Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6316 ( № 12 2011)
Но «мэрисьюшность» – лишь одна из сторон явления. Другая (о ней в упомянутом интервью говорил и Александр Сидорович) имеет более серьёзные, я бы сказал, патриотические причины. Большинству авторов – от тридцати до пятидесяти, то есть они застали старческое величие и грандиозный крах СССР, что произвело в них некоторую психологическую травму. Детство и юность их прошли во внешне стабильном, защищённом от катаклизмов обществе. По крайней мере таковым оно им видится сквозь дымку лет. А потом настал хаос перемен, и страна на глазах превратилась из сверхдержавы во второстепенное государство. Всё это породило ностальгию по СССР и горечь за историческую судьбу отчизны, а соответственно желание каким-нибудь образом исправить положение. В реальности работать на исправление тяжело и нудно, зато бумага (вернее, компьютер) стерпит всё и позволит хоть как-то оформить победу над супостатами прошлыми, нынешними и будущими, а заодно явить величайший гений и прозорливость автора. И вот ветеран-афганец вселяется в тело Николая II и легко разруливает российские проблемы (Алексей Махров, Борис Орлов, цикл «Господа из завтра»). Что и говорить, приятно быть умнее «никчёмного» царя.
Не мной подмечено, что в западной фантастике крайне мало произведений, в которых такое историческое «прогрессорство» одобряется. Почему-то западные авторы твёрдо усвоили, что такое «эффект бабочки», когда малейшее действие может иметь глобальные последствия. Потому у них на страже времени стоят суровые патрульные Пола Андерсона, да и не только его, хватающие за руку негодяев, посмевших покуситься на изменение истории. У нас же автор ничтоже сумняшеся засылает в XVII век группу современных учёных и инженеров, снабжённых всем необходимым для учинения промышленной революции, а заодно и отряд вооружённого автоматами и гранатомётами спецназа – для охраны «прогрессоров» (Дмитрий Хван «Ангарский вариант»). Какие хронопарадоксы за этим последуют, автора волнует меньше всего.
В этом, разумеется, присутствуют симптомы тяги к безответственному социальному экспериментаторству, так дорого обошедшемуся нашей стране. Но не только. В самой глубине лежит пришедшая из восточной философии постмодернистская идеология множественностей. Мысля этими категориями, признаёшь сущим всё возможное, а значит, нивелируешь реальность до степени одной из вероятностей. Проще говоря, если миров много, ни один из них не есть настоящий. Майя. Иллюзия. Великая пустота.
Тут невольно закрадываются конспирологические мысли: а не поощряется ли разгул «попаданского» АИ некими тёмными силами? Ведь это очень эффективный способ окончательно разрушить в умах множества сограждан память о подлинной истории, приучить к мысли, что истинны все «варианты» и «линии». Но, думаю, не стоит искать заговор там, где действует обычное недомыслие, помноженное на коллективный комплекс неполноценности.
Только не надо думать, что я чохом отвергаю всю АИ. Нет, я просто сетую на её вырождение. Так и жанр фэнтези, при великом Толкиене глубоко нравственный и философский, выродился в бессмысленные хороводы эльфов-орков-гномов, ублажающие инфантилизм писателей и читателей. Впрочем, остаётся надежда, что в фэнтези, в альтернативной истории и в прочих жанрах, начисто задавленных графоманскими потугами, сохранился ещё потенциал, который рано или поздно будет реализован.
В конце концов важно не что пишешь, а как пишешь.
Павел ВИНОГРАДОВ, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345
Комментарии:
Против лома нет приёма?
Cовместный проект "Невский проспект"
Против лома нет приёма?
ТОЧКА ЗРЕНИЯ
В 2003 году группа музыкантов и литераторов создала Автономную некоммерческую организацию владельцев интеллектуальной собственности (АНОВИС). Все эти годы директором нового общественного объединения остаётся автор этого сообщения. Грандиозные планы учредителей АНОВИСа не сбылись, но директор узнал много занимательного из практики реализации авторского права в современной России.
Как известно, авторское право – это комплекс правил, регулирующий отношения между автором и окружающим миром. Несколько лет назад Закон РФ «Об авторском праве и смежных правах» заменила четвёртая часть Гражданского кодекса. При этом Россия подписала все международные конвенции, касающиеся защиты авторских прав.
