Барбара Маккафферти - Домашние Жучки
Теперь понятно, почему Джун решилась на убийство. Весь её удобный и уютный мирок оказался на грани краха. Если бы кто-то услышал эту запись, Уинзло не просто с треском вылетел бы с работы, но и наверняка угодил бы под суд.
Джун сказала Верджилу, что собиралась хранить эти пленки для того, чтобы Уинзло больше не бегал по девочкам. Услышав это, я даже присвистнул ага, значит, Джун решила прикрыть эту лавочку с открытым браком.
Верджил также рассказал, что в подвале нашли пистолет 38 калибра, из которого убили Филлис. Ну наконец-то Стервецу из криминалистической лаборатории хоть что-то найти удалось, подумалось мне.
Узнал я обо всем этом, конечно, не сразу. Единственное, о чем я мог думать после того, как вывалялся в помойке, был душ. На полпути меня догнал красный «кадиллак» и принялся немилосердно сигналить. Через затемненные стекла мне не удалось разглядеть, кто сидит за рулем.
Поэтому не нашел ничего лучше, чем остановиться.
Я был уверен, что из «кадиллака» выйдет Далтон, но представьте мое удивление, когда дверца со стороны водителя распахнулась, и из машины выскочила Мельба. Лицо у неё было такое же красное, как сережки, платье и машина.
Я допустил ещё одну ошибку, опустив стекло.
— Далтон позволил мне покататься, и знаешь, что я нашла под сиденьем? — прокричала Мельба. Долго гадать не пришлось. Моя верная секретарша потрясала диктофоном, который я подложил в машину Далтона.
— Послушай, Мельба, — начал я, и тут-то сообразил, что опускать стекло было непростительной ошибкой. Потому что она запустила диктофон точнехонько мне в лоб.
— Ты что о себе возомнил, а? Кто ты такой вообще?! — завизжала Мельба.
— Ваш друг, — пробормотал я.
Но Мельба не слушала. Пошатываясь, она поцокала на своих шпильках обратно к «кадиллаку».
Глава 16
Целую неделю я пытался поговорить с Мельбой, но все напрасно. Чаще всего она делала вид, что не слышит и не видит меня, а когда снисходила до того, чтобы отозваться на мои призывы, то тут же приходилось пожалеть об этом. Мельба в таких случаях в выражениях не стесняется.
Она не отвечала не только мне, она и на телефонные звонки не отвечала. Хотя нет, если уж быть честным, то отвечала — поднимала трубку и тут же швыряла обратно на рычаг.
А это значит, что я не имел возможности поговорить с Имоджин. Сам я никак не мог набраться смелости и позвонить ей, а преграду в виде Мельбы преодолеть не так-то просто: Имоджин несколько раз пыталась связаться со мной, но всякий раз натыкалась на секретаршу. Дома она меня тоже не могла поймать — все вечера я пропадал в ветиринарной клинике, у Рипа.
Старина Рип довольно долго не мог в себя придти. Теперь-то он здоров. Почти здоров. За исключением одной ма-а-аленькой детали. К лестницефобии прибавилась ещё одна фобия. Теперь Рип боится не только лестницы, но и всей веранды. Каждый раз, как я выпихиваю его за дверь, он начинает жалобно скулить и испуганно озираться.
Ну что ж, удивляться не приходится.
Удивило меня другое. А именно — ответ Имоджин, когда я в прошлую субботу наконец набрался мужества и пригласил её пообедать. Между прочим на такой подвиг я отчаялся исключительно благодаря Мельбе. Нет-нет, она вовсе не сменила гнев на милость, просто до меня вдруг дошло, что несмотря на все свои недостатки, Мельбе хватило храбрости ухватить свой последний шанс. Может, Далтон и негодяй, но по крайней мере, ей не приходится просиживать вечерами дома.
Или в ветеринарной клинике с умственно отсталым псом.
Через две минуты после того, как до меня дошло, что у Мельбы больше мужества, чем у вашего покорного слуги, я сидел в пикапе и мчался в сторону дома Имоджин. Едва она приоткрыла дверь, я выпалил:
— А что ты скажешь, если тебе предложит дружбу человек на два года моложе тебя?
Так вот, Имоджин улыбнулась!
— Ну, вообще-то я выгляжу довольно молодо.
Я так широко улыбался, что у меня заболели щеки.
А через три дня я услышал, что несмотря на объявленную любовь до гроба, Мельба выставила Далтона из дому. И в тот же день прискакала в мой кабинет со словами:
— Хаскелл Блевинс, я вовсе не такая дура, как вы думаете!
Возразить тут, разумеется, было нечего.
Оказывается, Мельба подвергла проверке хвастливую болтовню Далтона о его бесконечных успехах по части организации супермаркетов и выяснила, что это блеф чистой воды. А ещё она призналась, что не последнюю роль сыграл мой диктофон, спрятанный в «кадиллаке».
— Друзьям нужно доверять, вот что я вам скажу, — и Мельба нежно меня обняла.
Правда, для меня так и осталось загадкой, с помощью какого трюка мой старый друг Уинзло влюбил в себя двух красивых женщин. Зато у Имоджин нашлось для этого простое объяснение:
— Как ты не понимаешь, Хаскелл, — сказала она мне вчера ночью. Уинзло просто конфетка, пальчики оближешь. Ну да, в школе-то он выглядел тошнотворно, зато потом превратился в настоящего самца. Разве ты не заметил?
Ну не знаю. Может, и мне стоит отрастить косицу? Но тут Имоджин прижалась ко мне и промурлыкала:
— Знаешь, Хаскелл, бывают самцы, а бывают самцы.
Уж не знаю, что она имела в виду, но прозвучало это очень ласково, так что спорить насчет терминологии я не стал.
Кое-чего Мельба мне не сказала. Но я и без неё услышал. Говорят, когда Мистера Далтона видели в городе в день отъезда, под глазами у него были огромные фингалы, каждый размером в аккурат с Мельбин кулачок.
А ещё до меня донеслась весть, что собакоубийца Бойд Арнделл тоже спешно покинул город, почти день в день с красавчиком Далтоном. Насколько я понял, какой-то доброхот позвонил Ленарду и выложил правду о Руте и Бойде.
Помните, что я говорил вам в самом начале? В маленьких городках слухи распространяются быстро.
Особенно когда у тебя есть телефон.
