Александр Проханов - Хроника пикирующего времени
Либерализм — это богатство и власть единиц, смерть и нищета народа, шизофреническое расслоение сознания для «обкуренных» одиночек. Инфицированный либерализмом интеллигентик, бывший советский инженер, оставленный «гориллами либерализма» без интересной работы, без космических запусков, без лабораторий, без осмысленного служения науке и Родине, ободранный, как липка, в провисших штанах, с урчанием в пустом желудке, с гнилыми обоями в своей тараканьей квартирке, экономит месяцами на хлебе, а потом идет на концерт любительской песни Дольского протестовать против тоталитаризма.
Сегодня страна, спущенная с дыбы ельцинизма, пытается вправить вывернутые либералами суставы. Загнать в стойло росселей и аяцковых. Приколотить наспех, гвоздями оторвавшийся кусок Кавказа. Накинуть намордник на цэрэушные СМИ. Отобрать у киллеров и банкиров алюминий и никель. Подвергнуть реабилитации в бутырском СИЗО олигархов, ошалевших от воровских миллиардов. Вычистить из ФСБ предателей, вернув офицеру безопасности роль весталки у немеркнущего огня государственности.
Либералы воют, как ведьмы на Лысой горе, которых перекрестил наперсным крестом православный священник. Поднялись над Русью, затмевая солнце, пачкая своей белесой гадостью церковные купола, памятники, крыши городов, кроны деревьев, шляпы респектабельных граждан. Особенно достается памятникам Достоевскому на Божедомке, Жукову на Манежной площади и Дзержинскому на задворках Дома художников.
У последнего ветераны госбезопасности выставили пост, и участники штурма Дворца Амина двустволками и хлопушками отгоняют сбесившихся либеральных пернатых.
Странным кажется выступление коммуниста Кравца, который лобызался с Гусинским и намерен сражаться в одном ряду с Явлинским и Хакамадой за «либеральные ценности», организовать единый «антифашистский фронт от Чубайса до Зюганова» против Гитлера‑Путина.
В стране идет мучительное создание новой идеологии, перестраиваются эшелоны власти, переформировываются социальные группы. Следует быть зорким, нравственно чутким, политически прозорливым, чтобы в один прекрасный момент не оказаться в мошонке у олигархов, не получить оплеуху от оскорбленного трудового человека России.
Оппозиция, испачкай руки в земле!
апрель 2000 г., № 14
Угоревшее от выборов население с примочкой на голове смотрит, как Путин ловко мчится на лыжах. Летя вниз с горы в своей нарядной куртке, он постепенно становится красочным символом скользящей под откос России. Достигнуты все цели кампании. Выполнены все условия олигархов. Ельцин, утомленный людоедством, едет отдыхать за границу. Весь русский алюминий оказался за пазухой Березовского. Чечню пробомбили насквозь, до Америки, но Масхадов с Басаевым по телефонным звонкам из Москвы уходят от доблестных войск. В Аргунском ущелье подул ласковый сквознячок Хасавюрта. Все воры поудобнее уселись в креслах, и те из них, что получили думский мандат, из благодарности штампуют СНВ‑2, продают матушку‑землю тому же Березовскому и Мамуту. Олбрайт страстно прижимает Путина к своей пупырчатой холодной груди. «Русскую идею» передали в управление Грефу, который вместе со Швыдким и Львом Троцким заставит‑таки играть в русских церквах музыку Гершвина. Перепелиные голоса о сильном государстве, записанные на кассету, продаются на птичьем рынке в отделе «Голоса птиц». Деньги, необходимые на строительство флота, содержание внешней разведки и исследования плазменной энергетики, все до копейки уходят за границу под хохот Немцова и Кириенко. По‑прежнему в России — плохие дороги, Аяцков, туберкулез, скользкая, как костный клей, либеральная интеллигенция. Русский народ чешет в затылке, сосет лапу, берет заступ и идет долбить в земле очередной миллион могил.
