Марк Солонин - Великая Отечественная. Хотели ли русские войны?
В штаб Киевского Особого военного округа директива поступила в 1 час 45 минут, а штабы армий получили ее в 2 часа 35 минут 22 июня. Однако приказы и распоряжения о приведении войск в боевую готовность в большинстве случаев были получены слишком поздно — до начала артиллерийской подготовки противника оставалась немногим более получаса. Командир 75-й стрелковой дивизии генерал-майор С. И. Недвигин докладывал через несколько дней командующему 4-й армией: «Красный пакет» опоздал, а отсюда и вся трагедия»[110].
Более благополучно обстояло дело в Военно-морском флоте, так как маршал Тимошенко напрямую предупредил наркома ВМФ адмирала Кузнецова о необходимости приведения флота в боевую готовность № 1. Тот сразу же установленным паролем быстро отдал соответствующие распоряжения. В результате флот был приведен в боевую готовность за 3–4 часа до начала войны.
Какие же силы и средства противника были сосредоточены у западных границ Советского Союза?
К исходу 21 июня 1941 г. завершали развертывание германские группы армий «Север», «Центр», «Юг», отдельная германская армия «Норвегия», финская и две румынские армии, венгерская корпусная группа. Всего в первом стратегическом эшелоне противника находились 153 дивизии и 19 бригад (из них немецких — 125 дивизий и 2 бригады), свыше 4 тыс. танков и штурмовых орудий, около 4,4 тыс. боевых самолетов, почти 39 тыс. орудий и минометов; общая численность этой группировки вместе с германскими ВВС и ВМС (192 корабля основных классов) составляла почти 4,4 млн. человек. В стратегическом резерве Главного командования Сухопутных войск (ОКХ — нем. Oberkommando des Heeres) Германии имелось 28 дивизий и бригад, около 500 тыс. человек, 8 тыс. орудий и минометов, 350 танков[111].
Группировка войск Красной армии выглядела следующим образом. Всего к началу 22 июня западные приграничные военные округа насчитывали 170 дивизий, 2 отдельные стрелковые и 12 воздушно-десантных бригад. Эти силы были относительно равномерно распределены вдоль всей границы и рассредоточены на большую глубину. Кроме того, здесь же дислоцировались 7 дивизий, 2 бригады, 11 оперативных полков внутренних войск и 49 пограничных отрядов. На удалении 10–50 км от границы в первом эшелоне армий прикрытия имелось 53 стрелковых и 3 кавалерийские дивизии, 2 отдельные стрелковые бригады. Второй эшелон, располагавшийся в 50- 100 км и более от границы, составляли 13 стрелковых, 3 кавалерийские, 24 танковые и 12 моторизованных дивизий. В 100–400 км от границы находились 62 дивизии резерва военных округов, на рубеже рек Западная Двина и Днепр — 13 дивизий, предназначенных для Юго-Западного фронта и армий РГК. В движении находились 10 дивизий внутренних военных округов.
Большинство механизированных корпусов было придано общевойсковым армиям, на которые возлагалось прикрытие государственной границы. Основные силы располагались на широком фронте, в 30–40 км от государственной границы, а дивизии в корпусах находились одна от другой на расстоянии 50-100 км и более. Такое рассредоточение соединений с началом боевых действий потребовало значительных перегруппировок и не позволяло в короткие сроки собрать основные силы механизированных корпусов для нанесения сосредоточенных ударов. Большинство мотострелковых полков не имело в достаточном количестве средств передвижения.
Всего группировка войск Красной армии на Западном ТВД с учетом 16 дивизий РГК насчитывала 3 млн человек, около 39,4 тыс. орудий и минометов, 11 тыс. танков и более 9,1 тыс. боевых самолетов[112].
Таким образом, противник имел превосходство в 1,3 раза в живой силе, равное соотношение по орудиям и минометам, но уступал советским войскам в 2,1 раза по боевым самолетам и в 2,7 раза по танкам. Однако по качеству боевой техники преимущество было на стороне Германии. Кроме того, ее войска были полностью укомплектованы и развернуты, оснащены транспортом и находились в состоянии полной боевой готовности. Войска Красной армии, выдвинутые к западной границе, по оценке большинства исследователей не были подготовлены ни к обороне, ни тем более к наступлению.
