Михаил Веллер - Великий последний шанс

В продолжающийся в России «смутный период» только цензура может удержать издателей и продюсеров от вала пошлости, крови и грязи с перчиком и клубничкой, абы только повысить свои доходы от тиражей и стоимости включаемой рекламы. Господа. Закон бизнеса — прибыль. В принципиальной тенденции прибыль стремится к бесконечности. Если не ограничивать бизнес — бизнес продаст свое государство с людьми и землями. Что сегодня, кстати, в мире и наблюдается.

Мы отрицаем свободу испражняться на улицах, хотя кому-то это может нравиться, а кому-то просто пришлось бы кстати.

Но сейчас и здесь мы говорим не о высшем смысле и высшей необходимости цензуры. А о конкретной пользе, которую принесет власти введение цензуры. Пользе имиджевой. Власть продемонстрирует, что — по просьбе народа и для блага народа — вводится ограничение пошлости, порнографии и насилия в СМИ. Власти не безразлично духовное здоровье народа.

Сегодня мы имеем самоубийственное сочетание: цензура на обличение и уличение коррупции, казнокрадства, продажности, развала страны властью — и бесцензурье на человеческую порочность всех мастей, кровищу, сексищу и бандитищу. Зажато там, где гной — и гадится там, где дышать!

Когда развалится дальше страна и деградирует дальше народ — никакими свободами никакое погибшее искусство уже не сможет быть спасено. (Ибо вторичное подражание голливудским боевикам, являющееся сегодня высшим достижением нашего кино — «Нас купили за границей!!!» — это еще не искусство…)

Цензура «вообще» или «всегда» — абстрактная глупость. Цензура конкретная и сегодня — одна из полезных мер для укрепления страны, ее единства, оздоровления народного духа и ментальности.

Споры, бесконечные по времени и идиотизму, о нужности или ненужности цензуры, — должны смениться спором о том, на каких условиях, с каким кругом полномочий и при каких ограничениях, на какой период и под чьим контролем, в каких сферах и каким составом — должна вводиться цензура. Плюс сроки и механизм ее отмены и выхода из подцензурного состояния.

Не орите, что корабль не утонет, — отрабатывайте шлюпочную тревогу, пока айсберг еще не впоролся!

В противном случае идиотское бесцензурье сменится идиотской цензурой — глупой, непродуманной, неподготовленной и необеспеченной. Как в России обычно и бывает с любыми введениям. Терпеть до последнего — а потом, суетливо подпрыгивая, делать как придется, молотком по пальцам.

Если ты великий — дави. Если ты добрый — люби. Если ты щедрый — плати. Если ты справедливый — разберись.

Россия — ты кто? В уже нероссийской Одессе сказали бы: «Мадам, таки вы кем себя думаете?» Поиски самоидентификации. Мужчина, определитесь.

Во-первых, не будем мешать в одну кучу Литву с Латвией и Эстонией. У Литвы история бывала пославнее и русской. Великое Княжество от Балтийского моря до Черного и от Вислы до Можая. В русских и советских учебниках историю Литвы старались не упоминать вовсе. Чтоб себя не унижать. Поэтому литовцы отродясь не страдали комплексом национальной неполноценности. Им есть чем гордиться.

У Латвии с Эстонией похуже. Послабже и пожальчее. Жили-были маленькие народы — вечно под кем-нибудь в холопы гнули. Но ведь тоже люди, тоже хотели свободы, справедливости, независимости — ну, чего все хотят. Что ж — смеяться над этим, что ли?

И вот сегодня Россия говорит — по сути: «Господа, вы же суки фашистские. Памятники эсэсовцам ставите. Русских у себя унижаете и права их ущемляете. А ведь мы вас, как и всю Европу, от фашизма освободили!..»

Эстония та же отвечает: «А кто нас в 40-м году оккупировал? А кто десятки тысяч в июне сорок первого депортировал в Сибирь и там многих поморил?»

– Наши солдаты клали свои жизни за освобождение вас от фашизма! В чем наша вина? — возражает Россия.

– А чем для нас советский режим был лучше немецкого? — возражает Эстония. — Аресты, расстрелы, концлагеря, цензура, власть одной партии, поклонение вождю — один же хрен!

– Ваши карательные отряды по всей Эстонии, и Псковщине, и Новгородчине землю кровью заливали — а вы теперь эсэсовцев уравниваете в правах с ветеранами борьбы против фашизма?! — негодует Россия.

