Филлип Найтли - Ким Филби - супершпион КГБ
Разрешением только этой загадки в течение более двадцати лет занималось большое число сотрудников британской контрразведки МИ-5, однако дело с места не сдвинулось. Стенографической записи беседы с Волковым не существует. Джон Рид делал заметки и в тот же вечер написал отчет, однако, по собственному признанию, он не знаком с идиоматическими выражениями, используемыми в советской разведке, и смог понять не все подробности рассказа Волкова.
А почему бы не рассмотреть еще одну наиболее неприятную версию. Волков был подставной фигурой, и его использовали для реализации мастерски разработанного дезинформационного плана, предназначенного или для защиты внедренных в британские спецслужбы агентов, или, что наиболее вероятно, просто для того, чтобы загрузить МИ-5 бесполезным и бесконечным поиском мистических советских агентов. Если именно это было целью русских, они более чем преуспели.
Но не это заботило Филби. Он был твердо уверен, что Волков «вычислил» его, поэтому был вынужден принять меры к своему спасению.
ГЛАВА XI. ГОТОВЯТ НА ДОЛЖНОСТЬ ШЕФА СИС
Список лиц, награжденных к новому, 1946 году, был довольно длинным — страна выражала свою признательность многим ее гражданам за работу во имя достижения победы в недавно закончившейся войне. Среди них был и Гарольд Адриан Рассел Филби, представленный к ордену Британской империи, третьему по важности и только двумя ступенями ниже награды, возводящей в рыцарское достоинство. Филби добился успеха. Он был не только одним из немногих непрофессионалов, поступивших на работу в разведку в годы войны, которых оставили на работе в СИС. Он был единственным непрофессионалом, награжденным высокой наградой. Это открывало перед ним перспективы дальнейшего продвижения по службе — высшие служебные эшелоны СИС теперь были открыты перед ним.
В Москве Филби рассказал мне интересную историю относительно получения им ордена. «Я как раз читал книгу Энтони Кейс Брауна о Мензисе, — начал он. — Он сочинил захватывающий рассказ о моем награждении. Оказывается, я пригласил в тот день в Лондон Джеймса Энглтона, который работал в это время в резидентуре американской разведки в Риме и находился в отпуске, чтобы он вместе со мной отправился в Букингемский дворец. Далее, цитируя Энглтона, Браун пишет, что якобы на пути из Букингемского дворца я неожиданно заявил ему: «Что нашей стране не достает, так это хорошей дозы социализма». После этого Энглтон заявил Аллену Даллесу (с 1953 по 1961 год занимал пост директора ЦРУ), что я высказывался, как коммунист, и что с тех пор у него зародились сомнения относительно моей лояльности.
Это очень интересный рассказ, но в нем есть одна существенная ошибка. Ни один, ни с Энглтоном я не был в Букингемском дворце и не получал там ордена Британской империи. Его мне доставили домой. В то время вручалось так много военных наград, что этот путь представлялся самым разумным. Но в этом рассказе просматривается скрытый намек: хотя Энглтон давно заподозрил меня, но ничего не сделал для внесения ясности. Почему? Потому что он хотел использовать меня в своих собственных дезинформационных планах. Это попытка спасти свою репутацию» [18].
Филби принялся за упорядочение своей личной жизни, поскольку это соответствовало его пониманию образа ответственного профессионального сотрудника британской разведки. Главная проблема заключалась в том, что официально он был все еще женат на Литци, и хотя Айлин добровольно взяла себе фамилию Филби, считалось, что их трое детей были рождены вне брака. Для молодого сотрудника СИС моральная свобода военного времени не являлась чем-либо предосудительным, однако для профессионального сотрудника разведки, строящего планы продвижения к служебным вершинам, это могло явиться отрицательным фактором. Литци проживала в Восточном Берлине с известным коммунистом Георгом Хонигманом. Филби был уверен, что она согласится дать ему развод, но если он скрытно встретится с Литци для решения этого вопроса, а позднее об этом станет известно британской контрразведке МИ-5, дело приобретет подозрительный характер: почему сотрудник контрразведывательной службы СИС, начальник антисоветского отдела, встречается с членом коммунистической партии, проживающим в одной из стран коммунистического блока. Если он откроет причину своей поездки, его могут спросить, почему он ранее не упоминал, что был женат на коммунистке.
