Давид Шуб - ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДЕЯТЕЛИ РОССИИ (1850-ых—1920-ых гг.)
30 ноября 1915 года Парвус представил германскому послу в Копенгагене Брокдорф-Ранцау меморандум, в котором обсуждал проблему мира и делал ряд новых предложений насчет того, каким образом можно усилить революционное брожение в России. Парвус предостерегал германское правительство от сепаратного мира с царским правительством. Если царь заключит мир с Германией, утверждал Парвус, можно ожидать, что к власти придет реакционное ультра-националистическое правительство, которое не будет чувствовать себя связанным обещаниями царя. Германия, таким образом, будет лишена политических результатов своих побед на фронте. Мир с царем может закончить войну, но не может привести к миру. Россия, писал Парвус, уже достигла такой степени политического развития, когда мир с этой страной невозможен до тех пор, пока там у власти не будет правительство, пользующееся доверием народа. Если же, наоборот, Германия не заключит мира с царем, мир снова станет всеобщим лозунгом революционного движения.
Жажда мира и крайнее расстройство в стране немедленно приведут к революции. Революционное правительство, которое придет на смену царскому, вынуждено будет в первую очередь закончить войну и предложить немедленный мир.
Брокдорф-Ранцау послал меморандум Парвуса канцлеру Бетман-Гольвегу вместе со своим письмом, в котором подчеркивал, что меморандум Парвуса написан им на основании тайных сообщений его конфиденциального агента, прибывшего на днях из Петербурга в Копенгаген. Германское министерство иностранных дел немедленно вызвало Парвуса в Берлин. Между 10 и 20 декабря Парвус провел несколько дней в Берлине, где обсуждал свои планы в министерстве иностранных дел и в министерстве финансов. Парвус получил обещание, что германское правительство ассигнует еще один миллион марок специально на пропаганду в русской армии.
Германский канцлер не принял тогда Парвуса, но Брокдорф-Ранцау сделал для Парвуса больше чем мог бы сделать сам Парвус.
В своем докладе министерству иностранных дел Брокдорф-Ранцау писал, что царь Николай II сам возложил на себя страшную историческую вину, вызвав войну, и не заслуживает никакого снисхождения со стороны Германии. Традиционной дружбе с Романовыми должен быть положен конец. Брокдорф-Ранцау писал:
«Победа и ее вознаграждение — занятие первого места в мире — будут обеспечены за Германией, если нам удастся своевременно вызвать революцию в России, разрушив этим Антанту. После заключения мира внутренний развал в России для нас не будет иметь никакой цены, возможно, что даже будет нежелательным. Несомненно верно, что доктор Гельфанд (Парвус) не святоша и не желанный гость. Он, однако, верит в свою миссию и его компетентность выдержала испытание в революции 1905 г. после русско-японской войны. Я думаю поэтому, что мы должны использовать его, пока еще не поздно».
29-го декабря 1915 года Парвус получил новый миллион марок на поддержку революционного движения в России.
3 января 1916 года Парвус телеграфировал Брокдорфу-Ранцау из Стокгольма:
«Все идет, как надо. Жду ответов из Петербурга».
В Петрограде и в некоторых других городах в январе 1916 года произошли рабочие забастовки. Забастовки эти были стихийные и не привели к революции, вопреки ожиданиям и предсказанию Парвуса. Недоверие германского министра иностранных дел к Парвусу после этого усилилось. Он выразил подозрение, что фонды, предназначенные германским правительством на революцию в России, текут в карманы самого Парвуса.
VВ марте 1917 года революция в России вспыхнула, царский строй пал и у власти стало Временное Правительство. 22 марта 1917 года Парвус писал своему приятелю, что хотел бы видеть в России проведение следующих мер: вооружение пролетариата, публичный суд над царем, раздел помещичьей земли между крестьянами, введение восьмичасового рабочего дня на всех фабриках и заводах, созыв Учредительного Собрания и заключение мира.
