центрального банка, выписанный на «Фимако», на сумму в 1 млрд. 7 млн. долларов; на чеке — подпись, которую эксперты PWC считают подложной или внушающей подозрения. Почему Центральный банк не позволил им провести проверку этой подписи? б) Сколько денег, полученных от МВФ, было дано через «Фимако» в кредит (и тем самым потеряно) российским коммерческим банкам, которые впоследствии обанкротились? Где полный список этих банков и предоставленных им кредитов? в) Почему Центральный банк выделял кредиты в долларах и через «Фимако», а не в рублях и в Москве? г) Почему Центральный банк в период между 1 июля и 1 сентября 1998 года продавал доллары российским банкам по среднему курсу 6 руб. 33 коп. за доллар, тогда как средний официальный курс был 6 руб. 97 коп.? д) Как были использованы 4 млрд. 800 млн. долларов, выделенных МВФ в июле 1998 года? е) Утверждение, что «каждая копейка, прошедшая через «Фнмако», вернулась обратно», абсолютно ложно. 29 февраля 1996 года компания «Фимако» с прямым нарушением российского законодательства приобрела (на средства Центрального банка) боны российского казначейства на сумму 500 млн. долларов. Девять дней спустя она перепродала их с убытком в 400 тыс. долларов. Центральный банк по непонятным причинам компенсирует «Фимако» эту сумму, но в графу убытков вместо 400 тыс. заносит 3 млн. 800 тыс. долларов. Почему?
К этим вопросам можно прибавить еще два, обращенные непосредственно к руководству МВФ. Господин Камдессю сообщил «Монду» то же самое, что А. Лифшиц говорил мне (La Stampa. 1999. 3 сентября), а именно, что в 1996 году ЦБ представил ложные сведения о российских валютных резервах. Председателем ЦБ в то время был Сергей Дубинин. Какие меры были предприняты МВФ? Насколько разнятся ложная и истинная информации? Считается, что у МВФ есть собственные возможности контроля, которые он использует, если какое-нибудь правительство предоставляет сомнительные данные. Спрашивается, почему в этом случае не были использованы такие возможности? Или: почему использование их не дало результата?
И последнее соображение, которое связано с тем, что рассказал Б. Федоров, вспоминая об обстоятельствах, приведших 17 августа 1998 года к российскому банкротству (Коммерсант». 1998. 16 декабря). Кто принял это решение? По словам Федорова, «Кириенко, Дубинин, Алексашенко с его заместителем Потемкиным, Задорнов с его заместителем Вьюгиным, Чубайс и Гайдар» собрались 15 августа на даче Кириенко, чтобы обсудить план действий. Кириенко, зная, что Федоров занимает особую позицию, попросил его приехать, чтобы изложить ее остальным. Федоров рассказывает, что сразу после этой встречи он отправился в гостиницу «Метрополь», где находилась делегация МВФ, чтобы просить ее членов вмешаться и оказать поддержку Кириенко, на которого явно оказывали давление. Федоров утверждает, что он встретился с Джоном Одлинг-Сми, директором второго европейского отдела Фонда, и подчеркивает: «Сейчас они, конечно, могут говорить вес что угодно, но факт тот, что они били проинформированы о происходящем». В связи с этим возникает очередной вопрос: что делали «реформаторы» Анатолий Чубайс и Егор Гайдар на даче Кириенко? Гайдар был в то время уже частным лицом, а Чубайс — олигархом на госслужбе (он возглавлял всероссийскую энергетическую компанию и одновременно был специальным представителем Бориса Ельцина в Международном валютном фонде). Очень милая компания, состав ее бросает свет на то, как в те годы принимались судьбоносные для России решения.
Третий и последний камешек в складывающейся занимательной мозаике — Управление делами президента, организация, следы которой уже замечались в нашем рассказе. Царь и бог и этой организации — Павел Бородин. Во время падения советского режима он работал в Якутске председателем исполкома, иными словами, входил в периферийную бюрократическую номенклатуру. Ельцин берет его в Кремль весной 1993 года. И ставит перед ним задачу создать структуру, которая сосредоточила бы в руках президента все организации, занимавшиеся в советские времена обслуживанием и снабжением высшего аппарата, — структуру, которая находилась бы вне сферы какого-либо государственного контроля и не подчинялась никому, кроме самого президента, т. е. нечто напоминающее знаменитый Общий отдел ЦК КПСС, но с еще более широкими возможностями. Она должна объединять функции, исполнявшиеся аналогичными департаментами советского правительства и республиканских правительств, а также четвертым отделом Министерства здравоохранения СССР.