Убеждён, большинство наших литераторов Гражданского кодекса в руках не держало. Большинство литераторов, подписывая договоры, читают их наискосок и попадают в юридические ловушки.
Например, издатель вносит в текст договора вместо конкретного срока, на который правообладатель (автор) передаёт пользователю (издателю) своё произведение, малопонятную фразу – «на всё время действия авторского срока». А это значит, что права переходят издателю до смерти автора и на семьдесят лет после. Далее произведение становится общественным достоянием. То есть дети, внуки и правнуки лишатся возможности пожить за счёт отца, дедушки или прадедушки.
Часто автор, предполагая издать роман в виде книги, уступает права и на переработку произведения.
Бывший соотечественник, живущий в Германии и издавший в Петербурге повесть, имевшую успех, одно время звонил мне и плакался, что по его тексту написали пьесу, она идёт в московском театре, а отчисления с проданных билетов получает издатель. Типичный случай «переработки произведения». Таких историй достаточно много.
В самом начале пути в нашу организацию обратился почтенный петербургский литератор с обидой на издателя-обманщика. Случай был безнадёжный. Единственное, что я мог предложить, – организовать пикет возле офиса компании обманщика, обещая участие десятков членов АНОВИСа и приглашение ТВ. Автор испуганно отказался. С уверенностью могу сказать, что в своей массе наши авторы своих прав не только не знают, но и не пытаются их защищать.
Коммерческая составляющая всерьёз волнует в основном тех, кто уже достиг известности и тиражей. Или тех, кто получил соответствующую практику, пожив за границей. Например, одна знакомая, фотограф, снимавшая в 80-е годы прошлого столетия таких кумиром молодёжи, как В. Цой и К. Кинчев, приезжая периодически из Англии, находит книги про музыкальных идолов, в которых напечатаны её фотографии, и довольно успешно наводит ужас на издателей, требуя через суд запредельных компенсаций.
Недавно группа российских литераторов разместила в Интернете письмо, в котором протестовала против бесплатных публикаций их текстов в Сети. Боюсь, это письмо ощутимых результатов не даст – против сетевого лома нет приёма. В начавшемся столетии информация становится всё более открытой. И, похоже, этот процесс необратимый.
Лично мне думается, что эпоха профессиональных писателей, живущих на гонорары, заканчивается: тиражи бумажных книг стремительно сокращаются, тысячи авторов-любителей выкладывают свои тексты в Интернете.
В будущем мастера литературного слова смогут жить лишь за счёт деятельности прикладного характера, создавая, допустим, всевозможные сценарии или предаваясь литературе на досуге, как это было в пушкинские времена.
Когда-то в Японии искусство боя на мечах решало всё. Но появилось огнестрельное оружие. Однако самурайская этика продолжает оставаться почитаемым элементом культуры. Так может произойти и с писателями – уважение останется, а оплачиваемая профессия исчезнет. Поэтому, коллеги, радуйтесь, что вас выкладывают в Интернете и читают!
Владимир РЕКШАН
Прокомментировать>>>
Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345
Комментарии:
Продолжение традиций
Cовместный проект "Невский проспект"
Продолжение традиций
КНИЖНАЯ ПОЛКА
Михалевич Алла. Штрихкод : Книга стихов. – СПб.: ООО «Теза», 2010. – 72 с. – 500 экз.
Как заметил М. Гаспаров: в античности словосочетание «учёный поэт» было высокой похвалой, а сейчас у нас оно звучит едва ли не презрительно. Но возьмём недавно вышедший небольшим тиражом сборник стихов Аллы Михалевич с загадочным названием «Штрихкод». Вероятно, немногие, ознакомившись с ним, вспомнят поэмы Эмпедокла, Лукреция Кара, оды Ломоносова, наконец. Но, безусловно, многие заметят тонкое поэтическое мастерство, совершенство формы, богатство поэтического словаря. Здесь научная лексика служит целям поэзии. Мир предстаёт перед нами в его мельчайших деталях и в его зримых поэтических образах, которые ощущаешь физически, на чувственном уровне:
