И. Смирнов - А чем Россия не Нигерия?

Кроме того, «нежные сорта» плодов и ягод очень плохо подходят для столь восхваляемой г-ном Паршевым приатлантической части Европы. В той полосе, где влияние океана самое сильное, климат очень влажный. А во влажном климате хорошо растут грибы! В том числе — паразитические, которые любят плоды и ягоды не меньше, чем человек. В результате получить урожай плодов и ягод в приморских районах Западной Европы, где сумма осадков превышает 800 мм в год, удаётся только ценой многократных обработок ядохимикатами[61]. И едва ли современный экологически грамотный европейский потребитель выберет такую продукцию.

Но чем дальше вглубь материка, тем больше возможностей для органического земледелия. Поэтому для всех более или менее зимостойких культур условия в Восточной Европе предпочтительнее, чем в Западной. Там значительно легче получить урожай экологически чистых плодов и ягод. Отсюда и высокая конкурентоспособность польских «частников» на западноевропейском рынке.

И, конечно, им помогает более низкая зарплата в их стране. Известный польский экономист-аграрник Э. Макош подсчитал, что общие затраты на производство 1 кг яблок в Польше в среднем за 2002-2004 годы составляли 0,84 злотого, что в пересчёте даёт 0,20 евро. В то же время в Западной Европе затраты на производство килограмма яблок достигают 0,30-0,35 евро[62]. Главная причина дешевизны польских яблок — более низкая оплата труда с.-х. рабочих: 1,5-2 евро в час в Польше, 5-7 евро в час в Западной Европе. Но и меньшее число обработок ядохимикатами в Польше по сравнению с более западными странами тоже сказывается.

Что касается «дешевизны» германских сельскохозяйственных продуктов, в частности картофеля, то это яркий пример государственного вмешательства в ценообразование. Ни для кого не тайна, что в Германии, как и в остальных развитых странах, сельское хозяйство получает крупные государственные дотации. За счёт них-то германский картофель и оказывается «дешёвым»! А реальная себестоимость его высока. Мы уже разобрали, что такое интенсивное капиталоёмкое земледелие, и знаем, что оно требует очень высоких затрат.

В последние годы глава Всемирной торговой организации (ВТО) Майк Мур неоднократно призывал развитые страны резко сократить сельскохозяйственные дотации. Мур совершенно справедливо считает, что лучший способ помочь развивающимся странам — дать им возможность самим зарабатывать деньги. В случае сокращения дотаций цена на сельскохозяйственную продукцию развитых стран поползёт вверх, её конкурентоспособность снизится, а сельскохозяйственный экспорт развивающихся стран резко увеличится. Но подобные шаги, приближающие мировую экономику к свободному рынку, в развитых странах крайне непопулярны. Они угрожают массовым разорением западноевропейским и североамериканским фермерам, да и не только им одним. Неслучайно антиглобалисты ведут против ВТО настоящую пропагандистскую войну! Западные правительства формально вроде бы находятся в другом лагере, чем антиглобалисты, но к призывам М. Мура на деле относятся точно так же, только внешне реагируют спокойнее.

При недавнем вступлении восточноевропейских стран в Европейский союз западным государствам удалось добиться очень важного для себя условия: восточные «салаги» не смогут рассчитывать на сельскохозяйственные дотации в тех размерах, в каких их получают западные «деды».

Но полякам, чехам, словакам, мадьярам и жителям Прибалтики сочувствовать сейчас как-то поздно. Они свой кризис преодолели, с задачей вступления в ЕС справились, и будущее их выглядит безоблачным. Нам надо сосредоточиться на наших трудностях, поскольку в России положение куда тяжелее.

Сейчас среднестатистический житель России съедает всего 32 кг плодов и ягод в год. Почти половина этого количества падает на импорт. Производство плодов и ягод в нашей стране колеблется около 18,5 кг на человека в год[63]. Это очень мало! Например, в Новой Зеландии на душу населения производится около 140 кг плодов и ягод ежегодно. На том же уровне находятся и некоторые страны Западной Европы, а Испания и Италия даже превосходят его. Научно обоснованная норма потребления плодов и ягод на душу населения составляет 80 кг. Следовательно, мы едим в 2,5 раза меньше плодов и ягод, чем необходимо, а выращиваем почти в 5 раз меньше!

Кризис садоводства в России начался давно. Площадь садов в РСФСР достигла наибольшей величины в 1968 году, и с тех пор устойчиво сокращалась. В постсоветской России темпы этого сокращения ускорялись примерно до 1997-1998 годов. Затем они снова замедлились. Но по-прежнему площадь, занятая под садами и ягодниками, уменьшается. Новых садов в России сажают меньше, чем вырубают старых.

