Сергей Кургинян - Суть времени. Цикл передач. № 31-41
Я-то лично считаю, что сталинская система — совершенно не была телегой, по отношению к которой американская или какая-то другая система была более современной. Я просто ввожу эту метафору для того, чтобы объяснить, что первая причина распада СССР заключается в том, что была разрушена система управления, что под реформами и всем прочим имелась в виду дезорганизация. А дезорганизация обеспечивает то, что обеспечивает… И что в принципе эта дезорганизация проводилась достаточно постоянно. Вопрос — почему не защитили систему от подобной дезорганизации? Но то, что система была дезорганизована, — это факт.
Итак, в любом подобного рода разрушении первый компонент — это разрушение системы управления. Если мы создаём клуб, то мы не можем позволить себе разрушать созданную систему управления, потому что в этом случае не будет никакого клуба, а будет сообщество растерянных индивидов.
То же самое в государстве, в бизнесе, — в любом виде деятельности.
Организация и — дезорганизация.
Значит, была осуществлена элементарная дезорганизация. И это все понимают. А когда система оказалась дезорганизована, она действительно перестала работать. Сначала была небольшая степень дезорганизованности, и она начала давать сбои. Потом больше, и, наконец, дезорганизованность при Горбачёве достигла максимума. И всё это оказалось в состоянии тотальной дисфункции.
Но не потому, что система была плохая. Плохая была система, повторяю, или нет — это отдельный вопрос. Произошедшее в это время не имеет никакого отношения к этой системе. Хуже система снабжала людей продуктами или нет — она снабжала их по тем нормам, которые сама для себя выработала. И она как-то с этим справлялась. Сравните, между прочим, эти нормы с теми нормами, которые существовали в самом сытом тогдашнем американском, обществе. Там тоже были — что два холодильника на семью и принесение обедов из ресторанов, как сейчас? Нет ведь, да? Как мы видим по фильмам, там была весьма скромная жизнь в провинциальных городах. Я уж не буду говорить об Италии и Франции того времени.
Итак, первый элемент гибели Советского Союза — это дезорганизация, разрушение, подрыв действовавшей системы управления.
Но есть и второй компонент, гораздо более важный — смыслы.
Любая политическая организация состоит из трёх людей: политического лидера, идеолога и орговика.
Если оргначало — это одно начало системы, то смыслы или идеи — это другое начало системы.
Была осуществлена неслыханная операция по подрыву смыслов. Всё, что было сделано по подрыву организационного потенциала советского общества, советской страны — ничто по сравнению с тем, что было сделано для подрыва смыслового потенциала.
Вот тут-то и применили все высшие смыслы оружия. Вот тут постмодернистский враг отработал по полной программе. И ужасно боится, что мы назовём правильное имя и скажем, что это постмодернистский враг.
Там была осуществлена атака на идеальное вообще, там были применены все изысканные методы карнавализации, которые разработал Бахтин, постструктуралисты, и там были применены все виды новейшего информационного оружия и так далее, и тому подобное.
Рис. 3
Это всё было обрушено на советские смыслы. Произошла тотальная диссоциация этих смыслов. Информационные и интеллектуальные вирусы были нацелены в каждую клеточку тела. И, прежде всего, естественно, в историческое самосознание, ибо речь шла о советской идентичности. О любви к советской стране шла речь! Если эта страна совершала какие-то неслыханные, чудовищные, ни на что не похожие злодеяния, как её можно любить? Если её нельзя любить, какие смыслы? — Всё отвратительно!
Когда смыслы рухнули, то рухнул язык коммуникаций. Очень важно понять и очень жаль, что кто-то это не понимает, что есть триединство: метафизика, смысл, язык. А дальше вопрос в том, что язык — есть средство коммуникаций.
Рис. 4
Если у вас нет языка, как вы построите коммуникации между собой?
Все скажут, что есть русский язык, или есть язык ненависти к либералам. Но этого же мало.
Была некая смысловая система. Она накренилась и рухнула и разбилась на массу осколков. Вам это ничего не напоминает? Это типичный вариант Вавилонской башни.
Рис. 5
Типичный. Всё, что сказано про Вавилонскую башню — это вот это и есть.
«И заговорили все на невероятном количестве языков».
И говорят на невероятном количестве языков.
