Возвращение на «Остров Россия» - Вадим Леонидович Цымбурский
Сейчас важнейшие коммуникационные компоненты страны – это европейская Россия, а также, в не меньшей степени, участок, где сходятся все пути из европейской России на Дальний Восток, – это юг Урала и прилегающие районы Сибири. Условно говоря, это пространство от Екатеринбурга и Оренбурга до Кемерова. Когда Россия переживала кризис в ХХ в. и возникали сомнения, что ее европейские центры – Москва и Петербург – способны сохранить роль центров национальных, всегда выдвигались проекты сборки России с опорой на эти районы, на нашу «Вторую Великороссию», на урало-сибирское коммуникационное сосредоточие. Обеспечить целостность России могла бы сила, соединяющая сильные позиции на нашем европейском фланге с прочным контролем над «Второй Великороссией». Такая сила могла бы противостоять всем дестабилизационным импульсам, идущим через Поволжье, например.
Однако, если мы теряем Казахстан и он уходит под контроль или евроатлантических сборщиков Лимитрофа, или Китая, или мусульманского Среднего Востока, тогда сила, которая получит контроль над Казахстаном, получит возможность давить на Россию через урало-сибирское коммуникационное сосредоточие. Ударив по нему, Россию можно разломить.
– Есть ли для России место в новом мире, где господствует Америка? Где оно – в Европе или Азии?
– Столкновение и конкуренция между Европой и Соединенными Штатами будут касаться прежде всего балтийско-черноморского пояса Великого Лимитрофа. Соединенные Штаты заинтересованы в формировании новой Европы как силы, призванной давить на старую Европу как приокеанский центр силы и контролировать ее нажимом с тыла. Поход на Ирак показал, что новая Европа полностью и радикально поддерживает Соединенные Штаты.
На Западе и у нас появляются экспертные оценки, утверждающие, что Соединенные Штаты озабоченны чрезмерной слабостью России, проявившейся в украинском вопросе. Возникает опасность, что вместо новой Европы как проамериканской части Великого Лимитрофа, обеспечивающей давление на старую Европу, формируется новая европейская клиентела, клиентела старых европейских центров, – а это проблема для Америки.
Примечательны слова, сказанные Бушем в Братиславе, о трансатлантическом европейском сообществе, где якобы найдется место для России, если она будет соблюдать определенные правила. У части европейских заправил эти слова вызвали озабоченность. Почему? Формулу «трансатлантическая Европа» Буш взял у Бжезинского. Но у того она была предупреждением русским: не замахивайтесь на сговор с европейцами против Америки, все вы под колпаком. А Буш говорит другое: в нашей, трансатлантической, а не староевропейской, Европе и для русских может найтись место, как бы на то староевропейцы ни смотрели, в пику им.
– Как вы оцениваете «оранжевые» революции? Что это, новое слово в геополитической игре или фантом?
– Я не придаю «оранжевым» революциям большого значения. Со времен «поющих» революций в Прибалтике и на протяжении 90-х мы видим, как на территориях Великого Лимитрофа утверждается евроатлантическая клиентела, связанная с западными центрами образованием, семейными узами, свойством. Она оттесняет старых постсоветских вассалов Запада на этих территориях. Это происходит сплошь и рядом, и ничего оригинального здесь нет. «Оранжевые» революции представляют интерес в плане политтехнологий, но не в плане геополитики. Чем нынешняя Грузия отличается от Грузии Шеварднадзе?
– А разве Грузия Шеварднадзе не была настроена более пророссийски, чем нынешнее правительство?
– Грузия Шеварднадзе сознательно взрастила в Панкисси чеченское гнездо, они принимали у себя чеченских эмиссаров. В первой половине 90-х мы стремились утвердить в Грузии дружественный нам режим. Цель наших войск, когда они входили в Грузию, была совсем простая – остановить наступление абхазов, в котором их со всех сторон поддерживали мингрелы, казаки, наши северокавказские народы. Мы подморозили это наступление и сохранили Грузию. Мы посадили там Шеварднадзе. Мы думали, что тем самым мы обеспечим Грузию как часть пророссийского пространства. Мы получили решительный разворот Чечни против России, потому что до этого Чечня как лидер северокавказских этносов возглавляла их наступление на Грузию как местную малую империю. После этого Чечня утрачивает свою цель на Кавказе и разворачивается против России. А Грузия Шеварднадзе оказывается покровителем чеченского наступления на Россию, претендуя на роль общекавказского лидера. Для 90-х гг. было логичнее сделать из Грузии «бодаловку» для северокавказских пассионариев, чем превращать ее в часть дружественного пространства. Нам говорили, что конфликт в Грузии подобен пожару в доме соседа: если его не потушить, он непременно перекинется на твой дом. Оказалось, что попытки включения Грузии в пророссийское пространство – это именно интеграция пожара в свой дом.
Другое дело, что, когда к власти приходят новые люди, они позволяют себе более нагло говорить то, что говорили и их предшественники. Напомним, что разрешение войскам НАТО использовать территорию Украины было дано еще при Кучме, а не при Ющенко. «Оранжевые» революции лишь закрепляют те тенденции, которые существуют уже десять лет.
Геополитика с позиции слабости
Александр Дугин сделал себе имя, насаждая воззрения европейских новых правых на почве русского национал-большевизма. За это Сергей Кургинян некоторое время назад отнес деятельность Дугина к «фашистскому этапу антирусской игры». По-моему, эта оценка продиктована прежде всего духом здоровой конкуренции. Ибо и Кургинян, и Дугин – корифеи публицистического постмодерна России с его парадоксальной игрой сценариями, которая порой напоминает причудливую «автономную реальность» компьютерных игр. В этом смысле десятки провалившихся кургиняновских сценариев не уступают дугинской серии статей начала 1990-х годов «Великая война континентов», где сталинские энкаведешники играли за атлантистов, а Анатолию Лукьянову была отведена роль Великого Магистра Евразийского Ордена.
В продолжение идей Карла Хаусхофера о «континентальном блоке» и Жана Тириара о «евро-советской Империи» Дугин эксплуатирует популярный в нынешней России термин «Евразия». Хитроумно подменяя его специфически русский смысл («Россия-Евразия») общеевропейским, автор стремится побудить ленивых русских поработать на Большую Евразию. Мы узнаём, как Океан-Левиафан извечно борется с Континентом-Бегемотом. Триумфом Левиафана стала победа в «холодной войне» Соединенных Штатов, насаждающих теперь в мире свой Торговый Строй и крушащих при этом традиционные цивилизации и уклады. Чтобы отстоять независимость Большой Евразии, Россия-Евразия должна собрать мировой противоцентр – Новую Империю (или Империю Империй) – из любых сил, готовых войти в антиамериканскую игру. Призыв к соединению всех сил, воззрений и веяний, враждебных «открытому обществу» в понимании Карла Поппера, гремит и в одной из последних книг Дугина «Тамплиеры пролетариата (Национал-большевизм и инициация)». Такая «широта взгляда» как раз и делает Дугина вполне неприемлемым даже для