Причём уменьшаются площади именно под товарными садами. На садовых и приусадебных участках картина противоположная. Количество их сильно выросло по сравнению с 1968 годом. И посадки плодовых деревьев и ягодных кустарников тоже расширились, хотя и в меньшей степени. Дело в том, что у самых богатых и самых бедных владельцев участков никаких садов и ягодников зачастую нет. Некоторые из «новых русских» ориентируются на западные образцы и разбивают на своих дачах газоны или высаживают декоративные хвойные, а плодовые и ягодные культуры не сажают. В то же время некоторые малоимущие собственники «шести соток» не могут освоить даже такую площадь, и их земля пустует. Но всё же обе эти крайности являются исключениями из правила. Потребительское садоводство в России имеет тенденцию к росту. Может быть, это расцвет перед упадком, и следующее поколение владельцев садовых участков не захочет копаться в земле, но пока садовые и приусадебные участки служат более важным источником витаминов, чем товарные сады.

Но почему неуклонно сокращаются площади товарных садов? В чём дело? Может, в холодной зиме? Ведь плодовые и ягодные культуры — всегда многолетние растения, и потому их продуктивность действительно зависит от условий зимовки. Этим они принципиально отличаются от яровых зерновых, зернобобовых и подавляющего большинства овощей, для которых температура холодного периода вовсе не имеет значения.

Для начала выясним особенности товарного плодоводства в России. Оно в советский период развивалось как «яблоководство». Это не преувеличение: доля яблони в товарных — колхозных и совхозных — садах в 1980-х годах превышала 80%. И с тех пор положение существенно не изменилось, поскольку в 1992-1996 годах садов почти не сажали, а в последующие годы посадили сравнительно немного. При этом подавляющее большинство составляют яблоневые сады на сильнорослых семенных подвоях. В основном за последние годы стали появляться слаборослые сады на клоновых подвоях, а в виде совсем редкого исключения — посадки колонновидных яблонь. Но они пока не делают погоды в российском садоводстве.

Пару лет назад я слушал доклад директора одного из садоводческих ОПХ (опытно-производственного хозяйства), расположенного в Курской области. «В нынешнем году, — рассказывал директор, — у нас в хозяйстве небывалый урожай яблок. Я пятнадцать лет работаю, а такого благоприятного для яблони года никогда не было. Так не знали, как собрать урожай. Купили молдаван — 51 человек, по 4 тысячи каждый. С их помощью с трудом, но собрали».

Рассказ внешне смешной, а по сути — страшный! Курская область всё-таки принадлежит к чернозёмной полосе, где деревня не до такой степени обезлюдела, как на Севере и во многих районах средней полосы. Но и там собирать урожай яблок, как выясняется, некому! Так что директору пришлось покупать молдаван. А что, если завтра цена на молдаван вырастет? Да, сегодня Молдавия официально признана беднейшей страной в Европе. (Заметим в скобках: самой холодной в Европе эту страну не назовёшь.) Но совсем необязательно так будет всегда! Если же молдаване «подорожают», то, выходит, урожай яблок в российских садах вообще пропадёт? Ведь уже и теперь большой урожай кажется директору едва ли не катастрофой!

Бывает и гораздо хуже. В 1992 году один из моих друзей поступил на работу в фирму, арендовавшую 200 га совхозного сада. Перед этим сад пять лет не давал урожая! Под руководством моего приятеля (незадолго перед этим окончившего Тимирязевку и ещё не утратившего юношеского максимализма) сад впервые за много лет обрезали по всем правилам. Для этого пришлось приглашать тимирязевских студентов. Совхозное начальство не хотело их селить, и эту проблему решили с большим трудом. Затем провели опрыскивание нитрафеном против комплекса вредителей и болезней. При этом случился не совсем приятный эпизод. Для опрыскивания мой друг пригласил местных жителей, обитателей 101-го (считая от Москвы) километра. Все — с опытом отсидки. Но он им платил за работу с раннего утра до 12 часов как за полный рабочий день, и они поверили в него. Почки на деревьях уже вот-вот должны были распуститься, и возникла опасность ожога их ядохимикатом, поэтому мой приятель распорядился опрыскивать однопроцентным раствором нитрафена. Но тут наблюдать за опрыскиванием явился главный агроном совхоза и стал убеждать рабочих, что нитрафена надо насыпать в 3 раза больше. По книгам так и следовало! Но так как опрыскивание проводили в далеко не оптимальные сроки, то трехпроцентный раствор нитрафена непременно сжёг бы все почки, и урожай был бы потерян. Этого ли хотел совхозный агроном? Скорее всего — да! Не весь совхозный сад был сдан в аренду, и если бы начальство увидело обильное цветение сада, то заставило бы агронома собирать урожай. А урожай ему было некем собирать... Отсюда и попытка сжечь почки в арендованной части сада. К счастью, рабочие не стали слушать агронома. Моему другу они верили больше.