Мэлор Стуруа - С Потомака на Миссисипи: несентиментальное путешествие по Америке
Но вмешательства в свои собственные дела Даллес не терпел и никому не позволял. Даже бешеному сенатору Джо Маккарти. Когда последний задумал провести «охоту на ведьм» в заповедниках ЦРУ, избрав в качестве жертвы Вильяма Банди (впоследствии заместитель государственного секретаря), Даллес встал на дыбы, и Маккарти пришлось ретироваться. Столь же неудачной оказалась попытка создания объединенной комиссии конгресса по надзору за деятельностью ЦРУ. Даллес легко похоронил это мертворожденное дитя, презрительно намекнув, что конгрессу, страдающему недержанием речи, нельзя доверять государственные тайны.
...У входа в штаб-квартиру Центрального разведывательного управления укреплен барельеф с изображением Аллена Даллеса, Надпись на барельефе гласит: «Памятник ему — все то, что окружает нас». В каком-то смысле слова эти вещие. Подрывная деятельность, шпионаж и диверсии давно стали непременным атрибутом американского империализма. «Ищи женщину», — говорили французские летописцы, пытаясь найти скрытые пружины истории в страстях человеческих. «Ищи шпиона», — можно сказать о многих событиях, отмеченных дьявольской десницей ЦРУ. Оно бесцеремонно вторгалось во внутренние дела других государств, свергало и назначало правительства, заставляло балансировать мир на грани войны. Джон Фостер Даллес, суровый и аскетичный, шел по проволоке в дипломатическом фраке с именем бога на устах; Аллен Уэлш Даллес, улыбчивый эпикуреец, проделывал тот же трюк при плаще и кинжале (внешне они выглядели добротными твидовыми костюмами) с именем черта, растворявшегося в дыме от его трубки.
Сейчас уже ни для кого не является секретом, что низвержение правительства Моссадыка в Иране в 1953 году было делом рук Центрального разведывательного управления. Аллен Даллес лично планировал эту операцию, получая приказы от нефтяных королей и дирижируя подкупленными крикунами тегеранского майдана. В июле 1964 года ЦРУ спровоцировало гражданскую войну в Гватемале с целью ликвидации режима президента Джакобо Арбенса Гусмана, слишком уж левого по американским стандартам, Когда Эйзенхауэр спросил Даллеса, каковы шансы на успех этого предприятия, последний ответил: «Двадцать — за, восемьдесят — против», но тут же добавил, что в случае промедления шансы еще более ухудшатся. Эйзенхауэр дал свое согласие, и молодчики Даллеса еще раз продемонстрировали перед всем миром, как следует понимать «доктрину Монро» и принцип «Америка для американцев».
Но наиболее ненавистным Карфагеном, которым должен был пасть и тем не менее упорна не собирался делать этого, всегда был для Даллеса мир социализма. «Коммунизм — вот главная опасность, стоящая перед нами, главная опасность нашим свободам, нашим институциям, всему тому, что дорого нам», — патетически восклицал он. Руководимый слепой ненавистью к коммунизму, Аллен Даллес готов был играть с огнем и часто играл с ним, рискуя теми самыми «институциями», в любви к которым он присягал на своем шпионском клинке. Он патологически страшился разрядки международной напряженности. Его ведомство систематически поставляло Белому дому и конгрессу подтасованную информацию о социалистических странах с целью пришпорить гонку вооружений и сорвать мирное урегулирование, если таковое намечалось, Даллес лично руководил подрывными операциями против Германской Демократической Республики. Он один из главных инициаторов превращения Западного Берлина во «фронтовой город». Он принимал самое непосредственное участие в разработке планов подземного тоннеля из западного сектора Берлина в восточный, по которому был проложен бикфордов шнур диверсий и провокаций.
Но тот же Даллес на своем горьком опыте мог убедиться, что шпионы, которых он засылал к нам за стрижкой овец, все чаще возвращались стрижеными, а то и вовсе не возвращались. Наиболее громким, хотя далеко не единственным, фиаско Даллеса было пленение пилота Фрэнсиса Пауэрса после того, как советские ракеты сбили хваленый американский разведывательный самолет У-2. Это произошло в 1960 году, в момент, когда президент Эйзенхауэр находился в Париже, собираясь приступить к переговорам с советскими руководителями. Его министр иностранных дел планировал «встречу в верхах», а оупершпион торпедировал ее тоже в верхах, правда, не дипломатических, а атмосферных. Будучи уверенным, что самолет и пилот погибли, Даллес подтолкнул Эйзенхауэра на прямую ложь, которая была публично разоблачена. Правда, тогда Эйзенхауэр не решился уволить Даллеса в отставку, как это сделал несколько позже президент Кеннеди, поставленный в аналогичную ситуацию после провала вторжения на Кубу, организованного ЦРУ.
