Владислав Корякин - Нас позвали высокие широты
Михалев решил проверить надежность аэровизуального определения высоты границ питания на ледниках, посетив ближайшие. Различия оказались в пределах от 5 до 20 метров, тогда как высота границы питания в разных ледниковых областях меняется в пределах нескольких сот метров. Возможности аэровизуальных методов для наших целей были доказаны однозначно, а возникшие было сомнения у моих товарищей мне были абсолютно понятны. Использованию дистанционных аэрометодов их не столько учили, сколько сообщали, что таковые существуют. Мне только еще раз оставалось вспомнить добрым словом моих преподавателей по МИИГАиКу, годами вдалбливавших в нас эту премудрость.
Повезет так повезет, поскольку обозначился перспективный полет на Северо—Восточную Землю с ее ледниковым покровом. В этом случае, пересекая главный остров архипелага, мы проверим возможности нашего «золотого ключика» к тайнам оледенения всего Шпицбергена, По литературным источникам, можно было ожидать встретить высоту границ питания в центре Западного Шпицбергена примерно на 800 метрах с последующим большим снижением к восточному побережью, возможно до 200 метров.
Мы вылетели 2 августа с вертолетной площадки генеральным курсом на северо–восток, пересекая Ис–фьорд общим направлением на верховья Вийде–фьорда. Таким образом маршрут полета пересекал область горного оледенения на стыке Земли Андрэ с Землей Диксона, где голый лед в области расхода небольших горных ледников отчетливо прослеживался с незначительными отклонениями до высот 700 метров. С учетом того, что таяние еще продолжалось, высота границы питания оказалась близкой к той, что мы ожидали. Отслеживая обстановку с высоты полета, мы не могли не испытать эстетического воздействия открывшихся пейзажей, которые были великолепны, даже несмотря на все предшествующие впечатления, включая каменный коридор Вийде–фьорда, словно рассекающий клинком по меридиану весь север архипелага. Здесь переход от области горного оледенения к полупокрову чисто зрительно проявился также в каком–то странном косонахлобученном ледниковом плато Осгор на полуострове Ню—Фрисланн, вызванном прежде всего разницей в высоте границы питания, задранной практически до 800 метров к центру острова, затем опускавшейся на берегах пролива Хинлопен до 200 метров на характерном леднике Валгалл, в чем нам предстояло убедиться. Разительным оказался переход от привычного горного рельефа на Земле Андрэ к плоскому плато Новой Фрисландии. Все одно к одному: и границы питания, и формы оледенения, жаль только, сведений о снегонакоплении для этих мест не име–ется… Таким образом, наши ожидания подтвердились, и уже одно это стало свидетельством надежности «золотого ключика» в наших руках к тайнам оледенения Шпицбергена.
Мы остановились на базе гляциологической экспедиции Стокгольмского университета в бухте Чинвика на севере Мурчисон–фьорда, о которой нам рассказал Гьелсвик во время посещения Москвы. Командует ею Вальтер Шютт, зимовавший здесь во время МГГ, хотя научное руководство определяет, по–видимому, академик Хоппе, специалист по четвертичной геологии. Сообщив, что мы принимали участие в проведении исследований по программе МГГ на Новой Земле и теперь приступили к работам на Шпицбергене, я не мог не поинтересоваться о причинах необычного распределения ледников на главном острове архипелага. Ведь не могла подобная проблема, впервые обнаруженная их земляком Норденшельдом, не интересовать современных последователей, тем более скандинавов. Ответ казалось бы опытных шведов нас удивил: вероятно, фёновый эффект! Похоже, наши коллеги так же далеки от ее решения, как и во времена Норденшельда сто лет тому назад.
Мы уже собрались улететь для высадки южнее Мурчисон- фьорда вблизи ледникового покрова, когда получили предложение остаться на шведской базе для обмена научными данными и продолжения дискуссий с обязательством переправить нас через залив на моторной лодке. Поколебавшись, мы приняли предложение, полагая, что контакты с ветеранами работ на Шпицбергене могут оказаться для нас полезными.
