Коллектив авторов - Сравнительное богословие. Книга 3
Даже, если истинна версия, высказываемая многими эзотерическими школами, о том, что с юности до начала проповеднической миссии в Иудее Иисус странствовал по свету, побывав во многих землях, воочию ознакомившись с жизнью других народов, а не жил непрестанно в Иудее, то и в этом случае после его возвращения на родину такое беспамятство священнической верхушки вызывает удивление, поскольку они не могли не знать сказанного в Храме Симеоном и Анной, не могли не наблюдать, как растёт Христос, не могли не знать, что он же приходил к ним в Храм 12-летним подростком, и ещё много чего они не могли не знать, но когда Христос, став взрослым, приступил к своей миссии, первосвященники, которые записывали и хранили в Храме родословные всех иудеев, вели себя так, будто им ничего неведомо.
После встречи с Иоанном Крестителем и крещения, о чём мы говорили выше, Иисус удалился в пустыню (согласно Новому Завету), где сорок дней размышлял о жизни, соблюдая строгий пост. Здесь его ждало испытание — когда пост заканчивался, ему явился Сатана со своими искушениями, которые Иисус все отверг (Матфей 4: 1- 11). В процессе трёх лет странствований, проповедей и чудесных исцелений в различных областях Палестины, его сопровождали двенадцать учеников (апостолов): Пётр (Симон), Андрей, Иаков, Иоанн, Филипп, Варфоломей, Матфей, Фома, Иаков Алфеев, Иуда-Фаддей, Симон Зелот и Иуда Искариот. Лишь Петру, Иоанну и Иакову Иисус открылся в эпизоде «преображения» (Матфей гл. 17; Марк, гл. 9).
Проповеди Иисуса вызывали гнев со стороны иудейских священников и книжников. Гнев порождали его необычные и неприемлемые для ортодоксов и верхушки синедриона проповеди и притчи, в которых он аккуратно призывал нарушать некоторые запреты иудаизма в пользу здравого смысла. К таким нарушениям, например, относятся исцеления людей в субботу, запретную иудеям для всякого труда. Иисус показывал притчами и своим примером, что для настоящего Добра и Справедливости нет никаких ограничений, даже если эти ограничения записаны в иудейский закон:
От Матфея 12
10 И вот, там был человек, имеющий сухую руку. И спросили Иисуса, чтобы обвинить Его: можно ли исцелять в субботы?
11 Он же сказал им: кто из вас, имея одну овцу, если она в субботу упадет в яму, не возьмет ее и не вытащит?
12 Сколько же лучше человек овцы! Итак можно в субботы делать добро.
Конечно приписок к проповеди Иисуса — множество. Но рекомендации делать конкретное Добро всегда — конечно же исходят от самого Иисуса. Это логика здравомыслящего человека, а не книжника-буквоеда-«зомби», коими были практически все ортодоксы, которых пасла верхушка посвящённых храма.
Но, следуя дальше этой логике Иисуса Христа, которой он некоторое время учил своих учеников-апостолов, нужно признать, что сам Иисус никак не мог помогать его опекунам программировать психику учеников на очевидное зло — на свою казнь — не казнь праведника. Однако именно это программирование вошло в Новый Завет и работает по сей день:
От Матфея 26
55 В тот час сказал Иисус народу: как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями взять Меня; каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня.
56 Сие же все было, да сбудутся писания пророков. Тогда все ученики[193], оставив Его, бежали.
Иудейская логика такая: овцу надо спасать даже в субботу (Матфей 12:11–12), а когда праведнику грозит опасность можно бежать — лишь бы сбылось писание, которое сам Иисус не всегда признавал… Как мог человек, призывающий нарушать земной иудейский закон в случае если животному (овце) грозит смертельная опасность, призывая вытащить эту овцу из ямы — одновременно учить апостолов способствовать скорому уничтожению самого себя (лучшего из человеков, у кого они должны были учиться и кто был в их понимании «Божиим воплощением»), программируя их психику, что «так и должно быть согласно пророчеству» (о чём учит Новый Завет)?
Из логики-контекста Нового Завета вытекает, что жизнь человека была для Иисуса менее важна, чем жизнь овцы.[194] Не поэтому ли тот же Новый Завет сравнивает Иисуса с Агнцем, добровольно идущим на заклание:
От Иоанна 1
29 На другой день видит Иоанн идущего к нему Иисуса и говорит: вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира.
