Русская жизнь-цитаты 7-14.03.2024 - Русская жизнь-цитаты

после 1919-го, и после 1992 г. было предположение о вероятной «нормальности» побежденной страны. Такое предположение трансформи­ровалось в мысль о том, что оставленное без должного попечения уязвленное (но тем не менее великое по историческим меркам) общество может не пред­ставлять угрозы его соседям. История 1939–1945 и 2022–?? гг. в таком контек­сте может трактоваться одно­знач­но: так же как Германия была превращена в миролюбивую страну толь­ко че­рез радикальные политические изменения и последующее инкорпорирование страны в евроатлантические структу­ры (в НАТО и ЕЭС), так и Россия после завершения агрессии в Украине может пере­стать быть угрозой для западного мира только через включение ее (при­чем формальное, а не декларативное) в этот самый мир.

  В поисках триединого Запада. Будущее глобальной демократии зависит от возвращения России в Европу — Новая газета Европа

March 11, 2024 13:14

В поисках триединого Запада. Будущее глобальной демократии зависит от возвращения России в Европу — Новая газета Европа

За последние десять лет мир неузнаваемо изменился. Испо­льзовав для ук­репления своей личной власти захват «сакрального» для Рос­сии Крыма, Пу­тин запустил маховик войны и террора, приведший к ново­му изданию евро­пейского фашизма, — на этот раз в стране, обладающей всем тем оружием, до создания которого прежние фашистские режимы не дожи­ли. Западный мир — сейчас это пора признать — проморгал становление авторитарной России. Отчасти это случилось потому, что, в отличие от тоталитаризмов ХХ века, ее правители не излагали изначально своей программы, год за годом трансфор­ми­руя российское общество, в котором отсутствовали элементы солидарнос­ти и способность к коллективным действиями. Отчасти это было обусловле­но тем, что западные державы во многом были ответственны за постсоветский период развития России, и до поры до времени убеждать себя в том, что она является «нормальной страной», было делом профессиональной чести. Как бы то ни было, сегодня мир довольно уверенно сползает к конфрон­тации, в которую, если она будет временно заморожена, а не надежно прек­ращена, рано или поздно окажутся втянуты все. Можно ли справиться с раз­рушительным трендом и создать новую устойчивую конфигурацию до оче­редной глобальной войны — ведь по ее итогам (в отли­чие от 1918 и 1945 гг.) упорядочивать, скорее всего, будет просто нечего?

  В поисках триединого Запада. Будущее глобальной демократии зависит от возвращения России в Европу — Новая газета Европа

March 11, 2024 13:10

Roman Super - Спросил здесь у уехавших, о чём они скучают. И в... | Facebook

Спросил здесь у уехавших, о чём они скучают. И в комментариях обнаружил почти две тысячи человек. Читал ваши ответы полдня. И понял, что вы написали современную версию романа Шмелёва «Лето Господне». Спасибо вам всем, люди любимые. *** По чему же вы скучаете, оказавшись оторванными от родины? По смене времён года. По запаху весны. По лесу в трёх минутах от дома. По встречам с друзьями. По запаху метро. По возможности снимать кино. По родителям. По коллекции винила. По дому в деревне. По Волге. По простоте общения. По тихому времени в ковид. По посиделкам в барчиках на Некрасова. По Павловску осенью. По тому, чего уже нет. По дому на Покровке, который уже не мой. По усадьбе Архангельское. По Питеру. По самой возможности приехать. По утренним пустым бульварам Москвы поздней весной. По посиделкам у костра с друзьями. По семейным застольям. По языку. По русскоязычному качественному общению. По безразмерной кредитке Сбера. По ощущению свободы и лёгкости в живой и разнообразной Москве. По 23 февраля 2022 года и всему, что было до. По надеждам времён Перестройки. По оставленной библиотеке. По Одессе. По молодости. По свежести после дождя. По ощущению, что большая часть друзей сконцентрирована в одном городе. По настоящему лесу. По лету красному. По закату. По общему культурному коду. По людям. По семье. По девяностым. По еврейскому кладбищу в Малаховке, где лежат родители. По себе прежней. По простоте. По своей квартире. По Покровскому Бульвару. По подружкам. По театрам. По чёрному хлебу. По дому с баней в деревне у реки. По чаю с листьями смородины и мяты. По новым бумажным книгам. По Загорянке. По длинным вечерам с медленными закатами. по северной природе. По жизни без войны. По возможности свободно ездить туда-сюда. По пельменям. По снегу зимой. По кинотеатрам. По морозному воздуху. По Ферапонтово. По мусорам. По Сандунам. По ощущению бытовой компетентности. По маме в соседнем доме. По своему делу. По театрам. По моченым яблокам. По запаху талого снега. По тополиному пуху. По музеям. По беззаботности. По помидорам. По Стрелке. По хорошим ресторанам. По майской грозе. По Гоголь-центру. По футболу у главного здания МГУ. По Парку Горького. По дедушке, который так и остался в том времени. По красивой городской архитектуре. По чебурекам на Тишинке. По цветущему саду. По грибам и сырому осеннему воздуху. По глазированным сыркам. По папе, который топит камин в своём доме. По своему Медовому переулку. По детям. По Киеву. По любимому кабаку. По митингам. По калачам с гусиным паштетом в Коломне. По Вкусвиллу. По оставленной жизни. По возможности вытащить книжку из шкафа. По «Крошке Картошке». По Краснопресненской набережной, где меня впервые поцеловал мой муж. По себе. По ощущению дома и родины. По центральному отоплению. По мобильной связи за 600 рублей. По тем, кто не уехал. По юмору. По вопросу: как твои дела. По большим книжным магазинам. По вкусному творогу. По сирени. По зеленой набережной в Вологде. По предвкушению возможностей. По грандиозным планам. По дому в Нахабино. По тому, как ключ в замочной скважине поворачивается. По Сибири. По тому, что можно было договориться о чём угодно. По шелковице, которая росла на улице. По океану русского языка. По дачным качелям. По московскому батону. По голосам диктором московского метро. По образу жизни. По крылечку. По московскому сервису. По квасу из бочки. По тишине. По чувству защищенности. По своей стране, которая не была врагом всему миру.