Андрей Буровский - Анти-Мединский. Опровержение. Как партия власти «правит» историю
В отличие от вращения Галактики, история стран и народов имеет самое прямое отношение к жизни отдельных людей. Особенно история стран и народов, которые существуют сейчас. Историю Рима и то трудно писать «чисто научно», но это хоть в какой-то степени возможно. «Чисто научную» историю Германии, Британии и России написать практически невозможно.
Историческое сознание человека мифологично. Всегда и везде, при всех социально-экономических формациях, люди нуждаются не только в описании истории и в её понимании. Я бы даже сказал — люди меньше всего нуждаются в строго научном понимании. Научное знание и объективное понимание много чего может показать такого, что народным массам знать совершенно не хочется: ни о себе, ни о соседях.
Напомни большинству вчерашних советских людей о геноциде финнов на Карельском перешейке в 1941 году — и он вам тут же выкатит кучу дичайших предрассудков, вроде бы «исторических», а по сути — нелепо искаженных фактов, вполне бредовых оценок, даже расистского свойства. Цель этого бреда — любой ценой оправдать если не лично товарища Сталина, то уж точно — Красную Армию и весь советский народ.
Нет-нет!!! Красная Армия никогда не совершала военных преступлений!
Что? Скелеты в болотах? Бутылочки из-под молока и детские скелетики? Снесенные артиллерией хутора, а в их развалинах — фрагменты человеческих костей?
Так ведь неизвестно ещё, чьи это скелеты в болотах, какого времени… Бутылочки для молока? Их подбросили! А чьи осколки снарядов? Точно советские? Может, это сами же буйнопомешанные финны лупили по собственным хуторам?! Причём из пушек советских калибров и снарядами советского производства?! А то народ-то эти финны такой… сомнительный народец, жестокий…
И вообще финны напали первыми! Вот! И вообще — за ними же ещё стояла Германия! Раз Германия, то не могли же мы… И дальше человечек выплёскивает ещё поток бреда на пять страниц.
Откуда бред? От того, что произносится короткое слово «мы». Произнеся его, человек, во-первых, присоединяется к одной из исторических сил. Само присоединение к сталинской Красной Армии бородатенького московского интеллигента с нательным крестом и локонами до плеч радует необычайно. Приятно думать, что, появись он в расположении Красной Армии 1940 года, не сносить бы головы этому «мыкающему» чуду в перьях.
Во-вторых, произнеся «мы», человек обретает «своих» и «чужих» в любом нужном историческом периоде.
Найти нужные силы «своих» и «чужих» в природе сложно, но если постараться — получается. Животные и даже геологические процессы могут быть «вредными» и «полезными», а значит, можно быть «заних» или «против них».
Изучение наук тем более можно представить как борьбу «своих» и «чужих», «хороших» с «плохими». Как в случае с Коперником и Галилеем.
Люди не хотят знать историю. Факты им глубоко безразличны. Но люди нуждаются в совместном эмоциональном переживании истории. В общем чувстве, общей оценке того, что хорошо и что плохо.
«Человек не в силах вынести, что он предоставлен собственным силам, что он должен сам придать смысл жизни, а не получить его от какой-то высшей силы, поэтому людям нужны идолы и мифы», — писал Эрик Фромм.
Вот! Законы эволюции Вселенной — сила безличная. Смысла жизни ни в их познании, ни в следовании им не проистекает ни малейшего. А вот борьба за то, что «она все равно вертится»! Тут возможностей хоть отбавляй.
…И сказал интеллигент с московской кухни, что это хорошо.
Ещё короче и жёстче определил ситуацию современный социальный психолог Серж Московичи: «Массы не могут жить под открытым небом»[5].
Миф что делает? Он использует факты и вроде бы с их помощью включает одинокого человека в историческую общность «своих». Миф делает тёплой и душевной жизнь — без мифов беспощадно-холодную. Миф включает человека в мир высших предначертаний и тем придает смысл исходно бессмысленному существованию.
Никакая научная истина в истории сама по себе никогда не станет широко известной «народным массам», не ляжет в основу поведения государственных деятелей, не войдет в учебные пособия.
Это произойдет, если научная истина хоть немного, но превратится в миф. То есть будет изгажена, искажена, полупридумана, но «зато» красиво ляжет на общественное и личное сознание. Скажу даже больше — научная истина для массового сознания может быть вообще не нужна. Факты чуть ли не вредны, а миф живет своей жизнью, и если факты противоречат мифу — тем хуже для фактов.
