Священные камни Европы - Сергей Юрьевич Катканов
Зачем это надо было русскому царю? Кто-то считает, что царь не смог простить Наполеону обидных слов, которые услышал в ответ на ноту протеста в связи с казнью герцога Энгиенского. Но ведь уже у этой ноты была своя причина, царь начал "заводиться" раньше, чем его обидели. О. Соколов видит причину в личной неприязни Александра к Наполеону. Но вот с чего бы Александру возненавидеть Наполеона гораздо раньше, чем они познакомились? А ведь то как Александр оценивает Наполеоновскую политику говорит уже не просто о неприязни, а о лютой ненависти, к которой Наполеон не дал ни одного повода.
Причина может быть в том, что Александр был очень неуверенным в себе человеком, в силу этого постоянно испытывая потребность в самоутверждении. На фоне Наполеона он чувствовал себя ничтожеством и жаждал войны с Наполеоном просто чтобы избавиться от этого комплекса. Он, как посредственный боксер, ненавидел чемпиона мира и мечтал о победе над ним.
Не говоря уже о том, что все русские государи после Петра I из штанов (а иногда и из юбок) пытались выскочить, доказывая Европе, что и Россия – тоже Европа, и даже играет большую роль в делах Европы, вот какая мы Европа. Александр очень хотел быть значительной фигурой европейского масштаба, поэтому он жаждал войны. В любом случае, им двигали личные субъективные причины, не имевшие ни чего общего с интересами России. Наш царь готов был пролить реки русской крови только для того, чтобы ему понравилось собственное отражение в зеркале.
Один из приближенных Александра В.П. Кочубей справедливо писал: "Россия слишком втягивалась безо всякого повода в дела, которые прямо ее не касались. Ни одно событие не могло произойти в Европе без того, чтобы Россия не обнаружила притязаний принять в нем участие и начинала вести дорогостоящие и бесполезные войны… Русские не извлекали из них для себя ни какой пользы, а только гибли на полях сражений и с отчаянием в душе поставляли все новых и новых рекрутов…"
Ну не обидно ли? Россия могла с холодной загадочной улыбкой северного сфинкса наблюдать за тем, как перемалывают друг друга народы Европы, не очень-то ей дружественные, вместо того, чтобы играть роль сопливого мальчика, который очень боится, что большие парни не возьмут его на войну.
В итоге мы огребли позорное поражение под Аустерлицем. Причем весь позор этого поражения – на совести царя. Ни русский полководец Кутузов, ни русские солдаты не уронили своей славы. Но царь, развязавший эту войну, лез к Кутузову с дурацкими приказами, ему тоже хотелось полководческой славы. Ну вот мы и огребли.
Между тем Наполеон после Аустерлица сказал: "Россия будет со мной, быть может, не сегодня, но через год, через два, через три года. Время стирает все воспоминания, и из всех союзов это будет тот, который мне больше всего подходит".
Император французов имел достаточно великодушия, чтобы не обидеться на бессмысленную мальчишескую агрессивность русского царя. Он был уверен, что царь в конечном итоге будет исходить из интересов России, но царю по-прежнему было наплевать на Россию, он исходил из личных комплексов.
Александр оказывал на Пруссию непрерывное дипломатическое давление, обещая любое содействие, любую поддержку, только бы Пруссия начала войну с Францией. Прусский король Фридрих-Вильгельм III не хотел воевать, войну всеми силами с непонятной целью разжигал именно Александр. Он даже предложил прусскому королю принести клятву на гробе Фридриха Великого в том, что, сражаясь с Наполеоном, они никогда не сложат оружие. Поразительно. Русский царь принес клятву на гробе заклятого врага России. После того, как Наполеон разбил пруссаков под Йеной, Александр написал Фридриху-Вильгельму, пообещав ему 140 тысяч русских солдат. Нет, царю не жаль было русской крови.
В феврале 1807 года русские и французы дрались под Эйлау. Храбрость русских солдат была выше всяких похвал. В какой-то момент казалось, что наши уже почти победили. Железные русские воины упорно проламывались туда, где стоял император французов. Наполеон не сдвинулся с места и, глядя на то, что русские все приближаются, только повторял: "Какая наглость… какая наглость…" В его устах трудно представить себе более шикарный комплимент. Он всегда уважал русских солдат. Гений Наполеона помог свести битву фактически в ничью, хотя французы считают ее своей победой.
Александр, осознав, что его удача повисла на волоске, пустил в ход свою "тяжелую артиллерию". По Наполеону дал залп из всех орудий Святейший Синод, приняв послание к православным христианам.
"Наполеон дерзает против Бога и России… Покажите ему, что он тварь, совестью сожженная и достойная презрения… Не верьте ему, ниспровергайте его злодейства…" К вящему посрамлению Церкви Христовой задумал Наполеон восстановить Синедрион, объявить себя мессией, собрать евреев и вести их на окончательное искоренение всякой христианской веры".
Там еще сообщалось, что Наполеон есть предтеча антихриста, что он в свое время отрекся от христианства, предался Магомету, что войну с Россией он затеял и ведет с целью разрушить Православную Церковь.
Православному человеку горько и больно читать это произведение тупой злобы, где нет ни чего, кроме самой бессмысленной клеветы, а вот врагов Православной Церкви сей документ всегда очень радовал, веселил и забавлял, потому что выставлял православных в самом неприглядном свете. Невозможно поверить, что все православные иерархи, члены Священного Синода, были злобными и бесстыжими идиотами, но таковые там нашлись, и желание угодить царю возобладало. Послание Синода читалось во всех храмах России с амвона.
Вскоре, 14 июня 1807 года русскую армию постиг под Фридландом такой же страшный разгром, как и в 1805 году под Аустерлицем. Между тем Наполеон после Фридланда, так же, как и после Аустерилца, намеренно выпустил разбитую Русскую армию. Если бы он хотел разгромить Россию, то лучшего момента, чем июнь 1807 года невозможно было представить. Но Наполеон хотел мира с Россией. И не просто мира, а прочного союза.
Во время переговоров в Тильзите Наполеон доказал это, обращаясь с русским царем, не как с поверженным противникам, а как с союзником. История сохранила диалог, который состоялся между двумя императорами в первую минуту их встречи.
– Из-за чего мы воюем? – спросил Наполеон.
– Я ненавижу англичан настолько же, насколько вы их ненавидите, и буду вашим помощником во всем, что вы будете делать против них, – ответил Александр.
– В таком случае все может устроиться, и мир будет заключен, – резюмировал Наполеон.
С какой легкостью Александр предал англичан, с которыми так недавно заключил союз,
