Михаил Веллер - Конец подкрался незаметно
Д). Называем все своими именами. Дети, следите за рекламой. Перед половым актом угостите партнера презервативом. Он надевается на половой член, который вводится во влагалище. Безопасный секс — ваш выбор. Это культурно, сознательно и заботливо, стесняться тут нечего. Все так должны делать. Чтоб не залететь и не заболеть.
Скажите, пожалуйста, — а менее тупо, не с такой дебильной бестактностью, никак нельзя? А наряду со стопой учебников поголовно обеспечить школьников седьмого, скажем, класса четырехстраничной брошюрой, которую они прочтут сразу, будьте спокойны — это нельзя?
А — зачем? Что естественно — то не безобразно. Обо всем следует говорить публично.
Что плохого в официальной отмене стыдливости? А то, что с отменой понятия — отменяется и его противоположность: где нет стыдливости — там нет и цинизма, ибо цинизм есть норма поведения, не более чем.
Все то же обеднение, упрощение структуры — оно же снижение энергетики.
Публичная «бюрократизация интима» — это деидеализация, деромантизация, уничтожение табу: замена лексики интимной, стилистически окрашенной — на медицинскую, научную, стилистически отчужденную, казенную, обобщенно-нейтральную, бесчувственную.
Вместо заикания, потливости и неуклюжих маневров в сторону дивана — дружеское предложение: «Давай позанимаемся сексом» — непринужденно и легко. От рыцарского романа, где он гремит латами, а она путается в шнурках, — сдвиг в сторону искусственного осеменения коровы.
Скажи мне, как они любят, и я скажу, чего от них ждать.
Скажи мне, что они говорят, и я скажу, о чем они молчат.
Снижение идеального аспекта любви — это свидетельство и часть общего снижения идеалов общества: что вполне говорит об его упадке.
Е). Революция и проституция. Сделать проституцию такой же нормальной профессией, как любая другая, довольно просто.
Во-первых, надо открыто утвердить, что любой секс — это не более чем нормально, это все делают, и стыдиться тут абсолютно нечего. Во-вторых, надо открыто признать, что если от этого кому-то хорошо и никому не плохо — то в этом ничего плохого. В-третьих, надо вспомнить, что спрос рождает предложение. В-четвертых, никакие половые связи ни в каком количестве никого не позорят и позорить не могут. В-пятых, каждый зарабатывает деньги как может, а честный высокий заработок хорош и даже почетен. В-шестых, назовем проституток «секс-работниками», это придаст легальное и даже положительное звучание стилистически скомпрометированному понятию «проститутка», а то оно звучит как-то презрительно-ругательно, а это нехорошо. В крайнем случае «девушка по вызову», «платная девушка». В-седьмых, пригласим проституток на телешоу, возьмем у них интервью для газет, пусть все увидят, что это нормальные женщины, отнесемся к ним с уважением.
Таким образом. Если все говорится вслух. Если в сексе нет никаких табу. Если у проститутки присутствует нормальная тяга к хорошей жизни, а проституцией она заработает гораздо больше, чем любым другим способом. Если любой человек заслуживает уважения. Если мужчины сами хотят делать с ними секс и добровольно платят за это деньги. И если интимное официально отменяется и делается публичным. То что же должно мешать девушке зарабатывать на жизнь проституцией? Работа — деньги, и иногда даже удовольствие.
Проституция была всегда. Но не всегда проститутки «позиционировали» себя как «секс-работников», нормальных и полноправных членов общества. И не всегда общество имело их за таковых.
Когда нормальные студентки, нормальные работницы, нормальные матери подрабатывают, а на самом деле только и зарабатывают, на жизнь проституцией — это что, это нет разницы между «порядочной женщиной» и проституткой? Ну, как бы есть, замуж они хотят за тех, кто об их делах мало осведомлен, а то и ей неприятно его знание, и он не жениться может. Но общество относится к этому с пониманием. Не осуждает, в общем.
И вы удивляетесь, что приличный мусульманин считает большинство белых женщин шлюхами? А кем ему их считать? А различить как?
И вы искренне полагаете, что общество, где сплошь и рядом исчезает грань между «нормальной женщиной» и проституткой — не больное общество?
От бедности? А в прошлые века богаче жили? Ах, тогда была темнота. А сейчас свет. В этом свете все хотят денег сильнее, чем в той темноте. Уже мало не умирать от голода — цивилизованному человеку необходимы нормальные блага цивилизации: модные шмотки, тачка, нормальное питание, приличная квартира, отдохнуть съездить в нормальное место. И мы не можем осуждать тех, кто зарабатывает на это проституцией.