Надо сказать, что братья Даллесы вообще были злыми гениями Эйзенхауэра. История с У-2 — великолепное тому подтверждение. Имеется любопытная версия о том, как Аллеи Даллес «продал» Эйзенхауэру план шпионских полетов У-2 над советской территорией. Даллес сыграл на пристрастии президента к гольфу. Он показал ему снимки, сделанные с воздуха с высоты 70 тысяч футов аппаратурой, установленной на борту У-2. На них президент мог отчетливо различить здание и лужайку национального гольф-клуба «Аугуста». Президент все еще колебался. Тогда Даллес, подобно змию-искусителю, обратил его внимание на весьма существенную деталь — на снимках был воспроизведен даже небольшой мячик для игры в гольф, белевший в зелени травы. Это окончательно сразило Эйзенхауэра, и он дал согласие на полеты У-2.
Трудно сказать, насколько соответствует действительности эта версия и не является ли она плодом мифотворчества, которым увлекались поклонники Аллена Даллеса. Но даже если это и миф, в нем весьма метко схвачены характерные черты шпиона № 1: неразборчивость в достижении намеченной цели, знание человеческой психологии, ее тонкостей и слабостей, а главное — авантюристичность. Аллен Даллес был готов играть судьбами мира, словно мячиком для гольфа. Он не видел в этом ничего аморального, если был хоть какой-то шанс на выигрыш. Размеры ставки его не пугали. Ведь по счетам, как правило, платили, а вернее расплачивались, другие.
Как, это и полагается шпиону, Аллен Даллес был человеком с тысячью лиц. Иногда он играл роль университетского профессора, высоколобого интеллектуала. Седые волосы, рассеченные пробором посередине, седые усики и очки без оправы обезоруживающе действовали на собеседника. «Яйцеголовые» готовы были видеть в нем своего и простодушно развешивали уши. Даллес не замедлил воспользоваться этим. ЦРУ искусно проникло в целый ряд высших учебных заведений страны, организовав, свои шпионские филиалы, например, в Центре международных исследований Массачусетского технологического института. Многие ученые, искренне полагавшие, что занимаются чистой наукой и расширяют контакты со своими коллегами из социалистических стран, вдруг обнаруживали, что барахтаются в даллесовских сетях. Агенты Даллеса проникли в Национальную ассоциацию студентов, вкладывая деньги в студенческие обмены и экскурсии и состригая с них разведывательные купоны. Подобная практика продолжалась более пятнадцати лет, пока не была разоблачена в 1967 году левым студенческим руководством. Шокированная профессура бросилась с упреками к «своему» Даллесу, уже пребывавшему в отставке. Но он, приглаживая предательскую седину и поправляя не менее предательские очки без оправы, сухо отрезал: «Мы получали то, что хотели».
Аллен Даллес, как и его старший брат, был своим человеком и в адвокатских конторах Уолл-стрита. Он изучал юриспруденцию в Принстонском университете, подобно Джону Фостеру, и занимался адвокатской практикой на Уолл-стрите в конторе «Салливен энд Кромвел», партнером которой был все тот же Джон Фостер. О старшем говорили, что он выигрывал дела прямой атакой, о младшем, что он обделывал их исподтишка; старший обдирал своих клиентов угрюмо, младший — с энтузиазмом.
Конторы Уолл-стрита, как и университетские колледжи, были респектабельным декорумом и упругим трамплином для супершпиона. В качестве представителя фирмы «Салливен энд Кромвел» Даллес непрестанно колесил по Европе, воздавая богу богово, а кесарю кесарево — делая дела и обделывая делишки. Он стал директором филиала банка Шредера в Нью-Йорке, английской финансовой компании немецкого происхождения. Через банк Шредера он заполучил себе в клиенты «Ферейнигте штальверке» Фрица Тиссена и химический трест «И.Г.Фарбениндустри». Как банкир он сотрудничал с фашистской Германией, как шпион — воевал с ней. Как банкир он выгребал из Германии полновесные рейхсмарки, как шпион — наводнял ее фальшивыми. Надо отдать Аллену Даллесу должное: и то и другое он делал вполне успешно. Моральная сторона проблемы его мало трогала. Он свято верил, что победителей не судят, и не менее свято — в свой успех.
Третье лицо Даллеса — дипломатическое. Собственно говоря, он был потомственным дипломатом. В его роду значились три государственных секретаря — его дед Джон Фостер-старший занимал эту должность при президенте Бенджамине Гаррисоне, его дядя Роберт Лансинг — при Вудро Вильсоне и, наконец, его брат — при президенте Дуайте Эйзенхауэре. Следует упомянуть еще об одном дяде — Джоне Уэлше-старшем, который был послом в Англии и от которого Аллен унаследовал англофильские замашки: твидовые пиджаки, трубку и, разумеется, уважение к Интеллидженс сервис.