А как же характеризовали обстановку военачальники Красной армии, которым пришлось в первые же дни войны столкнуться лицом к лицу с врагом?
Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский, командовавший в то время 9-м механизированным корпусом, вспоминал: «21 июня я проводил разбор командно-штабного ночного корпусного учения. Закончив дела, пригласил командиров дивизий в выходной на рассвете отправиться на рыбалку. Но вечером кому-то из нашего штаба сообщили по линии погранвойск, что на заставу перебежал ефрейтор немецкой армии, по национальности поляк, из Познани, и утверждает: 22 июня немцы нападут на Советский Союз. Выезд на рыбалку я решил отменить. Позвонил по телефону командирам дивизий, поделился с ними полученным с границы сообщением. Поговорили мы и у себя в штабе корпуса. Решили все держать наготове»[113].
Генерал армии С. П. Иванов, в то время начальник оперативного отдела — заместитель начальника штаба 13-й армии, отмечал: «Поздно вечером 21 июня мы закончили работу. Спать разместились в палатках, наслаждаясь ароматом настоянного на хвое и травах ночного воздуха. Связь с оставшимися под командованием полковника Ахременко связистами поддерживали по радио — на таком расстоянии наша станция РСБ-1 действовала прекрасно. Спал япо обыкновению крепко, но ранним утром был разбужен дежурным радистом, который сообщил, что танкисты получили приказ поднять личный состав по тревоге. Часы показывали 5 часов 30 минут»[114].
Несколько по-иному звучат воспоминания других военачальников, но в целом они не свидетельствуют о полной готовности к отражению агрессии. Так, 21 июня в штаб 3-го механизированного корпуса прибыл командующий войсками Прибалтийского особого военного округа генерал-полковник Ф. И. Кузнецов. Он приказал командиру корпуса генералу П. А. Ротмистрову немедленно под видом следования на полевые учения вывести части корпуса из военных городков в близлежащие леса и привести их в полную боевую готовность. «В тот день, когда нас посетил командующий округом, — вспоминал главный маршал бронетанковых войск П. А. Ротмистров, — в боевую готовность были приведены механизированные корпуса и только 6 стрелковых дивизий, при этом им (стрелковым соединениям) еще предстояло совершить марш к госгранице из районов лагерей и военных городков»[115].
Маршал Советского Союза И. X. Баграмян, возглавлявший накануне войны оперативный отдел штаба Киевского особого военного округа, свидетельствовал: «.Большинство соединений прикрытия было рассредоточено в значительном удалении от государственного рубежа, а корпуса второго эшелона находились от него в 250–300 километрах. Удастся ли задержать врага? Иначе отмобилизование корпусов второго эшелона будет сорвано, и им придется вступить в сражение в их нынешнем состоянии — с большим некомплектом в живой силе и технике»[116].
С мнением о том, что Красная армия не была готова к отражению вторжения, согласны и ее противники. Так, генерал Г. Гудериан, находившийся 21 июня 1941 г. в передовых частях 2-й танковой группы, вспоминал: «Тщательное наблюдение за русскими, убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов. Береговые укрепления вдоль Западного Буга не были заняты русскими войсками. Работы по укреплению берега едва ли хоть сколько-нибудь продвинулись вперед за последние недели. Перспективы сохранения момента внезапности были настолько велики, что возник вопрос, стоит ли при таких обстоятельствах проводить артиллерийскую подготовку в течение часа, как это предусматривалось приказом. Только из осторожности, чтобы избежать излишних потерь в результате неожиданных действий русских в момент форсирования реки, я приказал провести артиллерийскую подготовку в течение установленного времени»[117].
Из книги: Дайнес В. О.1941. Год Победы. М.: Яуза; Эксмо, 2009. С. 5–46.
Примечания
1
В июне 1939 г. А. М. Василевский был назначен помощником начальника 1-го отдела Генштаба, он же начальник 6-го отделения.
2
См.: Русский архив: Великая Отечественная: Приказы народного комиссара обороны СССР. Т. 13 (2–1). М.: ТЕРРА, 1994. Документ № 49.
3
См.: Дайнес В.Бронетанковые войска Красной Армии М.: Яуза; Эксмо, 2009. С. 128.
4
См.: Россия и СССР в войнах XX века: статистическое исследование. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001. С. 191.