– А когда ваши карательные отряды НКВД вешали эстонцев на воротах за найденный мундир почтмейстера — это что, гуманизм советской власти? — начинает медленно нагреваться Эстония. — А когда на хуторе расстреливается вся семья как пособники фашистских диверсантов — за то, что бинты в крови «лесного брата» на кухне нашли и масляную ветошь после чистки автомата — это что, счастливое освобождение? Вы сначала объясните, чем НКВД лучше СС? И кто из них больше людей уничтожил?

– А вы не хотите покаяться в том, что к 43-му году Эстония стала «юденфрай» — «свободна от евреев», и ее с этим прилетал лично поздравлять Розенберг? Что, в концлагерях не эстонцы служили? За соучастие в преступлениях фашизма покаяться не хотите?.. За службу эстонцев в эстонской дивизии СС — как насчет покаяния?

– Эстонцы по крайней мере воспринимали немцев как врага своего врага. Немцы освободили нас в 41-м от русской оккупации, и наши парни, как могли понять, старались способствовать свободе своей родины. А вы нас оккупировали в 40-м году просто по праву сильного, совершив элементарную агрессию и уничтожив нашу государственность. И уничтожили в результате почти четверть эстонского народа! Вот именно с покаяния в этом вы не хотите начать?

– Да на пороге была война, Германия бы все равно вас всех оккупировала, немецкие бароны у вас всегда жили! И были бы вы под немцами рабами — а мы положили сотни тысяч жизней русских ребят за вашу свободу… и тд.

Эта сказка про белого бычка рассказывается уже десятки лет.

Поскольку Россия больше Эстонии, то и выглядит большим идиотом в этих прениях слабоумных и обиженных.

Первое. Меня интересует сейчас польза России, а не Эстонии.

Второе. Где ты не можешь захватить силой и купить богатством — будь как минимум справедлив. Таков цинизм политики.

Третье. Предъявление любых требований начинается с предъявлений требований к себе.

Да — признание Советской Россией независимости и границ прибалтийских государств было подтверждено двусторонними, законными, легитимными договорами.

Да — в соответствии с тайными протоколами к Договору Молотова-Риббентропа, которые мы так отчаянно и долго пытались отрицать, Европа была поделена и Прибалтика оккупирована нами — под надуманными предлогами и невыполнимыми «ультиматумами».

Да — была уничтожена самостоятельность трех маленьких государств, их государственность уничтожена, руководство арестовано и посажено или сослано, советский строй был приказан силой.

Да — были проведены ограбления, национализации, экспроприации, изоляции «эксплуататорских классов», аресты и следствия «по-бериевски».

Да — в процессе непосредственной подготовки к войне, когда из будущих оперативных тылов завтрашней прифронтовой полосы отселяется местное население, особенно потенциально враждебное — да сотни тысяч стара и млада, почти без времени на сборы, с самым мизером личных вещей — пихали в теплушки, закрывали — и в приветливую Сибирь. На комары! В тайгу. Депортация называется. Ну, померла половина в конце концов. Дык на то и война. Это режим был такой! Мы, русские, и сами не меньше пострадали. Мы и русских расстреливали. И ничо, суда над НКВД никто не устраивал.

Такое впечатление, что Россия хорошо понимает только две социальные роли — палача и жертвы. В силу своего мягкосердечия обоих может понять и оправдать. Но в силу своего мягкомозгия ментальность и сама возможность существования свободного человека России уже не совсем понятна. Если ты прав — я виноват, но этого не может быть. Если я прав — ты виноват. А чтобы разобрали наши вины и наши правды по справедливости — не получается… Да? А как же русское христианское «прощай» на прощание?

Сначала — признай вину за то, в чем виноват. За оккупацию, за уничтожение государства, за депортацию, за казни и смерти в ссылке детишек малых и женщин со стариками.

Только честный и благородный признает свою вину. В благородстве и честности унижения нет. Унижение — уподоблять свой народ и свою страну уголовнику в «отрицаловке»: раз я в основном хороший, значит ни в чем вообще не виноват, а вот ты, сука, виноват, что неприятно мне делаешь.

Великое благородство Папы Римского Иоанна-Павла II, признавшего многая вины римской церкви и за них принесший покаяния — произвела сильное впечатление на народы планеты, и привлекла к католицизму симпатии даже тех, кто чужд ему по конфессии и вере. (В то же время реакция Православного Патриарха на смерть Папы была столь лишена благородства и великодушия, обличила еще раз натуру столь суетную и для любви не открытую, что тем сильно повредила имиджу православия, привлекательности православия в глазах многих телезрителей — ведь TV «это наше все».)