Как перед Богом - Кобзон Иосиф Давыдович
- Компания РАО "ЕЭС" от этого, несомненно, только выиграет, но сам Лужков… много потеряет. Хотя, конечно, через правильно организованные электросвязи всю экономику можно подтянуть… И все-таки это — не тот масштаб! Лужкову надо быть среди тех, кто миром командует! Поэтому, наверняка, и для Лужкова, и для его команды стоит вопрос "Что делать… потом?"
- Нет. Не стоит. И не будет стоять, — снова утверждает Кобзон. — Потому что отношение президента Путина к Лужкову достаточно прозрачное и уважительное.
- А что же тогда значил тот напряженный обмен намеками, когда Путин вручал Лужкову слишком маленький орден на фоне тех больших дел, которые сделал московский мэр? Что значили тогда, если не ошибаюсь, следующие слова Путина "Мы будем любить Москву, кто бы ею ни руководил!"? Впрочем, и сам Лужков перед этими словами президента не очень-то выражал чувства признательности… Так что мне не кажется, что все так просто, как говорите вы.
- Во всяком случае, еще 8 мая 2000 года во время моей первой встречи с Путиным после его вступления в должность президента, когда я задал ему насчет Лужкова вопрос, Владимир Владимирович сказал: "Иосиф Давыдович, давайте на эту тему даже не говорить. Я очень уважаю Юрия Михайловича. И очень ценю его деловые качества. Поэтому мы будем с ним работать…"
- Однако, Иосиф Давыдович, вы, перешедший через вершины стольких эпох, эпохальная личность, не можете не понимать, что, если лидер страны так серьезно уважает Лужкова, то Юрий Михайлович автоматически должен быть Председателем Совета Министров, а не оставаться мэром…
- Знаете что? На эту тему шел разговор, но Лужков никогда не давал на это согласия. Потому что, как умный человек, Юрий Михайлович понимал, что должность Председателя Совета Министров — это временная должность. Случись первый серьезный хозяйственный обвал, заложенный даже не в его правление, все равно все свалят на него и с проклятиями сбросят с пьедестала. Так уже было, когда все грехи, накопившиеся за годы председательства Черномырдина, списали на полугодовое правление тщеславного, но все-таки не во всем виновного Кириенко.
А во главе Москвы Лужков практически при любых обстоятельствах оставался на своем месте, потому что московское хозяйство он начал с нуля, взрастил его до немыслимых прежде высот, и теперь, зная все его плюсы и минусы, знает, где и что надо делать, чтобы не пришлось нести тяжелую ответственность.
- В таком случае первая за последние десятилетия (среди политиков!) попытка теоретического исследования Лужковым вновь возникшего процесса развития капитализма в России — не есть ли это заявка на какую-то большую политическую деятельность, скажем, на создание самой влиятельной партии? Ведь даже само название книги перекликается с первым всемирно известным произведением Ленина "Развитие капитализма в России". Лужков, быть может, впервые после современного огульного отрицания Ленина пытается с высоты сегодняшнего дня разобраться, что было так, а что не так, как предсказывал наш знаменитый предшественник.
- Я не думаю, чтобы Лужков ставил себе такую цель, являясь одним из сопредседателей "Единой России". Думаю, критически оценивая теперешнюю деятельность этой партии, он стремится помочь ей избавиться от разного рода обывательских заблуждений и тем самым укрепить "Единую Россию".
- Однако заметьте! Происходит это, когда "Единая Россия" раскололась, когда дошло до того, что Слиска (одна из лидеров "ЕР") за то, чтобы памятник Сталину ставить, другие (ее однопартийцы) категорически против… Между тем, отношение к Сталину — лакмусовая бумажка политики. Стало быть, раскол налицо!
- Никакой это не раскол. Партия, которая допускает внутри себя критическое отношение к тому, что она делает, становится только жизнеспособнее, а не раскалывается. Если бы КПСС в свое время давала возможность для действенной нелицеприятной самокритики и необходимой при этом трансформации, то, наверное, не было бы и распада Советского Союза. Вот такой подход у Лужкова. А вообще-то он — радикальный, решительный социал-демократ. Он действительно очень критикует "Единую Россию". Чтобы лучше понять его направленность, надо обратить внимание на то, что именно старается он сохранить из прошлого.
Он продолжает многие начинания, которые достались нам от Советского Союза, например, студенческие строительные отряды, пионерию, бесплатные квартиры для малозарабатывающих семей и прочее…
- И все-таки Лужков не может не задумываться о своем будущем, — упорствую я. — Сам- то он что на этот счет говорит, когда вам доводится разговаривать по душам? Разве его не волнует его будущее? Неужели он готов после такой масштабной работы сосредоточиться на одном электричестве? Все-таки существует для него эта проблема или не существует? Как он это переживает?
- Ничего он не переживает. И нет у него никаких проблем. Он увлечен и поглощен делами настолько, что ему не до этого. Так что от него не услышишь: "Ах, что будет, если меня завтра снимут с работы?!"
- Тогда почему бы ему теперь, когда до отставки остался год, не согласиться на должность Председателя Совета Министров России?
- Знаете что? Хорошо бы было, если бы вы задавали эти вопросы Юрию Михайловичу, — неожиданно предлагает Кобзон.
- Я буду ему задавать, но интересно и то, как на это смотрите вы, — не отступаю я.
- Вот и задавайте, — вскипает Кобзон — Почему я должен говорить это за него? Как гражданин и как москвич я считаю, что он должен делать то, что он умеет делать и делает! А на пенсию, если его не снимут, он все равно не уйдет! Такие люди на пенсию не уходят. Они уходят из жизни раньше, чем уходят на пенсию! — категорически ставит точку в наших рассуждениях о будущем Лужкова Кобзон и, подумав, продолжает. — Нагрузки, которые Юрий Михайлович испытывает на себе в течение дня, вряд ли проходят для него бесследно. А он еще целый чемодан бумаг увозит с собой, чтобы их подписывать дома до часу ночи. Проспав максимум четверть суток, Лужков снова едет на работу. Поэтому знающие люди не удивляются, когда он назначает им встречу на 8.20 утра…
Однажды я в течение недели пытался дозвониться до Ю.М. Тщетно. И вдруг повезло. Дозвонившись, сразу задал вопрос: "Дорогой Юрий Михайлович! Неужели для того, чтобы Вас увидеть, я должен опять заболеть и лечь в больницу?" На что он, рассмеявшись, сказал: "Нет уж… лучше дозванивайся! Мне гораздо приятнее видеть тебя здоровым…"
- Скажите, вам приходилось наблюдать, как Юрий Михайлович в целях разрядки от деловой напряженности лично занимается пчелами, лошадьми, садом и огородом, — перевожу я разговор на бытовые темы.
- Конечно, — подтверждает противоречивые слухи давний товарищ московского мэра
- А вас не тянет заодно с ним снять, таким образом, накопившуюся за неделю усталость? — интересуюсь я и добавляю. — Например, Сталин и Пастернак находили в садово-огородных работах способ отдохнуть от повседневных дел.
- Я не Сталин и не Пастернак. Поэтому, наверное, и не испытываю необходимости в физических нагрузках, чтобы получить расслабление за счет смены занятии, — отшучивается Кобзон. — И потом у меня просто нет на это времени. А если бы и было, я все равно бы потратил его более целесообразно — потратил бы на творчество и на то, чтобы решить какой-то общественный или чей-нибудь личный вопрос Удовлетворение, получаемое мною от этого, не сравнится для меня ни с каким отдыхом! Я вообще не люблю времяпровождение, которое бы отнимало у меня массу времени на то, что могут сделать другие. Мне нравится делать то, чего другие делать не умеют. Еще я не люблю рестораны. Не люблю посещение общественных мест, в которых жизнь моя пропадает впустую. Хотя, конечно, случается всякое… И все же я никогда не стану копаться в огороде. Вот Неля моя только что позвонила мне в поезд и сообщила радостно, что она вчера посадила грядки! Я ответил: "Очень хорошо. Приеду — посмотрю". И действительно, я приеду, посмотрю, пройдусь с ней вдоль ее грядок, похвалю… и все!
