Александр Широкорад - Италия. Враг поневоле
Несмотря на отказ от Кавказской экспедиции, итальянское правительство и в 1919 г., и в 1920 г. продолжало держать на Черном море отряд боевых кораблей. К концу 1919 г. у белых остался только Крым, а районы Одессы и Новороссийска были заняты красными.
Тем не менее итальянским адмиралам все еще казалось, что на дворе 1918 г. или, по крайней мере, лето 1919-го, и их корабли вели себя более чем нагло. Так, 28 апреля 1920 г. «итальянский крейсер „Этна“ без всяких предупреждений вошел в Новороссийскую гавань. Представители Советской власти запретили ему обратный выход в море, предложив прекратить пары, вывести радиотелеграф и считать себя интернированными до тех пор, пока не будет сделано сношение с Комиссариатом Иностранных дел и не будет получен ответ.
Командир крейсера, прийдя в большое раздражение, отверг все требования, вышел в море и уходя обстрелял город. Ему удалось это совершить, потому что на рейде не было еще выставлено минных заграждений»[113].
В июле 1920 г. в рамках программы возвращения на родину русских военнопленных из Константинополя вышли три транспорта с военнопленными: «Мельпомена», «Талия» и «Петр Кальвин», конвоируемые итальянским эсминцем «Карло Альберто Рахия» (водоизмещение 1784 т, вооружение: восемь 102-мм орудий).
Советские власти предоставили итальянцам маршруты безопасного плавания к Одессе. Однако командир «Рахии» то ли из бахвальства, то ли желая разведать состояние советских береговых батарей и минных заграждений, вошел в запретный для плавания район и подорвался на мине. 21 июля 1920 г. в 1 ч 20 мин эсминец затонул на глубине 40 м.
Замечу, что командир «Рахии» рисковал жизнями не только своей команды, но и нескольких тысяч военнопленных. Транспорт «Петр Кальвин», на котором находилось свыше 2500 военнопленных, двинулся спасать людей с «Рахии» и сам оказался на минном поле. Только появление советского тральщика «Анатра» спасло ситуацию. Приказав командиру «Кальвина» двигаться задним ходом, не меняя курса, «Анатра» вывел его из опасного района.
Моряки, погибшие на «Рахии», были с воинскими почестями похоронены на одесском кладбище.
Итальянцы хотели поднять «Рахию». Однако 9 августа командующий морскими силами Республики А.В. Немитц телеграфировал в Москву Главкому: «Сообщите итальянскому адмиралу Деграсси, что миноносец „Рахия“ взорвался в районе минного заграждения, почему подход к нему невозможен до конца гражданской войны и вытраления наших заграждений»[114].
В конце 1920-х годов ЭПРОН пытался поднять «Рахию», но корпус эсминца оказался переломлен, и восстановление его обошлось бы дороже постройки нового корабля. Поэтому водолазы подняли лишь наиболее ценное оборудование.
Любопытно, что в июле 1930 г. на минном заградителе «Амур» Балтийского флота стояли две трофейные 102-мм пушки с затопленных кораблей интервентов. Одна — с британской подводной лодки L-55, а другая — с эсминца «Рахия».
Итак, участие Италии в интервенции в России не принесло Италии пользы ни в экономическом, ни в политическом отношении. Единственный результат — ухудшение отношений с Советской Республикой и обострение социальной напряженности в самой Италии.
Глава 18
Установление фашистской диктатуры
В ходе Первой мировой войны Англия и Франция направо и налево раздавали обещания своим реальным и потенциальным союзникам. Зачастую одну и ту же территорию Лондон и Париж обещали двум, а то и трем странам.
На Версальской конференции итальянский премьер Орландо долго ждал, пока великие державы займутся притязаниями Италии. Великие державы он поддерживал по принципу: «Даю, чтобы ты дал» («do ut des»). Однако великие державы про Италию забыли, и Орландо стал настаивать на выполнении обещаний, данных Италии в апреле 1915 г. по секретному Лондонскому договору.
Лондон и Париж согласились передать Италии небольшие владения бывшей Австро-Венгерской империи — Южный Тироль (область Трентино) и полуостров Истрию с городом Триест, однако не желали отдавать порт Фиуме и западную часть полуострова Малая Азия (районы Смирны).
Дело в том, что Антанта еще давно обещала Фиуме сербам, а Смирну — грекам. Надо ли говорить, что мнение местных жителей никого не интересовало. Главным же была боязнь Лондона и Парижа чрезмерного усиления Италии.