Это сравнение — дело рук составителей Нового Завета, для которых нету разницы между жертвенным животным и человеческой жертвой «необходимой» для продолжения многовековой мистерии с разнообразными жертвоприношениями во исполнение глобального сценария. В библейском сценарии праведника-человека всегда рекомендуется убить (если невозможно употребить для своих целей)[195] — даже вперёд жертвенного животного: животное убить всегда успеется (оно социально не опасно), а вот праведник-человек при жизни может наделать «мировой закулисе» неприятностей.
Коварный библейский алгоритм прочно вошёл в коллективное бессознательное народов библейской цивилизации: евро-американский Запад + Россия. Заключается он в следующем. Библейское общество всячески противостоит праведности людей, извращённо реагируя на её проявления пока эти люди живы.[196] Как только праведники уходят в мир иной, в библейском обществе принято скорбить об их праведных деяниях, посыпая «пеплом» головы, о том, что живущие якобы не поняли этих людей и их доброты. Однако, при этом скорбящие даже не пытаются следовать рекомендациям живых и усопших праведников, понять и переосмыслить их призывы, бессмысленно переживая свою непонятливость и возвеличивая покойников (часто даже до уровня полубогов и святых). Таким образом при жизни праведников преследуют, а по смерти бессмысленно возвеличивают, ничего не принимая от их наследия. Такое общество работает на подавление всякой праведности и живёт по писанным «законам» для паствы: иудейским, римским, «христианским» и прочим. А бессмысленные переживания позволяют на некоторое время (до очередного переживания)[197] освободиться от негативных эмоций, чем создаётся ощущение-иллюзия, что праведник действительно искупает за переживающих их грехи.
Гнев книжников и их хозяев вызывали и многочисленные общения Иисуса с язычниками и закоренелыми грешниками — блудницами и мытарями, прощение им грехов и добрая помощь простым людям и «изгоям общества», как считалось у иудеев. Особенно злило «законников» то, что Иисус уделял «изгоям» не меньше времени, чем им самим и общался с «изгоями» в более добром тоне, чем с книжниками и фарисеями (духовной иудейской «элите»), которых он постоянно обличал в двуличии и лицемерии. Также законников злил и дар Иисусу Свыше чудесного исцеления (как сказано в Новом Завете), благодаря которому многие люди следовали за Иисусом, обретали веру через чудеса.[198] В общем, Иисус вызывал такую ненависть у ортодоксальных иудеев, что те только искали удобного случая его погубить.[199]
Христос учил людей новой религии — религии веры Богу. Он проповедовал всеобщее равенство, призывал людей жить по совести, а не по иерархическому статусу в обществе. В первую очередь своим ученикам, ближнему окружению он давал стереотипы общинного образа жизни и веры Богу своим примером. Но даже из Нового Завета можно увидеть, что его проповеди и некоторые возможные чудеса, представленные людям, воспринимались как сверхъестественный дар «богочеловека», а не как результат диалога человека с Богом, доступный людям по их вере. Вместо постижения новой религии большинство учеников просто восхищались, соблазнялись сверхвозможностями Иисуса и поклонялись его личности, авторитету учителя, следуя за ним как за высшим магом. Это апостольское восприятие Иисуса очень хорошо видно в эпизоде «Преображения Господня» (Матфей 17: 1–6) и многих других эпизодах.
Иисус ждал от своих учеников появления у них пророческих, жреческих навыков и способностей, какие были у него. И призывал учеников следовать его религии — распространять жреческие навыки на всё общество человеков. История почти не знает реального Иисуса Христа, но знает библейского Иисуса Христа. Большинство людей знает лишь библейского Иисуса, даже не имея возможности представить его каким-либо другим.[200]
Иисус не первый, кто призывал людей к новой вере. Самый известный до него праведник Моисей — учил тому же самому. И также как в случае Иисуса история знает двух Моисеев. Как в Библии представлено два взаимно исключающих образа Бога[201] точно так же в ней представлено и два взаимно исключающих друг друга образа Моисея. Один «Моисей» положил начало доктрине порабощения человечества на основе ветхозаветно-талмудического расизма и иудейской монополии на знание и ростовщичество. Другой Моисей, пребывая среди евреев, противостоял этой доктрине и действовал в русле веры Богу. И в библейском тексте сохранилось описание следующего эпизода, который показывает, что сам исторически реальный Моисей понимал смысл пророческой миссии человека совершенно не так, как это представляют служители библейских культов (выделения при цитировании наши):
