Павел Кузьменко - Самые скандальные треугольники русской истории
Ося по семейным традициям поступил на юридический факультет Московского университета, а Лиля кое-как продолжила обучение в гимназии. И продолжила свое победоносное шествие. В пятнадцать лет она совершила поступок, который в те времена по эпатажности приравнивался к самому скандальному адюльтеру, — коротко постриглась. Шикарная рыжая коса немало способствовала ее успеху у мужчин. Но новый облик не убавил, а прибавил ей обаяния.
…В 1907 году, отдыхая у бабушки в Польше, Лиля соблазнила родного дядю. Он был даже готов бросить семью и жениться на племяннице. Ни родители, ни раввины не могли сладить с этой напастью на приличное общество. А ведь помимо скандальных, у нее случалось множество разовых связей. При этом Лилю вряд ли можно было считать нимфоманкой. Эротоманкой, да. Свои победы она совершала изящно, легко, под настроение. Как профессиональному поэту написать стишок.
Елена Александровна поняла, что на дочь следует махнуть рукой, когда во время очередной попытки умерить пыл Лилички случился новый скандал. В саксонском санатории лечение водами и грязями привело к тому, что директор санатория собрался развестись с женой ради рыжей пациентки. В Москве новый роман с учителем музыки Крейном закончился абортом, после которого Лиля не могла иметь детей. И не очень в них нуждалась.
В 1911 году уже в двадцатилетнем возрасте Лиля Каган закончила гимназию и решила продолжить обучение в Германии. У нее обнаружились неплохие способности к рисованию и лепке. А в художественном училище в Мюнхене выяснилось, что она сама превосходный источник вдохновения. Она позировала одетой и обнаженной своему любовнику художнику Гарри Блюменталю. Снималась в стиле ню и у фотографов. Одновременно крутила роман с начинающим режиссером Алексеем Грановским (Авромом Азархом), будущим создателем еврейского театра в Москве.
Проучилась Лиля недолго. Вернулась на родину, где снова вспыхнули чувства к уже преуспевающему клерку отцовской ювелирной фирмы Осипу Брику. Что нисколько не мешало ей жить с другим богатеньким наследником, сыном банкира Львом Гринкругом. Здесь открылось еще одно замечательное качество Лилички. Бросая любовников, она зачастую обходилась без скандалов и страданий, сохраняла с ними дружеские отношения. Лева Гринкруг позже снимался вместе с ней и Маяковским в одном фильме. Лишь с великим поэтом у нее никак не обходилось без страданий с его стороны. Но и Владимира Владимировича она, в конце концов, приучила к легкости бытия.
А вечной ее «тяжестью» оставался Ося. «…это повторялось семь лет. Семь лет мы встречались случайно, а иногда даже уговаривались встретиться, и в какой-то момент я не могла не сказать, что люблю его, хотя за минуту до встречи и не думала об этом. В эти семь лет у меня было много романов, были люди, которых я как будто любила, за которых даже замуж собиралась, и всегда так случалось, что мне встречался Ося, и я в самый разгар расставалась со своим романом. Мне становилось ясным даже после самой короткой встречи, что я никого не люблю, кроме Оси».
Мечта сбылась в 1912 году. 26 марта Лиля и Осип поженились. Особенно радовались Каганы, что дочка наконец пристроилась и, может быть, прекратит свои сексуальные загулы. Два года спустя Осипу нашли практику в Петербурге и купили большую квартиру на улице Жуковского, неоднократно позже воспетую Маяковским.
После свадьбы Лиля заказала экслибрис для их с мужем библиотеки. На штампе были изображены целующиеся герои знаменитого средневекового романтического сюжета Франческа да Римини и Паоло Малатеста. Вместо обычной надписи «Из книг Л. Ю. и О. М. Бриков» была сделана такая: «В этот день они больше не читали». Но это было неправдой. Любили они почитать друг другу на сон грядущий. Особенно что-нибудь из современной поэзии.
Циничная Лиля Юрьевна позже рассказывала Маяковскому (и не ему одному) о своих впечатлениях о первой брачной ночи с Осей. Владимира, довольно молодого еще человека, к тому же безумно влюбленного в Лилю, почему-то это очень шокировало. А впечатления сводились в основном к тому, что, несмотря на романтическую обстановку с шампанским и фруктами на ночном столике, у сверхопытной женщины и совершенно неопытного двадцатичетырехлетнего сына юриста ничего не получилось. Лиля без всякого презрения констатировала факт, назвав то ли всего Осипа, то ли часть его тела «непомерком». Выяснилась и пропасть в темпераментах. Если Лиле требовалось много секса, то ему почти и не требовалось. И она… как ни в чем не бывало продолжила его любить.