Орландо заявил, что если вернется домой без Фиуме, то это вызовет взрыв возмущения его народа, на что президент США Вильсон ответил: «Я знаю итальянцев лучше, чем вы!»
23 апреля 1919 г. Вильсон обратился к итальянцам с воззванием, призывая их к великодушию. В Совете четырех американский президент предложил сделать из Фиуме самостоятельное государство под контролем Лиги наций. А Орландо на следующий день покинул Версальскую конференцию.
Антанта разрешила греческим войскам занять Смирну, а Вильсон пригрозил Италии прекратить переговоры о предоставлении займа, и Орландо пришлось тихо вернуться за стол переговоров в Версаль.
15 мая 1919 г. в районе Смирны (ныне Измир) началась высадка греческой 1-й пехотной дивизии. Находившимся же рядом итальянским кораблям — четырем линкорам, двум крейсерам и трем эсминцам — пришлось ограничиться только наблюдением. Но, в конце концов, итальянцы не удержались и тоже высадили десант на турецкую территорию.
Вторжение войск Антанты вызвало в Турции подъем национально-освободительного движения. 25 апреля 1919 г. в Анкаре был созван новый парламент (Великое народное собрание), который избрал националистическое правительство во главе с Мустафой Кемалем. Турки с помощью Советской России начали понемногу выбивать Антанту со своей земли. В Италии правительство раньше других стран Антанты осознало перспективы войны в Малой Азии. И уже в конце 1919 г. итальянцы вывели свои войска из района Коньи, определив уход из остальной части Адалии заключением экономического соглашения о предоставлении им права на эксплуатацию месторождений железа и цветных металлов в юго-западной Анатолии. Соглашение это было подписано в Лондоне 13 марта 1921 г.
12 сентября 1919 г. известный итальянский поэт, граф и ярый националист Габриэль д'Аннунцио с большим вооруженным отрядом своих сторонников захватил город Фиуме (Риека). Понятно, что формирование оного отряда происходило при полном попустительстве итальянского правительства, а 15 декабря Аннунцио провозгласил «Независимую республику Фиуме». Англия и Франция пригрозили применить силу, и правительство Орландо пришлось послать в Фиуме флот и регулярные сухопутные части. 27 декабря Аннунцио капитулировал. Итальянцы покинули город, но по-прежнему считали его спорной территорией.
Между тем в самой Италии назревал экономический и социальный кризис. За годы войны положение основной массы рабочих сильно ухудшилось. В деревне же шел другой процесс: во время войны зажиточные крестьяне, спекулировавшие хлебом и другим продовольствием, сильно разбогатели, а мелкие и средние крестьянские хозяйства, страдавшие от нехватки рабочей силы, тяглового скота, посевного материала, удобрений, а также банковских кредитов, разорялись.
Рост инфляции в Италии особенно тяжело сказывался на материальном положении народа. За годы войны количество находившихся в обращении ценных бумаг увеличилось в восемь раз, а государственный долг вырос в четыре раза.
По окончании Мировой войны в Италии была отменена военная цензура, и итальянцы наконец-то узнали о революции, происшедшей в России. Среди трудящихся стал популярен лозунг: «Сделаем как в России!» Забастовочная борьба приняла широкий размах. В 1919 г. масштабы стачечного движения возросли по сравнению с довоенными в 20–25 раз. Напуганные этим ростом работодатели обычно шли на уступки, и большая часть стачек заканчивалась победой рабочих. Самым главным завоеванием рабочих стал восьмичасовой рабочий день. Уже в марте 1919 г. он был принят на металлообрабатывающих предприятиях, где трудилось более 500 тысяч человек. Вскоре восьмичасовой рабочий день распространился и на другие отрасли промышленности. Заметно выросла и зарплата рабочих.
Параллельно набирало силу и фашистское движение. Его лидер Бенито Муссолини родился 29 июля 1883 г. в деревне Довиа, в провинции Эмилия-Романья. Его мать Роза Мальтони была сельской учительницей. А отец Алессандро — слесарем и кузнецом. Бенито был в семье первенцем, через два года в семье родился еще один сын, Арнальдо, а через пять лет — дочь Эдвидже.
Семья Муссолини была среднего достатка, что позволило родителям платить за учебу старшего сына в школе монахов в Фаэнце. Бенито рос упрямым и агрессивным мальчиком и часто нарушал установленные монахами суровые порядки.
На формирование характера сына заметное влияние его оказывал отец Алессандро. В деревне его считали безбожником и бунтарем. Он симпатизировал идеям Бакунина, кое-что знал о марксизме и считал себя социалистом.