Осуждать не будем. А вывод сделать стоит.
Хана такому обществу, где исчезли архаичные и наивные ныне понятия вроде чести, стыдливости, верности, идеала и прочих романтик.
Что стоит на рубле — под рублем и развалится.
Цивилизация, где женщина легко становится шлюхой, как бы продолжая при этом оставаться нормальной женщиной, — это обреченная, больная, меченая знаком близкой гибели цивилизация.
Переставая вообще оперировать понятием «порок» — мы тем самым перемешиваем порок с нормой воедино и теряем нравственные ориентиры. Это значит что? Это значит: стремление к деньгам остается, а стремление к чему-то большему, что главнее денег — как-то исчезает.
Упрощение структуры, энтропия, спад энергетики, путь в хаос; и не пакуйте чемоданы, Харон берет только одну монету.
Содом и Гоморра.
18. Честь и честность? Когда-то не понимавшие воровства и обмана персы презирали греков: «Что можно сказать о народе, который определил специальные места, где люди обманывают друг друга?» Имелась в виду торговля на рынках.
И вот мы живем в рыночном мире.
«Сегодня один законник с портфелем прикарманит денег больше, чем сотня ребят с пистолетами», — поучает гангстер-ветеран своих детей.
Не пойман — не вор: вот принцип цивилизованного правового общества. Все могут знать, кто обокрал человека (предприятие, город, отрасль, страну) — но если это невозможно доказать юридически, со скрупулезным соблюдением всех параграфов процессуальных норм — вор пребывает в статусе честного человека и полноправного гражданина, и ходит с гордо поднятой головой. Все могут знать, что он запугал потерпевших и убил свидетелей — но коли исчезли доказательства, то не моги замарать кристального человека публичным подозрением. Не то влиятельный адвокат, при связях и взятках, выиграет вчиненный тебе иск о защите чести и достоинства, обдерет на кучу денег и выставит на посмешище.
Не кодекс чести, не поединок, не общественное мнение — но наемные бойцы и платные крючкотворы обеспечивают «честь» циничному хищнику.
Можно обокрасть пенсионеров и сирот, изнасиловать девушку и зарезать спящего — и, обеспечив себе деньгами, угрозой и хитростью оправдательное решение беспомощного суда, продолжать оставаться влиятельной личностью, определяющей судьбы общества.
А неформальное неуважение никого не волнует. Достаточно формального. Плюс уважение к силе.
19. Совесть? Можно обмануть, можно предать — это нормально, это тактика поведения. Схваченного за руку афериста совесть не беспокоит — лишь бы сохранить больше денег и не сесть в тюрьму.
Разницы между честным и бесчестным человеком практически не существует. Вроде бы все ее и знают — причем знают тоже все меньше, — а вроде бы ее и нет. «После рукопожатия бизнесмена пересчитай пальцы на руке», — советует добродушная шутка.
Этика пауков в банке. Если ближний хочет тебя кинуть — будь настороже, не доверяй и проверяй, и не обижайся — не на что, тут ничего личного, это просто бизнес, нормально, такова жизнь: держи дистанцию и продолжай поддерживать отношения, если это тебе зачем-то нужно.
20. Не убий? Ну — всегда и воровали, и обманывали, и убивали. Но всегда знали, кто есть кто, и в душе относились соответственно.
Сегодня меняется само отношение. В сторону безграничного расширения нормы.
«Киллер» — это совсем не то, что «душегуб» или «убивец». Это такая профессия. Такой бизнес. Непростой, опасный и даже романтичный. Убитый — неважен, отнятая жизнь — неважна, это просто условия игры. Киллер может быть честным, чувствительным, не лишенным благородства — в общем, привлекательным человеком. Таким нередко изображают его киношники, беллетристы и журналисты — те, кто формирует мнение общества.
И не врага ведь заклятого убить — а незнакомого человека, за деньги, хладнокровно и деловито.
«Наемный убийца» — это был пария, подонок, неприкасаемый. Недочеловек. А киллер — это почти рыцарь плаща и кинжала, «Подвиг разведчика». Крутой парень, профессионал, спецназовец-неформал.
Все можно. Все можно.
21. Не давай денег в рост? Ну что вы, деньги — это товар, их прокат имеет свою стоимость, банковская система — основа современной экономики. Это правильно, это хорошо, куда ж мы без экономики. Честь и слава банкирам?