Филби принял смелое решение. Он обратился к Вивьену с просьбой разрешить ему встретиться с Литци, чтобы получить от нее развод, а затем оформить брак с Айлин. На приеме у Вивьена он рассказал о том, как в молодые годы встретился с Литци в Вене, как женился на ней, чтобы спасти ее от фашистской тюрьмы или даже от смерти. Вивьен участливо выслушал рассказ Филби и сразу же дал свое разрешение. Тем не менее он попросил МИ-5 проверить Литци по своим учетам и с удивлением прочитал ответ, что Алиса (Литци) Колман-Фридман-Филби-Хонигманн является установленным советским агентом. Хотя у Вивьена такое сообщение вызвало большие раздумья, никаких мер он не принял. Во-первых, он был начальником Филби и любой шум по поводу его брака отрицательно скажется и на самом Вивьене. Не составило большого труда убедить себя в том, что сообщение МИ-5 мало что добавило к рассказу Филби. Кроме того, этот брак распался еще десять лет назад, до прихода Филби в разведку, поэтому не было смысла привлекать внимание к неблагоразумному поступку, который может помешать карьере такого перспективного и всеми уважаемого сотрудника.
Таким образом, Филби встретился с Литци. Было решено, что она подаст на развод по причине нарушения Филби супружеской верности. 17 сентября 1946 года развод был официально оформлен, и через неделю Филби и Айлин сыграли свадьбу. Ему было 34, ей 35. Айлин была на седьмом месяце беременности, она ждала четвертого ребенка — Миранду. Свидетелями при регистрации брака были Томми Харрис и Флора Соломон, бывший начальник Айлин и старый друг семьи Филби. Свадьба, шумная, пьяная, была организована в доме Филби на Карлуайл-сквер.
Во время беседы со мной в Москве Филби с удивлением заметил, что, хотя с тех пор прошло столько времени, до сих пор в ходу история о его двоеженстве. (Энтони Кейв Браун пишет: «Заключение Филби брака с мисс Ферс, хотя он был уже женатым человеком, трудно объяснить… Возникает вопрос, почему Филби сделал этот опрометчивый и опасный шаг. Начальник СИС, несомненно, сразу же уволил бы его с работы, если бы ему стало известно, что глава его контрразведывательного подразделения является двоеженцем».) «Неужели кто-либо думает, что я настолько глуп, чтобы жениться на Айлин, предварительно не расторгнув брак с Литци? — спросил меня Филби. — В те времена за двоеженство полагался тюремный срок. Меня бы мгновенно вышвырнули со службы».
* * *В феврале 1947 года Филби направили на работу в Турцию на должность резидента СИС в Стамбуле под прикрытие первого секретаря генерального консульства Великобритании. Этот шаг вызывался двумя причинами: Турция находилась на переднем крае быстро расширяющейся «холодной войны» и была идеальным местом проведения подрывных операций на южных границах Советского Союза. У Филби, по общему мнению прекрасного сотрудника разведки, не было опыта работы в резидентурах.
В конце войны СИС подверглась перетряске и осуществлявший ее комитет ратовал не за специализацию, а за универсальность. Перед всеми сотрудниками была поставлена задача проводить как разведывательные, так и контрразведывательные операции, как на территории Великобритании, так и за рубежом. У Филби был опыт проведения тех и других мероприятий, но в основном с позиции Лондона. Пришло время устранить этот недостаток, убрать разницу между теми, кто посылает и кого посылают. Эта должность считалась повышением, и Филби с удовольствием принял предложение.
Сначала он поехал без семьи, так как решил найти квартиру, а главное — заехать в Саудовскую Аравию к отцу. Кроме того, Филби считал, что будет лучше, если ему не придется представлять Айлин своей мачехе Розе аль-Абдул Азид, которая имела от Сент-Джона двоих детей. Казалось, что Сент-Джон вновь вошел в жизнь двора правителей Саудовской Аравии, как будто войны и не было. У него вновь появились оптимистические настроения по поводу деловой активности в стране, особенно в связи с гем, как он выразился, что «потекли нефтяные реки».
Во время наших бесед в Москве Филби активно защищал своего отца, которого обвиняли в том, что он сколотил состояние, участвуя в переговорах между американцами и саудовцами по поводу добычи нефти. «Давайте внесем ясность в этот вопрос, — заявил он. — Мой отец не занимался продажей американцам нефтяных концессий.
Он принимал участие в переговорах по поводу предоставления американской компании «Стэндард Ойл Компани оф Калифорния» (из которой вырос концерн «Арамко») одной концессии на разработку нефти в Саудовской Аравии. Во время переговоров ему платили по сто долларов в месяц, пять тысяч по подписании контракта и пять тысяч долларов за каждое открытое нефтяное месторождение промышленного значения. Итого, менее двенадцати тысяч долларов за одну из самых богатых концессий мира. Кстати, моему отцу удалось убедить короля Сауда разрешить американцам вести разведку на нефть потому, что при этом они могли открыть источники питьевой воды. В те годы саудовцы были в воде заинтересованы больше, чем в нефти.