Трудно сказать, совсем ли, сразу ли между супругами была исключена сексуальная составляющая. Репортерам и исследователям клубнички совсем не требовалось заглядывать в ее постель. Она сама охотно обо всем рассказывала. Но все обнародованные ею факты требовалось делить на восемь. Как молодого Маяковского доводила до исступления раньше, так и молодого Андрея Вознесенского позже престарелая Лиля Юрьевна однажды шокировала рассказом. «Я любила заниматься с Осей любовью. В такие моменты мы запирали Маяковского на кухне. Володя там выл, плакал, царапался в дверь, просился к нам…» Следует учесть, что и про «непомерка» Лиличка тоже могла наврать.
Во всяком случае, между супругами сам собой возник договор о том, что они будут любить друг друга до гроба, а похоть удовлетворять на стороне. Для этого необходимо было только желание. Никто никому чинить в этом деле препятствий не имел права. Некоторое время спустя Маяковский будет вынужден мысленно подписать этот устный договор. Но наступят совсем особые отношения.
А пока у Лили, что в Москве, что в Питере, роман за романом, свидание за свиданием. Одно из них чуть не привело к интересному знакомству. Однажды в театре с Лилей познакомился банкир Дмитрий Рубинштейн. И предложил ей посетить своего друга Григория Ефимовича Распутина. Уже знаменитая любовница имела шансы сойтись с самым знаменитым любовником России. Но встречаться со старцем ей запретил муж. В первый и последний раз что-то запретил. И она в первый и последний раз его послушалась.
Наверное, судьба Лили Брик могла сложиться совсем иначе, сблизься она с Распутиным. Наверняка ее ждала бы эмиграция и безвестность. Но в некоторых вещах Осип Максимович был прозорлив. Шел 1915 год. Разгар войны и канун огромных перемен в России. Трудно было предположить, что они окажутся столь радикальными. Но если окажутся, вряд ли можно было себе представить, что их воспоет кто-нибудь лучше, чем молодой, но уже достаточно известный поэт-футурист Владимир Маяковский.
* * *В двадцатые годы процесс ликвидации безграмотности породил множество начинающих поэтов. Конечно, пролетарских, в крайнем случае, крестьянских. Среди тех, на кого они равнялись, безусловно, первым был Маяковский. Некоторые эпигоны были уверены, что фамилия Маяковский — псевдоним, говорящий о том, что поэт — маяк, освещающий недостатки настоящего и показывающий дорогу в будущее. В подражание эпигоны себе брали «поэтические» псевдонимы Прожекторский, Лученко, Светлый. У Михаила Шейнкмана получилось сделать себе поэтическую карьеру, когда он взял себе псевдоним Светлов.
Маяковский — фамилия украинского происхождения. И отец Владимир Константинович Маяковский, и мать Александра Алексеевна Павленко были дворяне родом из кубанских казаков. А у тех почти все носят украинские фамилии и почти никто не помнит украинского языка. Дотошные биографы поэта, строя его генеалогическое древо, нашли у предков родственные связи даже с Пушкиным и Гоголем. Но это ровным счетом ни о чем не говорит. Владимир Владимирович оказался единственным поэтом в своем роду.
Отец служил по лесному ведомству и судьба занесла его в Грузию. Там в горном селе Багдади недалеко от Кутаиси 7 июля 1893 года и родился последним ребенком в семье Володя. У него были еще старшие сестры Людмила и Ольга. Владимир Константинович служил в Багдади лесничим. Не дедом с берданкой, пугающим незаконных порубщиков, а обыкновенным чиновником с неплохим окладом. Через несколько лет отца повысили и перевели в город Кутаиси. Тогда было принято писать названия тамошних городов без гласных грузинских окончаний: Кутаис, Тифлис, Батум, Сухум, Боржом. Там Маяковский пошел в гимназию. Учился неважно.
Многое из своей биографии поэт превратил в стихи.
Я с детства любовью был одаренный.Но с детствалюдьётрудами муштровано.А я —убёг на берег Рионаи шлялся,ни чёрта не делая ровно.Сердилась мама:«Мальчишка паршивый!»Грозился папаша поясом выстегать.А я,разживясь трехрублевкой фальшивой,играл с солдатьём под забором в «три листика»…
Кстати, игра в карты, причем серьезная, на деньги, осталась страстью Маяковского на всю жизнь.