Эта программа в общем соответствовала большевистским идеям. 1-го апреля произошел длительный обмен мнениями между Парвусом и Брокдорф-Ранцау. Парвус выразил глубокое убеждение в том, что Россия устала от войны и жажда мира вскоре охватит всю страну. Поэтому германская армия должна во что бы то ни стало пока воздержаться от наступления на Россию. Парвус боялся, что такое наступление может вызвать среди русских масс настроение в пользу защиты завоеванных свобод. Российская революция должна быть предоставлена самой себе, говорил Парвус, чтобы логически развить последствия столкновения классовых интересов, вызванных ею.
В результате, все основы русского государства будут сильно расшатаны. Крестьяне силой захватят землю помещиков, солдаты бросят окопы, перебьют своих командиров. Украинцы, кавказцы и другие национальные меньшинства освободятся от Петрограда и разрушат централизованную организацию российского государства. Голод будет продолжаться, и в результате терпению масс наступит конец. В течение двух-трех месяцев, предсказывал Парвус, самая худшая анархия наступит в России.
Германская политика по отношению к революционной России, говорил Парвус, может следовать по одному из двух путей. Германия может начать широкую оккупацию российских территорий с целью сломить централизованную империю или же может заключить сепаратный мир с Временным Правительством. Для реализации первого варьянта Парвус рекомендовал сильное военное наступление на русском фронте, которое должно быть предпринято месяца через три. Такое наступление, при анархии в стране, приведет к покорению германской армией Южной России и сделает беззащитной остальную Россию.
В этом случае германское правительство должно быть готово безжалостно использовать свою победу до конца: разоружение русской армии, разрушение ее крепостей, уничтожение ее флота, запрещение производства военных орудий и амуниции и расширенная оккупация России. Если это не произойдет, то нет никакого сомнения, что русская империя быстро вновь станет могучей и опасной для Германии. Для того, чтобы подготовить почву для такого радикального разрешения русского вопроса, необходимо «поддержать крайнее революционное движение в России, с целью усиления там анархии». Если же Германия не готова для такого решения русского вопроса, или же считает такое предприятие непрочным, говорил Парвус графу Брокдорфу-Ранцау, то оно должно сделать усилие, чтобы заключить сепаратный мир с Россией, но такой мир, который был бы более или менее приемлем для обеих сторон. В противном случае Парвус боялся «повторения того, что случилось с нашими отношениями с Францией» в 1870-ом году, с той лишь разницей, что Франция не переросла нас ни экономически, ни политически, в то время как Россия несомненно со временем вырастет в могучую экономическую и политическую силу, которая превзойдет территориально-ограниченную Германию.
Но Парвус считал, что шансы на заключение немедленного мира с Временным Правительством очень невелики. Поэтому он склонялся к тому, чтобы Германия оказала полную поддержку «крайне левому революционному движению» в России, то есть Ленину и большевистской партии. Брокдорф-Ранцау протокол своей беседы с Парвусом немедленно послал германскому канцлеру Бетман-Гольвегу и уже в начале апреля канцлер уполномочил германского посла в Берне фон Ромберга войти в контакт с русскими политическими эмигрантами и предложить им проезд в Россию через Германию.
Авторы книги «Купец революции» пишут: —
«Пока технические и легальные средства проезда русских революционных эмигрантов в Россию через Германию обсуждались в германском министерстве иностранных дел, Парвус уже предпринял первые практические шаги.
Так как отправка большого числа русских революционеров была довольно сложным делом, то он считал, что в первую очередь надо немедленно переправить в Россию через Германию Ленина и Зиновьева — двух главных большевистских лидеров. Тут связь между Парвусом и Лениным через Ганецкого оказалась очень ценной. Парвус получил сначала согласие на это германского Генерального штаба, а не Министерства иностранных дел, и тогда попросил Ганецкого известить Ленина, что поездка его и Зиновьева через Германию организована, но не говорить ему ясно из какого источника оказана помощь. Германский агент Георг Скларц немедленно отправился в Цюрих сопровождать Ленина и Зиновьева в их поездке через Германию. Но Парвус ошибся, предполагая, что Ленин немедленно примет предложение.
24-го марта по старому стилю, Ленин просил Зиновьева послать Ганецкому следующую телеграмму: «Письмо отправлено. Дядя (то есть Ленин) хочет знать более подробно. Официальный проезд только нескольких лиц — неприемлемо». Телеграмма Зиновьева была потом напечатана в «Ленинском сборнике» № 13.