И единственный честный ответ на вопрос о том, почему это большинство ничего не может сделать на протяжении стольких лет, заключается в том, что это дикое количество языков. Дикое.
Антилиберальный процесс начался уже в декабре 92-го года, когда Съезд народных депутатов Российской Федерации — Российской Советской Федеративной Социалистической Республики — не дал Гайдару стать премьером. Уже на этом политический успех либерализма кончился.
Когда в ответ на это они расстреляли съезд, то победил Жириновский и Зюганов. И Карякин сказал: «Россия, ты одурела».
С этого момента говорить о какой-то политической манкости, привлекательности либеральных идей, которые до сих пор защищают их творцы, невозможно. Но почему эти творцы до сих пор находятся на том месте, которое у них было. И даже укрепили свои позиции? Почему? Как это может быть не связано со свойствами того большинства, которое позволяет им это сделать?
Если бы это большинство было сильным, то оно бы это давно сделало. Значит, оно слабее, чем его противник.
Почему противник так силён? В чём его сила?
Его сила в фантастической разобщённости большинства. В его растерянности. В его повреждённости.
Ибо в тот момент, когда был нанесён удар по идеологии, по смыслам в режиме социокультурного шока, в режиме войны с идеальным, — вот в этом постмодернистском режиме впервые на миллиарды долларов США была осуществлена трансформация умствований постмодернистов в классическую политическую технологию, невероятно эффективную, избавившую Соединённые Штаты от сверхдержавы-конкурента.
Вот с этого момента вот там, в мозгах, торчат эти либеральные или иные другие тараканы. Их много, они там ползают в разные стороны, тянут всё это — кто в лес, кто по дрова. Возникла вот эта мозаика.
Великая заслуга Проханова заключается в том, что он решил эту мозаику собирать. Но он собирал её эклектически, по горизонтали, создавая сначала в своих первых работах некий атлас идеологий, потом превратив газету «День» и затем газету «Завтра» в такой классический постмодернистский коллаж, где на одной странице Бушин говорил о том, что Горбачёв и Ельцин — дети власовцев, а на соседней странице, прямо на просвет, Бондаренко говорил, что генерал Власов — это великий русский патриот, которым мы все должны восхищаться.
Это и назывался коллаж. Я не обвиняю Проханова. Я говорю, что он оказался в реальной ситуации крушения советской смысловой «вавилонской башни». И вот он эти осколки решил собирать по принципу горизонтали, вот так — одно с другим.
Рис. 6
«Раскололась великая советская ваза?», — сказал Проханов. (Как вы понимаете, я использую и вазу, и Вавилонскую башню, как метафоры). «О'кей. Она раскололась — мы её склеим. Мы возьмём клей и начнём по кусочкам это склеивать, объединять это всё против либералов, против сил, которые мы ненавидим, по принципу общего врага и так далее».
Он эту работу сделал. Не сделал бы он её, ситуация была бы ещё на порядок хуже.
Но оказалось, что подобный принцип деятельности… А он в науке называется метаидеологическим. Что такое мета? Это когда у вас есть различные языки, и вы создаёте супер-язык, в котором каждый язык является буквой.
Что такое метатеория? — Это ситуация, в которой каждая теория является буквой вашего метатеоретического языка. Это такая сборка по принципу «оставляем каждого при своём», не меняем содержание каждой из этих клеточек, но налаживаем какие-то связи.
Вот это — рыхлая ситуация. Рыхлая.
Против либералов был и Гитлер, и Сталин, и нормальные западные консерваторы, и мало ли ещё кто. Но это не значит, что они могут договориться об общих ценностях. У них нет общих ценностей. Есть общий враг.
В принципе, ещё долго придётся сохранять этот уровень объединения против общего врага, потому что враг силён и упорен. Он очень талантливо пользуется завоёванными позициями. Ему наплевать на развитие собственной страны, а, значит, он готов использовать и регресс, как средство удержания власти. Он находится в союзе со всеми международными силами, которые хотят добить нашу страну. И воевать против него широким фронтом необходимо.
Но передача «Суть времени» нужна была для того, чтобы начать выработку нового языка. Нового политического языка. Это страшная задача. Это задача, почти обречённая на провал. Но всё остальное полностью обречено на провал.