А что же «товарищ оппозиция»? Опираясь на восемьдесят процентов ненавидящего власть населения, мы умудряемся устойчиво проигрывать выборы. Проигрыш становится доблестью оппозиции. Победные марши отступающих оппозиционных частей ласкают слух Волошину, который готов утвердить для нас награду «Золотой кукиш». Конечно, «управляемая демократия», позволяющая манипулировать оглупленным народом, — жуткая реальность. Доллары миллиардеров, информационные удары Доренко, трусость Примакова, тонкие яды ФСБ, омерзительное вероломство Тулеева, продажность и дурь «красных губернаторов», циничная ложь спортсменов, актрис и эстрадных педерастов — все это кнуты, с помощью которых народ гонят в стойло. Но сто миллионов ненавидящих власть людей — это ресурс победы, которым могли бы воспользоваться Ганди и Нельсон Мандела, но не можем воспользоваться мы — оппозиция. Бессильная перед фальсификацией, потерявшая большинство в Парламенте, вынужденная делать постное лицо при каждом думском голосовании, оппозиция поставлена перед необходимостью модернизировать свою деятельность. Пересмотреть принципы и методы борьбы. Сползти, наконец, с отшлифованных до блеска думских лавок и двинуть в народ, который с воем, непониманием, невнятно талдыча, подымается и снова падает под ударами лома. Полностью израсходовала себя «консервативная аппаратная модель», по которой оппозиция взаимодействовала с властью, уберегаясь от прямых столкновений, отслаивая от себя пассионарных деятелей, обедняя себя идеями, поступками, формами работы в кипящей магме протеста. «Выборы против всех» — это открытие народа, который, не имея гранатометов и партизанского подполья, истребляемый со скоростью миллион русских в год, бойкотирует убивающую его, «управляемую демократию» Гусинских и Березовских. С отвращением глядит из полуголодных нор на преданное лицо Вешнякова, на изящную цветную фигурку, скользящую по солнечной горнолыжной трассе.
Мы извлечем уроки из поражения на выборах. Изменим геометрию крыла. Зальем в баки другое топливо. Станем пикировать на захватчиков под новым углом атаки,
Макашов — хорошо!
Март 2000 г., № 10
Генерал Макашов борется в Екатеринбурге с богачом Хабаровым за право стать депутатом Думы.
Альберт Макашов — генерал обездоленных и оскорбленных, Генерал несдавшихся и не упавших на колени. Генерал русских, горевший в огне, стоявший в рост под пушками танков, сидевший в черном каземате ельцинской тюрьмы. Для него требовали смертной казни те, кто расстрелял и спалил Парламент, Для него требовали каторги те, кто пьет русскую кровушку и видит в каждом русском фашиста. Если кого и страшится Горбачев со своими бегающими глазками, так это Макашова, воевавшего в Карабахе за Советский Союз. Если кого и ненавидит Александр Яковлев в своей жилетке, сшитой из крысиных и жабьих шкурок, так это Макашова, который первый прилюдно назвал его предателем Родины. Если кто всерьез и выступил против убийцы Ельцина, уморившего восемь миллионов русских, так это Макашов, чей черный берет, короткий автомат, красный мегафон видели баррикадники Дома Советов.
Макашов не предаст, разделит долю товарищей, какой бы жестокой она ни была. Его пробовали купить, предлагали пачки «зеленых» — лишь бы он прекратил заступаться за русского безответного бедняка. Его хотели убить, как Рохлина, чтобы умолк его хрипловатый генеральский голос в защиту Родины, армии, святого русского дела. В Думе он защищал тяжелые межконтинентальные ракеты, последний оплот русской независимости, который хотят сломать в угоду Америке. Он требовал отнять у олигархов награбленную нефть, алмазы, алюминий и вернуть вымирающему народу. Он видит в Березовском и Чубайсе своих личных кровных врагов. Обиженная вдова, разоренный предприниматель, обнищавший академик могли прийти к Макашову в Думу, и он своим депутатским запросом спасал невинно осужденных, останавливал несправедливость и зло.
Его ненавидят в золотых дворцах и боготворят в бедняцких хижинах. За него — казаки, офицеры, русские писатели и политики. Против него — сионисты, цэрэушники, педерасты. Когда он выходил на заснеженную Манежную площадь, переполненную стотысячной толпой, вся площадь, и стар и млад, единым дыханием начинала скандировать: «Макашов!» О нем сложены стихи и написаны песни. Его взгляд, то грозный и ненавидящий, то озорной и веселый, знают и враги, и друзья. Его помнят в окопах Приднестровья под пулями «румын». Его видят в храмах на поминальных службах по убитым в октябре 93‑го. Его чествуют на патриотических вечерах, когда казачий певец Алеша Мелихов растягивает голубые мехи своей звонкой гармони, давит на перламутровые кнопки, поет посвященную генералу боевую песню. У Макашова — красная звезда в петлице и золотой крест на груди под рубахой. Он — народный герой.
Выполняя приказ олигархов, крючкотворы и казуисты выбили генерала на думских выборах под Самарой. Теперь он борется в Екатеринбурге с богачом Хабаровым, в округе, населенном самыми честными, непримиримыми и неподкупными избирателями России, не верящими современным лукавцам, в какие бы мундиры и ризы они ни рядились. Макашов нашел свой округ. Он такой же, как и его избиратели, тертый, битый, резкий, непримиримый. Екатеринбуржцы, Макашов — ваш генерал!