Мединский совершенно прав в том, что ИСТОРИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ людей мифологично по определению.
Миф вовсе не отрицает фактов… он их «нужным» образом «поправляет». Миф не мешает изучать частные истины, он на них опирается. И потому миф всегда очень похож на правду. В том числе похожи на правду прямо противоположные мифы.
Сталин умер не в древние времена, а почти на наших глазах, в 1953 году 35 % жителей современной Российской Федерации жили в это время. Собственно говоря, и о самом Сталине, и об обстоятельствах его смерти мы знаем до обидного мало. Возникает множество вопросов… Действительно, а как умер Сталин? Сам или «помогли» ближайшие сподвижники? Или убили, как утверждает Мухин?[6]
Возникают, сталкиваются версии, защищаются диссертации, идет словесная война. Знаний это не очень прибавляет, «зато» возникает множество мифов.
Факты одни и те же — а мифы разные.
Фактов много, всегда можно выбрать «работающие» на миф.
Сталин был жестокий тиран с патологическими чертами характера? А разве нет? Он действительно таким и был.
Сталин был великий государственный деятель? А он и был великим государственным деятелем.
Зачем сразу после смерти Сталина сожгли его личный архив? Зачем уничтожили его личную библиотеку?
Эти факты можно трактовать решительно как угодно.
Какие тайны унес с собой Берия? Не осталось ли и по сей день в частных архивах книг, на полях которых делал пометки Сталин?
Это вообще можно придумывать, как угодно.
Опираясь на факты и делая домыслы, можно в меру своего удовольствия строить любой удобный миф. И про Сталина-негодяя, и про Сталина-гения. Нужно только взять «подходящие» факты и отбросить «ненужные».
Таким образом создается 80 % всего того, что называют «знанием истории». Причём каждый миф доказуем. Каждый миф логичен и рационален. С каждым мифом можно работать в политике.
Мединский прав: исторические мифы не изучаются и даже не осознаются. Грубо говоря, все охотно разоблачают «чужие» мифы. Но «свои» всегда считают непререкаемой истиной. Что, говоря откровенно, Мединский и делает. Он неоднократно предупреждает, что занимается не историей, а мифами об истории — что далеко не одно и то же.
Мифы истории — совершенно необъятная тема. Я рад, что её наконец-то начали обсуждать. Мединский стал тем человеком, который первым прошёл в эту дверь. Но понимает ли сам Мединский, какой муравейник разворошил и на какой пласт истории покусился? Не уверен даже после того, как В. Р. Мединский совершил покушение на мифы о революции 1917 года и Гражданской войне. Эта часть его работы, требования вернуть исторические названия улицам Москвы, названные именами коммунистических разбойников — яркий пример гражданского мужества и честности[7].
Теперь хочешь — не хочешь, благодаря В. Р. Мединскому нам придётся пересматривать многое в русской истории.
Миф и отношения народов
Правда и то, что исторические и политические мифы рождаются из бытовых, из литературных. Ничего нового! Невозможно отрицать, что мифы о России создавались начиная с XVI–XVII веков — в огромной степени усилиями путешественников в Россию или перебежчиков.
Эти мифы необязательно были чёрными, враждебными. Но они всегда были мифами — то есть большими или меньшими искажениями реальности.
От Барберини и Герберштейна в XVI веке до туристов XX века о России писали не то, чтобы уж полное враньё… Всё сложнее и тоньше. Писали удобную полуправду — то есть миф. Миф сочинялся даже не из каких-то негативных чувств. Просто каждый как понял — так и писал. Нормальнейшие записки путешественника, который в чужой стране редко так уж и всё понимает.
В результате что получается? Немцы в XVI–XVIII веках жили в лоскутной Священной Римской империи, состоявшей из сотен полунезависимых и независимых княжеств. Им централизованная Московия, потом Российская империя представлялась царством бюрократии и невероятного, нечеловеческого усиления всяческой власти.
Примерно так же виделась Россия полякам — у них шляхта жила в условиях анархии, которой позавидовал бы даже «батька» Махно. В конце концов, Махно мог сколько угодно называть себя анархистом, но создал-то он свирепое террористическое государство, в котором вольнодумие, говоря мягко, не поощрялось. А польский шляхтич РЕАЛЬНО имел право «вето» — то есть запрещения любого изданного королём закона, который лично ему не нравился. И имел право «рокоша» — то есть объявления войны своему собственному правительству. И между прочим, случаи рокошей бывали совершенно реально!