Удивительные вещи ожидали нас впереди после отлета наших вертолетов. Первая: груда вполне современного оружия на столе при входе на базу — как понять? Объяснение этого местною отнюдь не природного феномена гласило: их величество в порядке помощи научной экспедиции придал ей звено армейских вертолетов (сейчас все они в поле), которые, прибыв к месту работ с положенным по штату оружием, в соответствии с Парижским трактатом от 1920 года тут же разоружились самым наглядным образом! Нам оставалось лишь приветствовать этот отважный шаг в борьбе за мир во всем мире, в надежде на понимание со стороны остальных великих и малых держав.
Когда мы напомнили об обещанной переброске нашего скромного отряда шведскими плавсредствами на южный берег Мурчисон–фьорда, возникла некоторая пауза, поскольку означенные плавсредства оказались в разгоне. Советское воспитание объясняло подобные случаи происками капиталистического окружения против представителей самого передового и миролюбивого социалистического государства, порой на грани провокации. В нашем случае скорее речь шла о проявлении некоего, достаточно обычного экспедиционного бардака, которому шведы оказались не чужды, отчего шведское руководство явно испытывало некоторое смущение. Но тут–то в бухте возник силуэт судна под норвежским флагом, на котором прибыл сам директор Норвежского Полярного института, с которым два месяца назад мы общались в Москве, доктор Гьелсвик. Предвидя такую возможность, я согласовал с консульством возможность возвращения на норвежском судне в Баренцбург, заранее получив «добро». Гьелсвик согласился на наше возвращение под норвежским флагом, решив нашу проблему в духе дружбы народов. Правда, отвезли нас к ледниковому покрову все–таки шведы, одновременно высадив с нами двух своих специалистов для проверки вех, по которым проводились наблюдения чуть ли не со времен МГГ.
Еще одно следствие научною характера контактов со шведами: они продемонстрировали карту, снятую во время экспедиции по измерению дуги меридиана в 1898–1902 годах. Я спросил, используют ли они ее для оценки изменений ледников. Ответ гласил, что, за редким исключением, точность ее недостаточна. Вроде бы так, и не совсем так — похоже, колебания ледников в этой части Шпицбергена по каким–то, еще не ясным причинам, настолько невелики, что часто остаются в пределах точности карт, что показательно само по себе. Ситуация, чем–то напоминающая Северную Землю…
Сама Северо—Восточная Земля оставила сложное впечатление. По сравнению с Баренцбургом всего на 2° севернее, но уже гораздо безжизненней, практически зона полярной пустыни. Общая суровость подтверждается сохранностью на озерах зимнего льда. Еще запомнилась тишина, не нарушаемая ни единым звуком. Что касается наблюдений за покровом, полученные результаты минимальны. Грубо высота границы питания лежит на высоте 400 метров. Каких- либо существенных изменений в положении края покрова мы не обнаружили. Однако такой вывод опровергает резкий бросок ледника Бросвелл на юге острова, который в 1936— 1938 годах сначала выдвинулся на 20 километров (!!!), а затем в виде огромной лопасти площадью до 500 квадратных километров распластался на морской глади, одновременно образуя множество айсбергов. В Арктике, вероятно, это наиболее значительная по масштабам так называемая подвижка, не зависящая от вещественного баланса ледника, связанная с формированием определенной критической массы. Даже несмотря на отмеченную подвижку, ледниковый покров Северо—Восточной Земли производит впечатление малой активности, прежде всего, из–за удаленности от таинственного источника питания на юге, которым, скорее всего, является тот самый Арктический фронт, со свирепым характером которого мы познакомились глубокой осенью 1956 года у Новой Земли и год назад на подходах к Шпицбергену. Однако не станем спешить со скоропалительными выводами.
Облетай мы ледниковый покров по периферии, можно было бы определеннее судить, каким образом он вписывается в общую природную систему архипелага Шпицберген, но чего не было, того не было. Так и осталось наше десятидневное пребывание в этой части архипелага лишь рекогносцировкой с ограниченными целями, в отличие от полета поперек Западного Шпицбергена, результаты которого благодаря любезности доктора Т. Гьелсвика были пополнены при возвращении морем в Баренцбург на «Сигналхорне» под норвежским флагом.
Поддерживая добрые экспедиционные традиции, перед отплытием без приглашения приняли участие в погрузочном аврале. К этим работам привлекались даже экипажи вертолетов, только что вернувшихся с «поля». Естественно, разговорились, и, узнав, что мы возвращаемся в Баренцбург, швед–механик сообщил, что ему, вероятно, вскоре предстоит познакомиться с Австралией.
